– Вы в курсе социальной психологии изучали психологию
толпы? – спросил я.
Он как-то странно посмотрел на меня.
– И это тоже.
Из глубины сада выплыли наши нимфы числом до трех штук,
держа в руках сорванные (разумеется, в нарушение всех правил), одуряюще
пахнувшие цветы. И в этот момент к нам буквально подлетела симпатичная девица
хипповатого вида с блокнотом в руке.
– Прошу прощения, вы не могли бы уделить мне пять минут? Я
провожу социологический опрос по заказу одной фирмы, всего несколько вопросов.
– Валяйте, – вяло разрешил я. – Кто должен
отвечать?
– Все по очереди. Итак, первый вопрос: вы проводите свой
отпуск за рубежом или только в России?
– В России, – ответил я.
– Тоже, – откликнулась Таня.
– И я, – отозвалась Ира.
– Когда как, – произнес Юрий.
– Второй вопрос: если вы проводили отпуск за рубежом, то в
какой стране вам больше понравились климат, кухня, жилищные условия, цены.
Теперь девушка смотрела только на Мазаева, поняв, что с нами
каши не сваришь.
– По ценам, конечно, Кипр, – ответил он. – По
климату – Кемер, Турция, по жилью – Испания. А кухня мне нигде не нравится,
только в России.
– Отлично, – улыбнулась девушка. – Еще вопрос:
если бы вам предстояло в этом году провести отпуск за рубежом, какую сумму вы
готовы были бы потратить на это?
– Не более двух тысяч долларов.
– Спасибо, теперь вопросы к вам. – Она подарила нам
ослепительную улыбку, а я удивился, что мы все еще были ей интересны.
– Вы не ездите за рубеж из-за материальных трудностей или по
другим соображениям?
– По другим, – в один голос ответили мы. Не хватало еще
признаваться этой свистушке в своей нищете.
– Какое место в России нравится вам больше всего по ценам,
климату, жилью, кухне?
Мы по очереди добросовестно перечислили названия мест, где
нам доводилось отдыхать. В части климата все трое сошлись на полуострове Крым.
– Я же питерская, – пояснила мне Татьяна, когда
девушка-интервьюер поблагодарила нас и убежала дальше. – У нас очень
влажный воздух, сыро, ветрено, и практически у всех хроническая пневмония или
хронический бронхит. А после Крыма я по крайней мере полгода не кашляла. Жалко,
что теперь эту лавочку прикрыли.
По изменившемуся гулу толпы я понял, что машина с Юшкевичем
вот-вот появится. Юрий и Ирочка остались в саду, а я, схватив одной рукой Лилю,
другой – Татьяну, стал пробираться к центральному входу. Возле крыльца стояли
два парня из службы безопасности и девушка из оргкомитета, та самая, которая
помогала нам с Сергеем искать фиолетовую сумку с желтыми ручками. Чуть дальше,
метрах в трех от входа, стояли милиционеры, которые должны были обеспечить
проход Юшкевича в гостиницу. А дальше начиналось сплошное людское море.
Я поднял глаза и посмотрел на балкон на седьмом этаже. Слава
богу, Сауле видно не было. Из-за поворота показалась длинная блестящая машина,
и меня буквально окатила волна радостного напряженного ожидания, исходившая от
толпы. Прав был наш бородатый социолог, нужно держать себя в руках и не
увлекаться.
Машина плавно остановилась, и глазам присутствующих предстал
Олег Юшкевич. Я и не представлял, насколько он хорош на самом деле, а то, что
видел на экране, по привычке делил на тридцать восемь, принимая во внимание
грим, освещение, мастерство оператора и костюмера. Я вообще-то не ценитель
мужской красоты, но Юшкевич был парнем супер-экстра-класса. Не зря девки по
нему с ума сходят.
Он изобразил дежурную улыбку и сразу же стал искать глазами
вход. Девушка на крыльце помахала ему рукой, дескать, я здесь, господин
Юшкевич. Он увидел и помахал ей в ответ, мол, вас вижу, сейчас буду к вам
пробираться. И в следующую секунду я потерял его из виду. Вот только что он был
здесь, перед моими глазами, – и его нет. Толпа с ревом набросилась на
своего кумира, мелькали головы, руки с зажатыми в них фотографиями,
приготовленными для получения автографа…
Я с трудом оторвал взгляд от того места, где только что
видел Олега Юшкевича, и уставился на входную дверь. Нет, никто не пытался
прошмыгнуть мимо охраны ни с улицы, ни на улицу, хотя охрана как будто ослепла
и не видела ничего, прилипнув взглядами к водовороту, образовавшемуся в месте
нахождения Олега. Взгляд наверх – балкон пуст. Молодец, Сауле, выдержала.
Внезапно над толпой пролетел и растаял в вечернем небе
пронзительный вопль. И следом за ним повисла тишина. Сказать, что у меня появилось
недоброе предчувствие, – это ничего не сказать. В этот момент я уже знал
точно, что произошло несчастье.
Я сжал руку Татьяны и шепнул ей:
– Уводи Лилю. Идите в сад, к Ирочке и Мазаеву.
Таня, не задавая вопросов, кивнула, взяла мою дочь за руку и
повела прочь от центрального входа.
Толпа расступилась, пропуская милиционеров, и я увидел Олега
Юшкевича. Суперзвезда и секс-символ лежал на земле лицом вверх, устремив свои
знаменитые голубые глаза в темное бархатное южное небо. Беда пришла совсем не с
той стороны, откуда ее ждали.
* * *
От гостиницы мы уходили в хорошем темпе. Я боялся, что
понаедет милицейское начальство, и совсем не хотел встречаться с тем
полковником, который велел хорошему мальчику Сереже Лисицыну не водиться с
плохим дядькой Владиславом Стасовым. Мне-то по большому счету на этого
полковника наплевать, он не может запретить мне находиться там, где я хочу, но
мне не хотелось навлекать на Сергея дополнительные неприятности. Кроме того, я
не пылал желанием встречаться ни с Ритой, ни с ее любовником Борисом Рудиным.
Рудин, конечно же, вцепился бы в меня мертвой хваткой насчет пойти к нему
работать, ну а про Ритку и говорить нечего, учитывая, что рядом со мной
находится Татьяна. Мадам Мезенцева начнет есть ее глазами и говорить
неприкрытые гадости.
Миновав шумный многолюдный центр города, мы сбавили шаг и
пошли медленнее. Три нимфы, две большие и одна маленькая, шли впереди, а мы с
Мазаевым отстали, вполголоса обсуждая только что происшедшую у нас на глазах
трагедию. Олег Юшкевич был заколот шилом в спину. Острая сталь, судя по
мгновенной смерти, попала прямо в сердце. Удар был нанесен мастерски, точно и
незаметно. Я по опыту знал, что убийства, совершенные в толпе, раскрыть
невозможно. Помочь здесь может только чудо в виде добровольного признания виновного,
но такие чудеса, как показывает практика, случаются так же часто, как рождение
щенков у кошки. Ну, может, чуть чаще.
Меня удивило, что Мазаев, пробравшись сквозь толпу и бросив
единственный взгляд на лежавшего на земле Юшкевича, сразу уверенно сказал, что
тот умер.
– Как вы смогли констатировать смерть? – спросил я
его. – Разве вы врач?
– Я не врач, но я прошел Афганистан. Этого более чем
достаточно, чтобы научиться отличать смерть от жизни.
