Из-под рук Марины я вышел «новым русским», наглым, уверенным
в себе и богатым. Ни одной из этих трех характеристик в реальной жизни я не
обладал, но притворяться умел. Эту рожу Маришка слепила, глядя на фотографию в
паспорте, который Игорек сумел раздобыть для меня.
Осталось проверить эффект на Игоре.
– Зайчик, можно заходить! – весело крикнула моя
визажистка.
По его лицу мне все стало понятно. Все-таки не зря мы
называем нашу Марусю волшебницей. Она притащила из своих запасников парик,
точь-в-точь воспроизводящий мою настоящую прическу, отодрала усы, и я снова
превратился в привычного и милого моему сердцу Стасова. Какое-то время мне
предстояло побыть самим собой, а уж потом, если нужно будет, я резко «обнаглею»
и «разбогатею».
Уже стоя в прихожей, я наклонился и чмокнул Марину в щеку.
– Спасибо, Маняша, дай бог тебе здоровья и жениха хорошего.
Она в ответ звонко расхохоталась. Вы часто видели женщин,
которые могут весело хохотать в пять утра после того, как всю ночь не спали, и
не для собственного удовольствия, а работая за бесплатно на чужого дядю? Мне
такие что-то пока не попадались. Кроме Марины, конечно.
* * *
С Овчинниковской набережной мы поехали в Черемушки, где была
моя квартира, а оттуда – в аэропорт. Ребята из милиции провели меня на борт без
досмотра, и в семь утра я уже снова был в воздухе.
Всю дорогу от Москвы до Черноморского побережья я проспал.
Мне снился взрыв, в котором погибали мои близкие, и я изо всех сил старался
проснуться, чтобы не переживать этот кошмар, но усталость была такой сильной,
что я продолжал спать и видеть сны, один другого неприятнее. Разбудила меня
стюардесса, когда почти все уже вышли из салона.
На улице я сразу увидел Сережу Лисицына, который крутил
головой, высматривая меня.
– Как дела, участковый? – весело спросил я, подходя
ближе.
– Пока все тихо, – улыбнулся Сережа, и я понял, что он
рад моему возвращению.
– Девочки в порядке?
– Да, я утром к ним заезжал, перед тем как ехать вас
встречать. Я вам новое жилье нашел на той же улице, чтоб поближе к ним. Ничего?
– Отлично, молодец, – похвалил я. – Сейчас я
вернусь на старое место, а вечерком, как стемнеет, зайду к новым хозяевам,
представлюсь.
Мы сели в машину и поехали на Первомайскую улицу изображать
счастливое возвращение страстного любовника.
– Что-нибудь удалось узнать про наши путевки? – спросил
я.
– Очень немногое. Видите ли, та туристическая фирма,
название которой указано в ваших анкетах, у нас не зарегистрирована. Круиз на
«Глазунове» организован туристической фирмой «Лада». За три дня до отплытия
теплохода, в пятницу, кто-то заплатил бешеные бабки и выкупил две каюты из
директорского фонда. Действовали, по всей вероятности, через директора круиза,
иначе он хрен отдал бы свои «люксы». Но к этому директору на кривой козе не
подъедешь, у него шикарный дом с вооруженной охраной, и какого-то вшивого
участкового они и на метр к воротам не подпустили.
– Не уважают, стало быть, родную милицию, – зло
усмехнулся я.
– А кто ж ее нынче уважает, Владислав Николаевич, –
вздохнул Лисицын. – Об нас только ленивый ноги не вытер.
– Это точно. А знаешь, дружок, у вас в «управе» кто-то жопу
рвет, чтобы спустить четыре трупа на тормозах. Мой паренек поинтересовался в
министерстве сводками, и знаешь, что он там прочитал? В гостинице убита
гражданка Доренко, прописанная в Москве. При попытке ограбления убита гражданка
Довжук, прописанная в Московской области. Во время проведения массового
мероприятия в толпе погиб гражданин Юшкевич, прописанный в Санкт-Петербурге. Во
время купания в нетрезвом состоянии утонул гражданин Бабаян. Здорово, да? Такие
сводки никому в глаза не бросятся. Тем более что в нашем министерстве сейчас
вообще никому ни до чего дела нет. После Буденновска нашего министра сняли, за
ним часть заместителей полетит, начнутся кадровые перестановки, так что всех
волнует в основном это, а не какие-то там граждане и гражданки, которым не
повезло умереть во время пребывания на курорте. А я-то, дурак, все удивлялся,
почему по таким броским преступлениям до сих пор бригада не создана.
Моя хозяйка Вера Ильинична встретила меня как родного. Когда
мы вчера уезжали, я сказал ей, что у Лили началась солнечная крапивница и ее
нужно срочно отвезти в Москву, и пообещал вернуться как можно быстрее. При этом
я делал страдальческое лицо и бросал выразительные взгляды в сторону Татьяны.
Вера Ильинична понимающе кивала и даже пыталась мне подмигнуть, давая понять,
что вполне одобряет наше «молодое дело».
– А девочки с Юрием Сергеевичем ушли на пляж, –
посетовала она, отдавая мне ключ от комнаты. – Мы вас так скоро не ждали.
Погода плохая, солнышка нет, но они все равно пошли. Сказали, морским воздухом
дышать полезно.
– Ничего, – беззаботно ответил я, – я их там
найду. Я знаю, где они обычно устраиваются.
Бросив сумку и переодевшись, я с бодрым и веселым видом
отправился к морю. Пляж, несмотря на пасмурную ветреную погоду, вовсе не был
таким пустынным, как я ожидал. Видно, приехавшие отдыхать курортники решили не
ждать, пока погода исправится, раз уж потрачены деньги на то, чтобы сюда
приехать. В конце концов, море – оно и есть море, а для профилактики простуды
существуют давно испытанные народные средства в виде крепких спиртных напитков.
Свою компанию я нашел там, где и ожидал. Ирочка дремала,
лежа на топчане и укрывшись курткой Мазаева, а Татьяна с Юрой играли в карты. Я
издалека увидел знакомый нежно-сиреневый свитер Тани, ее забранные высоко на
затылок белокурые волосы над полной почти не загорелой шеей и внезапно понял,
как сильно влюблен в нее. Маргарита очень удивилась бы, узнав, что я способен
на столь сильное чувство. Да я и сам удивлялся.
– Не смей обыгрывать мою даму, – сказал я, подходя к
ним. – Моя месть будет страшной.
Таня выронила из рук карты и, вскочив с топчана, крепко
обняла меня.
– Дима, – пробормотала она, уткнувшись лицом в мою
шею, – Димочка. Ты вернулся.
Реакция Мазаева была более спокойной. Он, казалось, был
ничуть не удивлен моим неожиданным появлением. Я оценил это по достоинству, ибо
понял: он все время незаметно посматривал по сторонам, чтобы не быть
застигнутым врасплох внезапной опасностью. Он давно уже заметил меня, но, не
зная моих планов и намерений, решил раньше времени не поднимать шум. И чего его
понесло в социологию? Ему бы самое место в уголовном розыске. Впрочем, с чего я
решил, что он социолог? С его слов? Мысль о том, что Юра Мазаев – не тот, за
кого себя выдает, мне в голову раньше не приходила. Может быть, напрасно?
Стасов, ты утратил не только кураж, но и профессиональную осторожность. Тебе
действительно пора на пенсию.
– Как Лиля? – спросил он, пожимая мне руку. – Ты
ее устроил?
