– Хорошо, – важно сказал мой ребенок. – И я их
целую.
Я повесил трубку и вышел из кабины. Только на улице я
почувствовал, что взмок настолько, что рубашка прилипла к спине. В голове с
калейдоскопической скоростью замелькали обрывки мыслей и сведений, которые до
разговора с Лилей были разрозненными и никак друг с другом не связанными, а
теперь вдруг начали складываться в единую картинку.
Дедушка с листочком.
Листочек с фамилиями.
Фамилии шести или семи человек, четверо из которых убиты.
Одна из убитых получила кассету, на которой были запечатлены
местные ветераны и работа юношеского военно-спортивного клуба «Патриот».
Ветераны… Дедушка…
Юношеский клуб. Подростки. Мускулистый малолетка Леха.
Пожилой мужчина с военной выправкой (ходит как аршин проглотил). Юношеским
клубом руководят ветераны, военные-отставники.
В какое же дерьмо я вляпался?!
* * *
В дом номер 8 по Первомайской улице я уже не вернулся. Прямо
с переговорного пункта я отправился искать Сергея Лисицына, взял у него
переданные Ритой буклеты с фильмографиями всех четверых убитых кинодеятелей,
велел ему раздобыть все остальные буклеты со сведениями об участниках
кинофестиваля «Золотой орел» и явился пред ясные очи хозяев дома номер 21 на
все той же Первомайской улице. И был я к тому моменту уже темноволосым, коротко
стриженным и усатым и носил весьма прозаическое имя Дмитрия Николаевича Галузо.
Мои вещи должен был принести Лисицын, его же я попросил предупредить Татьяну.
На новом месте мне не повезло. Моими соседями оказались
супруги с двумя детишками пяти и семи лет, и шуму и визгу от них было столько,
что у меня сразу же разболелась голова. Тем не менее я разложил перед собой
буклеты, вооружился карандашом и принялся мужественно изучать названия фильмов,
к которым имели отношение четверо погибших. Мне хотелось понять, не связаны ли
убийства с каким-нибудь конфликтом, возникшим во время съемок, а для этого
нужно было выяснить, не встречались ли все четверо на одной и той же съемочной
площадке. Вскоре в глазах у меня рябило от названий и дат, но ничего
подходящего я не нашел. Оля Доренко и Люся Довжук снимались в фильмах Бабаяна,
но Бабаян никогда не работал с Юшкевичем. Олег Юшкевич и Люся Довжук дважды
снимались в одном фильме, но рядом с ними не было Оли Доренко. Я снова и снова
шел по спискам фильмографий, но все четверо в одной точке никак не сходились.
Почему же их имена оказались в одном списке у загадочного «дедушки» вместе с именем
Екатерины Иванниковой и еще одной-двумя фамилиями? Что их всех объединяло?
Ответ напрашивался сам собой: их объединяла смерть. Четверо уже убиты,
остальных ждет та же участь. Но почему? За что?
Как бы то ни было, какой бы ни оказалась причина, соединившая
этих людей в странном списке, одно было несомненно: нужно непременно
установить, чьи еще имена в нем были, чтобы постараться предотвратить новые
трагедии. Кто еще, кроме хорошенькой глуповатой блондиночки Кати Иванниковой,
прокладывавшей свой путь наверх, путешествуя по мужским ширинкам?
Визг и беготня моих малолетних соседей совершенно выбили
меня из колеи. В доме 21 моя комната находилась внизу, в разделенном на два
помещения сарае, и непоседливые крикливые малыши носились прямо под моим окном.
Хоть бы скорее погода исправилась, тогда они будут уходить на пляж. А пока
можно было попробовать использовать ситуацию.
Я вышел из комнаты, уселся на пороге, вытянув босые ноги на
траве, и начал знакомиться с мальчиками. Они были поразительно похожи на своего
отца, крупного весельчака-блондина со здоровым румянцем на упитанных щеках.
Старшего, семилетнего, звали Саней, младшего, пяти лет от роду, – Сеней,
но я решил не мучиться и называть их Старшим и Младшим.
– Кто пойдет со мной за арбузом? – спросил я, поймав их
во время очередной перебежки от логова врага к космическому кораблю. Роль
корабля выполняла деревянная будка сортира, стыдливо упрятанного в глубине
большого фруктового сада. Логовом врага была, разумеется, соседняя с моей
комната, где сидела сердитая мама Сани и Сени и безуспешно пыталась заставить
их есть творог.
– Я! – в один голос ответили мальчуганы.
– А кто потом будет его есть вместе со мной?
– Я! – последовал дружный ответ.
– Но с условием: сначала творог, потом арбуз, – строго
сказал я.
Они призадумались, потом молча кивнули.
– Тогда пошли отпрашиваться у мамы.
Через десять минут я неторопливо шагал по Первомайской
улице, держа за руки двух белокурых краснощеких хулиганов с поцарапанными
локтями и замазанными зеленкой коленками. Днем наша улица была довольно
оживленной, почти у каждой калитки хозяева продавали фрукты и овощи со своих
плантаций, и повсюду носились дети курортников, временно отлученные от моря и
пляжа. Я мог бы голову дать на отсечение, что среди многочисленных прохожих
дефилируют туда-сюда и те, кто мной интересуется. После вчерашнего столкновения
с несовершеннолетним любителем подслушивать они должны удвоить внимание к моей
скромной персоне. А я куда-то пропал… Они должны, просто обязаны караулить меня
возле дома 8.
Подойдя к знакомой калитке, я заглянул во двор и тут же
увидел Татьяну. Будем надеяться, что Сережа Лисицын успел ее
проинструктировать.
– Здравствуйте, Танечка! – громко сказал я противным
фальшивым голосом.
Та немедленно обернулась, но подходить не стала. Значит, Сережа
успел с ней поговорить.
– Добрый день, Дима, – ответила она так же громко.
Я мысленно похвалил себя за то, что правильно выбрал себе
новое имя, ведь когда я был Владиславом, Таня называла меня Димой, и теперь ей
не приходится напрягаться.
– Я иду за арбузами. Зовите Владислава, я его с собой
возьму. Я тут на днях одно место присмотрел, там арбузы очень хорошие, а стоят
намного дешевле. С машины торгуют.
– А Владислава нет. И я даже не знаю, где он и когда
вернется.
– Куда же он делся? – старательно удивился я. – Мы
с ним еще позавчера договаривались, что сегодня поедем в поселок за свежей
рыбой, я там с одним рыбаком признакомился.
– Ох, не знаю, Дима, – грустно вздохнула Татьяна, даже
и не подумав сделать хотя бы шаг в мою сторону. Это было правильно: наш
разговор предназначался для посторонних ушей, поэтому должен был быть
мотивированно громким. – Его уже с утра какие-то люди спрашивали, а я и не
знаю, что им сказать. Вчера был, а сегодня пропал куда-то. Сама в догадках
теряюсь.
– Ничего, найдется, – бодро утешил я ее. – Мы,
мужики, как коты: погуляем – и домой возвращаемся.
Подхватив за руки Саню и Сеню, я вальяжной походкой
семейного человека отправился дальше. Какие-то любопытные люди, которые уже
спрашивали меня с утра пораньше, вряд ли заподозрят в чем-нибудь неблаговидном
солидного отца двоих сыновей.
