– Годы идут, знаете ли, – неопределенно ответил
я. – Борис Иосифович, у нас с вами возникли серьезные проблемы. Нужно
срочно разыскать Иванникову, Руслана и Игоря Литвака. Я вам все объясню, но это
займет какое-то время, а счет может идти уже на минуты, если не на секунды. Давайте
сначала их найдем, а когда я буду уверен, что с ними все в порядке, я дам вам
любые объяснения.
– А нельзя по-другому? Вечером стулья, а деньги
утром? – поинтересовался Рудин, непринужденно демонстрируя мне знание
классики советского кинематографа.
– Можно, но деньги вперед.
– Понял.
Он легко поднялся с кресла, подлетел к столу и нажал клавишу
на переговорном устройстве.
– Где у нас Литвак, Руслан и Катерина? Быстренько их найти и
ко мне. Быстренько, быстренько, девочки, шевелитесь… Меня это не интересует… Значит,
без штанов придет. Давайте, двигайтесь. Нет, это только в десять утра, а сейчас
они должны быть еще здесь.
– Что в десять утра? – встревоженно спросил я. –
Они куда-то собрались?
– Да, на халтуру в местную глубинку. Что вы на меня так
смотрите, Владислав? Вы что, не знаете, что актеры и режиссеры постоянно
подхалтуривают, особенно во время фестивалей? Фестиваль тем и хорош, что люди в
это время свободны от съемок и прочей беготни, а платят за выступления более
чем прилично. Все с концертами ездят. Закрытие фестиваля и раздача слонов
завтра в восемь вечера, так что весь сегодняшний день и половину завтрашнего
вполне можно посвятить собственному карману.
– Что, все трое уезжают?
– Все трое.
– И все в одно место или в разные?
– В одно. А что вас так удивляет?
– Кто еще с ними едет?
– Никто, только Кийко, Литвак и Иванникова. Может быть, вы,
наконец, начнете рассказывать, Владислав? Стулья я вам обеспечил, платите
деньги.
– Подождите, Борис Иосифович, как так получилось, что они
все втроем собрались в одно и то же место с концертом? Они что, близкие друзья
и нашли себе общую халтуру? Разлучаться не хотят?
– Да нет, из этого богом забытого поселка позвонили в
оргкомитет и попросили привезти их самых любимых актеров Катю и Руслана и
режиссера Литвака. Это, дескать, их кумиры, и они слезно просят дать
возможность оторванному от культурной жизни населению пообщаться со своими
любимцами. Конечно, дыра жуткая, цивилизация там и рядом не лежала, но ведь
актеры честолюбивы до смешного. Скажешь ему, что он – кумир, и он готов не
есть, не спать, переться к черту на рога, только чтобы услышать аплодисменты и
вдохнуть аромат обожания и преклонения. Вы не забывайте, Владислав, артисты и
режиссеры кино этим сильно обделены, в отличие от театральных. Там и актер, и
режиссер выходят на сцену и видят благодарную публику каждый вечер, они каждый
вечер получают свою порцию восторга и признательности. А в кино? Наши деятели
оторваны от публики, а ведь им ничуть не меньше нужно чувствовать любовь зрителя.
Поэтому и ездят, ездят даже в Пискоструйск и в деревню Гадюкино, по колдобинам
и на перекладных.
– И когда их пригласили?
– Два дня назад, если я со счета не сбился. Сейчас ведь уже
пятница началась. Во вторник с утра звонили, и мы договорились, что ребята
поедут в пятницу, дадут один концерт, переночуют, в субботу с утра еще одно
выступление в соседнем поселке, и к обеду их привезут обратно. Как раз они
успеют отдохнуть, привести себя в порядок, а в восемь вечера в субботу –
закрытие и вручение призов.
Так. Значит, во вторник с утра. В понедельник вечером я
улетел в Москву с Лилей, они решили, что я перестал путаться под ногами и можно
действовать дальше. Времени до закрытия кинофестиваля осталось немного, и они
решили покончить со всеми троими одним махом. Интересно, что они придумали на
этот раз? Скорее всего, автомобильную катастрофу. Гористая местность,
серпантин… Машину в пропасть – и концы в воду. Бог мой, во главе всего этого
должен стоять поистине сумасшедший. Но почему его покрывают? «Выдавливание»
предпринимательства – это я могу понять, это на руку тем, кто ведет
политическую игру. Но истребление кинозвезд? Какую пользу это может принести
тем, кто рвется к власти? Почему они позволяют этому человеку безнаказанно
совершать убийства, и не просто позволяют, но и помогают? Или они хотели во что
бы то ни стало сорвать фестиваль, чтобы больше никакому Рудину не пришло в
голову устраивать в этом городе великосветские «сходняки»? Ведь Рита мне
объясняла, что спонсоры вкладывают в фестиваль большие деньги, потому что он
приносит большие прибыли. Именно поэтому спонсоры и не позволили закрыть
фестиваль, несмотря на убийства участников. Спонсоры оказались людьми такими же
безнравственными, но из другой команды.
– Так я жду ваших объяснений, Владислав. Что, собственно,
случилось?
– Видите ли, Борис Иосифович, у меня есть очень сильные
подозрения, что этих троих тоже хотят убить. Я ничего не могу доказать, но я
прошу мне поверить.
– У вас есть какие-то сведения? Рита сказала, что вы
отказались от моего предложения заняться этими убийствами…
– Да, я отказался, но я отказался работать на вас. А
убийствами я все-таки занимался. Вы знаете современное кино лучше меня, поэтому
вспомните: те четверо, которые уже погибли, и эти трое имели отношение к
фильмам, в которых поносят армию и разоблачают царившие в ней порядки. Мне
понадобилось много времени, чтобы до этого додуматься, но вам-то, я полагаю, не
нужно рыться в фильмографиях, чтобы это вспомнить.
– Вы хотите сказать, что за этими убийствами стоит
армия? – скептически бросил Рудин. – Трудно поверить. У вас богатая
фантазия, Владислав. Вы меня не убедили.
– Борис Иосифович, оставим в покое мою фантазию. Вам мало
четырех трупов? Вам нужен пятый, шестой и седьмой, чтобы спохватиться? Армия
тут ни при чем. В этом замешаны ветераны-отставники. Может быть, их всего
несколько, может быть, всего один, но это страшный человек с больной психикой,
который не может смириться с кардинальными переменами в мировоззрении, морали,
нравственности. Он использует юношеский военно-спортивный клуб, чтобы
воспитывать подростков в ненависти к пороку и разврату и готовить из них
боевиков, способных на любое преступление во имя этой святой борьбы с грязью и
развратом…
Моя пламенная речь была прервана пьяным голосом, донесшимся
из гостиной:
– Боря, я пришла! Ты меня искал? Боря! Ты где?
Дверь распахнулась, и на пороге кабинета возникла пьяная до
изумления Катя Иванникова. Даже в таком состоянии она была очень хорошенькой, в
черном костюме с суперкороткой юбкой, выгодно оттенявшем ее белокурые волосы.
Ноги в черных колготках были, конечно, не такими классными, как у Маргариты, но
очень даже ничего, а зеленые глазищи в пол-лица смотрелись просто здорово.
– О-о-ой, здрасте, – протянула она, увидев меня. –
Боречка, я вот она.
– Молодец, – поморщился Рудин. – Опять надралась.
Посиди в гостиной, сейчас я с тобой разберусь. Не пей только, сделай перерыв.
