— Никакой не секрет, что Мак звонит в День матери, — запротестовала я, — Многие об этом знали. Через год после исчезновения Мака какой-то журналист написал о нем статью, где упомянул этот факт. Все это выложено в Интернете, любой может прочитать.
— Однако в Интернете нет упоминания о том, что после убийства преподавателя актерского мастерства из квартиры убитой пропали все пленки с голосом вашего брата, — выпалил Барротт и грозно посмотрел на меня, — Мисс Маккензи, если на пленке, что у вас хранится, есть хоть какая-то зацепка, способная помочь нам отыскать вашего брата, то из простого чувства порядочности вы обязаны отдать мне пленку прямо сейчас.
— Пленку я вам не отдам, — сказала я.— Но я готова поклясться, на ней нет ничего, что могло бы подсказать, где сейчас находится Мак. Скажу больше. Запись звучит меньше минуты. Мак говорит несколько слов своему преподавателю, потом начинает декламировать отрывок из Шекспира. Это все.
Кажется, Барротт мне поверил. Он кивнул.
— Если получите от него известие, — сказал он, — или вас посетит мысль, как нам его отыскать, надеюсь, вы не забудете, что жизнь Лизи Эндрюс гораздо важнее, чем попытки защитить вашего брата.
После ухода Барротта я сделала то, что должна была сделать безотлагательно, — позвонила боссу
Эрона Клайна, Эллиотту Уолласу, лучшему другу моего отца, моему названому дяде, поклоннику моей матери, и рассказала, что вопреки нашему соглашению пойти навстречу желанию Мака я своими стараниями сделала из своего брата подозреваемого в убийстве и похищении.
32
Все выходные у Ника Демарко на душе скребли кошки. Ему не хотелось признаться самому себе, насколько его взволновала встреча с Каролин спустя много лет. «Пицца и паста» — такое прозвище он прилеплял к себе в те дни, когда получал приглашение на ужин в дом Маккензи.
Он тогда понятия не имел об этикете. Всякий раз наблюдал, какой вилкой они пользуются, как раскладывают салфетки на коленях. Его отец закладывал салфетку за воротник. Мистер Маккензи подшучивал над своим пролетарским происхождением, но Нику от этого легче не становилось. Он думал, что старик по своей доброте старается приободрить неловкого увальня.
К тому же его угораздило втюриться в Барбару. Теперь, вспоминая прошлое, он понимал, что это был всего лишь еще один повод приревновать к Маку.
И Барбара была тут совершенно ни при чем.
Дело заключалось в Каролин.
Ему всегда было легко с этой забавной и остроумной девушкой. И вечер, проведенный недавно с ней, ему очень понравился.
Семейство Мака стало для него, молодого сноба, идеалом. Он любил своих родителей, но испытывал неловкость оттого, что отец носит подтяжки, а мама кидается обнимать каждого постоянного клиента. Как там говорится? Что-то вроде «Наши дети сначала нас любят, по мере взросления они начинают нас судить, иногда они нас прощают».
Следовало бы сформулировать иначе: «Родители сначала нас любят, по мере нашего взросления они нас судят. Иногда они нас прощают». Но не часто.
Ник не хотел, чтобы отец продолжал работать в маленькой забегаловке. Он не понимал, что делает, когда поставил его во главе своего нового ресторана. Отец стал несчастным. Мама тоже скучала по своей кухне. А их зарвавшийся сынок не позволял им оставаться самими собой.
Ник Демарко, успешный во всем, самый популярный, по всеобщему признанию, холостяк месяца, у которого нет отбоя от девушек, с горечью подумал он. Ник Демарко, любитель рискнуть по-крупному. А теперь еще, возможно, Ник Демарко, свалявший большого дурака.
Лизи Эндрюс.
Что, если кто-нибудь слышал, как он предлагал ей помочь с шоу-бизнесом? Камера не засняла тот момент, когда он передал ей свою карточку с адресом, но что, если кто-то это видел?
33
Во вторник утром капитан Ларри Ахерн и детектив Боб Гейлор, оба относительно отдохнувшие после шестичасового сна, уже сидели в техническом отделе офиса окружного прокурора и просматривали записи с камер наблюдения, установленных в трех других ночных клубах, где в последний раз видели пропавших молодых женщин.
Вновь были открыты дела всех троих — Эмили Валли, Розмари Каммингз и Вирджинии Трент. Зернистые снимки из дела Эмили Валли, теперь уже десятилетней давности, обработали с помощью новейших технологий, придав им яркость и четкость. В толпе студентов, ввалившихся в клуб «Сцена», теперь можно было ясно различить Мака Маккензи и Ника Демарко.
— Когда начались поиски Эмили Валли, все эти университетские парни пришли гуртом, как только мы обратились к тем, кто расплачивался кредитками, — вслух рассуждал Ахерн, — Мы поговорили с каждым, а примерно через месяц исчез Маккензи. Теперь остается только сожалеть, что мы ничего не заподозрили и не связали его исчезновение с делом Валли.
— Но на пленках, заснятых в других клубах, где проводили время остальные пропавшие девушки, его нет. Хотя, конечно, Каммингз пропала через три года, а Трент — четыре года назад. За все это время он мог сильно измениться внешне. И в школе, и в колледже он много времени посвящал театру, — напомнил Гейлор.
— Я готов был поклясться, что наш клиент — Демарко, но пропавшие пленки из квартиры преподавательницы и упоминание о Дне матери вновь возвращают нас к Маку Маккензи, — сказал Ахерн, не скрывая разочарования, — Как же он умудряется скрываться в течение десяти лет? На что он живет? Как ему удается перемещаться между Бруклином и Манхэттеном с ее мобильным телефоном, оставаясь неузнанным? У каждого постового в Нью-Йорке есть его искусственно состаренная фотография. И где он держал Лизи со дня ее исчезновения до звонка отцу в субботу? И если она до сих пор жива, где он держит ее сейчас?
— Что он с ней делает? — с горечью спросил Рой Барротт.
Никто из его коллег не слышал, как он вошел. Оба вздрогнули и подняли глаза.
— Ты ведь должен быть дома, отсыпаться, — сказал Ахерн.
Барротт покачал головой.
— Я поспал. Столько, сколько смог. Послушай-те, я только что заходил к технарям. Они закончили обрабатывать два снимка, сделанные соседкой Лизи, Кейт, включая тот, что мы использовали для листовки. Она щелкнула Лизи спустя минуту после того, как сфотографировала Анджелину Джоли и Брэда Питта с детьми во время прогулки. Теперь мы можем разглядеть лица людей на втором плане.
— И что ты там обнаружил? — поинтересовался Ахерн.
— Взгляните на этот снимок. Узнаете парня слева?
— Это Демарко! — воскликнул Ахерн и повторил, словно не верил глазам своим, — Демарко!
— Вот именно, — подтвердил Барротт, — А ведь он нам не говорил, что прогуливался по Гринвич-Виллидж за неделю до исчезновения Лизи и находился на противоположной стороне улицы, когда Кейт фотографировала подругу. А еще он упоминал, что если не пользуется джипом, то ездит на «мерседесе»-кабриолете. О «мерседесе»-седане с личным шофером и речи не шло.
