— Тебе нужен такой человек, как Хрисогон, — посоветовал молодой человек с большими голубыми глазами и открытым, привлекательным лицом.
Всегда склонный к полноте, Филипп с годами стал рыхлым, тучным, его карие глаза почти утонули между припухшими верхними веками и мешками нижних. Эти глаза сейчас смотрели на молодого собеседника с некоторым удивлением: Филипп не привык к покровительственному тону.
— Хрисогон кончил тем, что упал на колья с Тарпейской скалы]
— Хрисогон был очень полезен Сулле, — возразил Помпей. — Он умер потому, что незаконно обогатился за счет проскрипций, а не потому, что воровал у самого патрона. Много лет он работал на Суллу, и работал неутомимо. Поверь мне, Луций Марций, тебе нужен такой человек, как Хрисогон.
— Если и нужен, то я не имею понятия, как его найти.
— Если хочешь, я попытаюсь найти такого для тебя.
Глубоко спрятанные глаза Филиппа вдруг появились на свет.
— Да? А зачем ты хочешь это сделать, Гней Помпей?
— Зови меня Магн, — раздраженно поправил Помпей.
— Магн.
— Потому что я нуждаюсь в твоей услуге, Луций Марций.
— Зови меня Филипп.
— Филипп.
— Какую же услугу я могу тебе оказать, Магн? Ты ведь богат! О твоих богатствах не могут мечтать даже такие крезы, как Красс, готов спорить! Тебе сколько, лет двадцать пять? И ты уже знаменитый военачальник, не говоря о благосклонности Суллы, а этого добиться очень трудно. Я пытался, но мне не удалось… Интересно, — задумчиво продолжал Филипп, — у тебя ведь была возможность. Сулла поставил твое имя в первую строчку своего первого сенаторского списка. Но ты пренебрег этим.
— У меня имелись свои причины.
— Несомненно!
Помпей поднялся со стула и прошел к открытому окну в дальней стене кабинета Филиппа, которое из-за необычного расположения дома (он стоял очень высоко, потому что расположен был на кливусе Победы) выходило не на внутренний сад, а на Нижний Римский Форум и утес Капитолийского холма. А там, над аркадой с колоннами, в которой обитали величественные статуи Двенадцати богов, Помпей видел начало огромного строительства: возводился архив Суллы, гигантское здание для документов, в котором будут храниться все отчеты Рима и таблички с законами. «Кто-нибудь другой, — подумал Помпей презрительно, — мог бы установить базилику, храм или портик, а Сулла строит монумент римской бюрократии! У него нет воображения, нет фантазии. В этом его слабость, его патрицианская практичность».
— Я был бы весьма благодарен тебе, если бы ты нашел мне Хрисогона, Магн, — сказал Филипп, чтобы прервать затянувшееся молчание. — Единственная неприятность — я не Сулла! Поэтому очень сомневаюсь, что мне удастся контролировать такого человека.
— Ты только на вид мягкий, Филипп, — ответил тактичный молодой человек Помпей. — Если я найду тебе такого человека, ты запросто сможешь его контролировать. Ты просто не умеешь подбирать людей.
— Почему же ты должен делать это для меня, Магн?
— О, это еще не все, что я намерен для тебя сделать! — сказал Помпей, отвернувшись от окна и широко улыбаясь.
— Правда?
— Я понимаю так, что твоя главная проблема — вести строгий учет денег. У тебя очень большое состояние, несколько гладиаторских школ. Но нет эффективного управления всем этим и, как следствие, нет доходов. Новый Хрисогон будет фиксировать все! Но весьма вероятно, что — поскольку ты человек с большими запросами — даже большой доход со всех твоих поместий и школ не всегда будет отвечать твоим потребностям.
— Очень верно отмечено! — воскликнул Филипп, который вдруг понял, что ему очень нравится этот разговор.
— Я бы хотел увеличить твое состояние подарком в один миллион сестерциев в год, — спокойно сказал Помпей.
Филипп не сдержался и ахнул:
— Миллион?
— При условии, если ты заработаешь его.
— И что я должен сделать, чтобы заработать его?
— Организовать фракцию Гнея Помпея Магна в Сенате. Достаточно сильную, чтобы я мог получить то, что захочу. И когда захочу.
Помпею, который никогда не страдал от скромности, чувства вины или любого вида самоосуждения, нетрудно было встретить взгляд Филиппа, произнося свое скромное пожелание.
— Почему бы тебе не стать сенатором и не сделать это самому? Дешевле!
— Я не хочу быть сенатором. Лучше всего действовать из-за кулис. Я не хочу сидеть там, не хочу, чтобы сенаторы видели, что я могу иметь какой-то интерес к тому, что там происходит. Мой интерес к делам правительства не должен быть чем-то большим, нежели простое сочувствие патриота из сословия всадников.
— О, да ты глубоко копаешь! — с одобрением воскликнул Филипп. — Интересно, Сулла хорошо тебя знает?
— Думаю, это из-за меня он принял закон о специальных назначениях на должности военачальника и губернатора.
— Ты считаешь, что он изобрел специальное назначение, потому что ты отказался стать сенатором?
— Да.
— И поэтому ты готов много заплатить мне за то, чтобы я организовал для тебя фракцию в Сенате! Все это очень хорошо. Но организовать фракцию встанет тебе намного дороже, чем ты заплатишь мне, Магн. Потому что я не намерен платить тем людям своими деньгами, а то, что ты дашь мне, я буду считать своими деньгами.
— Справедливо, — спокойно согласился Помпей.
— Среди заднескамеечников много нуждающихся сенаторов. Они недорого будут тебе стоить, поскольку все, что тебе нужно от них, — это их голоса. Но необходимо купить еще некоторых сладкоречивых, заседающих на передних скамьях, не говоря уж о нескольких сидящих в середине. — Филипп задумался. — Гай Скрибоний Курион относительно беден. Так же небогат приемный Корнелий Лентул — Гней Корнелий Лентул Клодиан. Им обоим не терпится стать консулами, но ни у того, ни у другого нет достаточно средств для этого. Есть несколько Лентулов, но Лентул Клодиан — старший из этой ветви. Он контролирует голоса тех заднескамеечников, которые являются клиентами Лентулов. Курион — сам по себе сила — интересный человек. Но чтобы купить их всех, потребуется немало денег. Может быть, по миллиону на каждого. Если Курион продастся. Я думаю, он согласится, если заплатить ему достаточно. Но продастся он не слепо и не совсем. А Луций Геллий Попликола за миллион заложит свою жену, родителей и детей.
— Я лучше бы выплачивал им годовой доход, — сказал Помпей, — как буду платить тебе. Миллион единовременно может купить их — да, но думаю, для них будет лучше, если они будут знать, что ежегодно станут получать по четверти миллиона. Это составит миллион через четыре года. Но они будут нужны мне куда дольше, чем четыре года.
— Ты щедр, Магн. Некоторые могли бы сказать, что ты по-глупому щедр.
— Я никогда не поступаю глупо! — взорвался Помпей. — Я ожидаю результатов! Результатов, которые будут стоить потраченных денег!
