— Правильно! Ты не должен уступать, — сказал Брут. — Я уверен, что, если ты проявишь настойчивость, Сенат сдастся.
— Лучше надейся на то, что Сенату скоро надоест сопротивляться, — послышался голос третьего сотрапезника, сидевшего на стуле напротив обеденного ложа.
Оба сенатора посмотрели на жену Брута Сервилию с интересом и немалым уважением. Всегда стоило послушать то, что говорит Сервилия.
— Что ты имеешь в виду? — уточнил Лепид.
— Катул готовится к войне, вот что.
— А как ты об этом узнала? — спросил Брут.
— Слушая разговоры, — ответила она спокойно и улыбнулась, как всегда не разжимая губ. — Сегодня утром я посетила Гортензию, а она недаром сестра нашего знаменитого адвоката. Как и он, она любит поговорить. Катул обожает ее, поэтому слишком много ей рассказывает. А она передает это всем, кто умеет хорошо расспрашивать.
— И ты, конечно, в их числе, — вставил Лепид.
— Конечно. Мне нравится расспрашивать ее. Большинство женщин, которые приходят к ней, любят поболтать о всяких мелочах, а Гортензия обожает говорить о политике. Так что я взяла себе за правило часто навещать ее.
— Расскажи нам поподробнее, Сервилия, — попросил Лепид, не поняв, к чему она клонит. — К какой войне готовится Катул? С Ближней Испанией? Но ведь в следующем году он поедет туда губернатором с новой армией.
— Эта война не имеет никакого отношения ни к Испании, ни к Серторию, — сказала жена Брута. — Катул говорит о войне в Этрурии. По словам Гортензии, он собирается убедить Сенат вооружить больше легионов, чтобы подавить там волнения.
Лепид выпрямился на ложе.
— Но это безумие! Есть только один способ сохранить мир в Этрурии — вернуть ее общинам большую часть того, что отнял у них Сулла!
— У тебя есть контакты с кем-нибудь из местных лидеров в Этрурии? — спросила Сервилия.
— Конечно.
— С консерваторами или умеренными?
— Думаю, умеренными, если под консерваторами ты имеешь в виду лидеров таких городов, как Волатерры и Фезулы.
— Именно это я и имею в виду.
— Спасибо за информацию, Сервилия. Будь уверена, я удвою усилия, чтобы уладить дела в Этрурии.
* * *
Лепид действительно удвоил усилия, но так и не смог помешать Катулу уговорить Сенат начать формировать легионы, которые, как он верил, будут необходимы, чтобы подавить начинавшийся мятеж в Этрурии. Своевременное предупреждение Сервилии, однако, позволило Лепиду добиться поддержки среди заднескамеечников, особенно старших — таких, как Цетег. Палата равнодушно выслушала резкую речь Катула.
— Фактически, Квинт Лутаций, — сказал Цетег Катулу, — мы больше обеспокоены отсутствием согласия между тобой и нашим старшим консулом, чем предполагаемым мятежом в Этрурии. Нам кажется, что ты склонен принимать в штыки все предложения старшего консула. Это печально. Особенно потому, что случилось слишком скоро. А ведь Луцию Корнелию Сулле с таким трудом удалось установить сотрудничество между разными фракциями в Сенате Рима!
Поставленный на место, Катул притих, но, как оказалось, ненадолго. События повернулись так, что он оказался прав, а Лепид потерял все шансы получить ускользавший от него senatus consultum для своего закона о возврате большей части отобранных земель. В конце июня лишенные собственности граждане Фезул атаковали солдатские поселения, выгнали оттуда всех ветеранов и убили тех, кто пытался оказывать сопротивление.
Проигнорировать гибель нескольких сотен преданных легионеров Суллы было невозможно. Да и Фезулам нельзя было позволить открытое восстание. В тот момент когда Сенат должен был сосредоточить внимание на подготовке к предстоящим в июле выборам, Сенат забыл о выборах. Были брошены жребии, чтобы определить, какой консул проведет тайное голосование для занятия курульных должностей (жребий пал на Лепида) — новая статья конституции Суллы. Но больше ничего сделано не было. Палата велела обоим консулам набрать по четыре новых легиона каждому и отправиться во Фезулы подавлять восстание.
Сенаторы уже собрались расходиться, когда Луций Марций Филипп поднялся и попросил слова. Лепид, который носил фасции в квинктилии, совершил свою первую серьезную ошибку. Он решил дать слово Филиппу.
— Уважаемые коллеги-сенаторы, — громко начал Филипп, — я умоляю вас не давать армии в руки Марка Эмилия Лепида! Я не требую. Я не прошу. Я умоляю! Ибо мне ясно, что наш старший консул замыслил революцию. Он задумывал переворот с тех самых пор, как его назначили консулом! Пока наш любимый диктатор был жив, он молчал и ничего не предпринимал. Но как только наш любимый диктатор умер, тут все и началось. Он отказался санкционировать расходы государственных денег на похороны Суллы! Конечно, он проиграл. Но я никогда и не верил, что он был уверен в победе! Он использовал спор о похоронах как сигнал для всех своих сторонников! Сигнал о том, что он собирается проводить предательскую политику. И он продолжал узаконивать предательство! Он предложил вернуть отобранные земли людям, которые заслужили, чтобы у них отняли эти земли! А когда наш уважаемый Сенат застопорил его предложение, он принялся заискивать перед каждым, кто принадлежит к низшим классом! Он пользовался трюками всех демагогов былого, от Гая Гракха до Сатурнина, его тестя. Он захотел протащить низкие цены на государственное зерно! Рим не проголосует за деньги, чтобы оказать честь мертвому телу своего самого великого гражданина, о нет! Но Рим затратит намного больше общественных денег, чтобы дать своим бесполезным пролетариям дешевое зерно, о да!
Не только Лепид был потрясен таким выпадом. Вся Палата была шокирована. А Филипп продолжал:
— Теперь, уважаемые коллеги, вы хотите дать этому человеку четыре легиона и послать его в Этрурию? Я отказываюсь поддержать вас! Во-первых, скоро предстоят курульные выборы, и по жребию он должен проводить их. Поэтому он должен остаться в Риме. Он должен быть здесь, чтобы выполнять свои обязанности, а не прыгать, как заяц, и набирать себе армию! Напоминаю вам, что нам предстоит провести наши первые за несколько последних лет свободные выборы, и важно, чтобы они состоялись вовремя и по всем правилам. Квинт Лутаций Катул способен собрать войско и начать войну с Фезулами и с любыми другими этрусскими общинами, которые встанут на сторону Фезул. Отсутствие обоих консулов в Риме противоречит закону Суллы. Чтобы не допустить этого, наш любимый диктатор вставил в свою конституцию пункт о специальном назначении командующего! Конституция предоставляет нам право передавать командование в войне наиболее компетентному человеку, даже если он не член Сената. Но вы, я вижу, готовы передать очень важное командование человеку, у которого вообще нет приличного послужного списка! Квинт Лутаций — проверенный военачальник. Мы знаем, что в военном деле он очень силен. Но Марк Эмилий Лепид? Он совершенно несведущ и ничем себя не проявил! К тому же он и сам — потенциальный мятежник. Вы не можете дать ему легионы и отправить туда, где у него имеется своекорыстный интерес. Это предательство по отношению к Риму!
