Нет, Цезарь не пожелает разорвать контракт с Юнием Брутом, принятым в семью Сервилиев Цепионов. Для чего Цезарю идти на такие жертвы? Чтобы отдать своего единственного ребенка какому-то Помпею из Пицена? Умирая от желания попросить руки Юлии, Помпей никогда не решится на этот шаг. Итак, по уши влюбленный, не в состоянии отделаться от мыслей о юной Диане, Помпей отправился в Кампанию в качестве члена комитета по земле, так ничего и не предприняв. Он сгорал от любви к Юлии, он хотел ее так, как никогда в своей жизни не желал ни одной женщины. На следующий же день после возвращения в Рим он опять отправился на обед в Общественный дом.
Да, Юлия была рада видеть его! К этой, третьей, встрече они достигли той стадии знакомства, на которой она уже протянула ему руку в ожидании поцелуя и сразу же начала разговор, в котором не было места ни Цезарю, ни его матери. А те, заговорщики, боялись встретиться глазами, чтобы не рассмеяться.
Обед заканчивался.
— Когда ты выходишь замуж за Брута? — тихо спросил ее Помпей.
— В январе или феврале следующего года. Брут хотел жениться на мне уже в этом году, но папа сказал «нет». Мне должно исполниться восемнадцать лет.
— И когда тебе исполнится восемнадцать?
— В январские ноны.
— Сейчас начало мая. Значит, через восемь месяцев.
Выражение ее лица изменилось. В глазах промелькнуло страдание. Но она ответила абсолютно спокойно:
— Очень скоро.
— Ты любишь Брута?
Этот вопрос вызвал легкую панику, которая отразилась в ее взгляде, но Юлия не отвела взгляда. Кто знает, вдруг она просто не может оторвать от него взор?
— Мы стали друзьями, когда я была совсем маленькой. Я научусь любить его.
— А что, если ты влюбишься в кого-то другого?
Она моргнула, стараясь избавиться от набегающих слез.
— Я не могу позволить такому случиться, Гней Помпей.
— Но ведь такое может произойти вопреки всем благим решениям. Ты согласна?
— Да, думаю, может, — серьезно ответила она.
— И что ты тогда сделаешь?
— Постараюсь забыть.
Он улыбнулся.
— Это нехорошо.
— Это будет нечестно, Гней Помпей, поэтому я должна буду забыть. Если любовь может расти, она может и умирать.
Он погрустнел.
— Я в жизни видел много смертей, Юлия. На полях сражений. Я был свидетелем того, как умирали моя мать, мой отец, моя первая жена. Но всякий раз это происходит впервые, и я не могу отнестись к этому равнодушно. По крайней мере, — честно добавил он, — сейчас. Мне ненавистно видеть, как что-то, что растет в тебе, должно умереть.
Слезы подступили слишком близко, ей надо было уйти.
— Позволь мне удалиться, папа, — попросила она отца.
— Ты хорошо себя чувствуешь, Юлия? — забеспокоился Цезарь.
— Немного болит голова, вот и все.
— Думаю, ты должен и меня извинить, Цезарь, — заговорила Аврелия, поднимаясь. — Если у нее болит голова, ей надо дать маковый сироп.
Цезарь и Помпей остались наедине. Наклон головы — и Евтих позвал слуг, чтобы убрали со стола. Цезарь налил Помпею неразбавленного вина.
— Вы с Юлией подружились, — заметил он.
— Только дурак не подружится с ней, — угрюмо ответил Помпей. — Она необыкновенная.
— Мне она тоже нравится, — улыбнулся Цезарь. — За всю свою маленькую жизнь она никому не причинила беспокойства, ни разу не поспорила со мной, ни разу не совершила ни малейшего греха.
— Она не любит этого ужасного, неуклюжего Брута.
— Знаю, — спокойно сказал Цезарь.
— Тогда как ты можешь позволить, чтобы он женился на ней? — гневно спросил Помпей.
— А как ты можешь позволить, чтобы Помпея вышла замуж за Фавста Суллу?
— Это — совсем другое.
— Как это?
— Помпея и Фавст Сулла любят друг друга.
— А если бы не любили, ты разорвал бы помолвку?
— Конечно нет!
— Вот так-то.
Цезарь снова наполнил бокал.
— И все же, — произнес Помпей после паузы, глядя на дно бокала через розовое вино, — особенно нехорошо так поступать с Юлией. Моя Помпея — сильная, рослая девушка, всегда шумная, буйная. Она сможет постоять за себя. А Юлия — такая хрупкая…
— Это иллюзия, — возразил Цезарь. — В действительности Юлия очень сильная.
— О да, она сильная. Но каждый синяк на ее прозрачной коже будет заметен.
Пораженный, Цезарь повернулся и посмотрел на Помпея в упор.
— Очень проницательное замечание, Магн. Это на тебя не похоже.
— Может быть, ее я вижу лучше, чем других людей.
— Почему?
— Не знаю…
— Ты влюбился в нее, Магн?
Помпей отвел глаза.
— А какой мужчина не влюбился бы? — пробормотал он.
— Хотел бы ты жениться на ней?
Ножка бокала из чистого серебра треснула. Вино разлилось по столу, стекло на пол, но Помпей даже не заметил случившегося. Он задрожал, бросил чашу.
— Я отдал бы себя и все, что имею, за право жениться на ней!
— Ну что ж, — спокойно сказал Цезарь, — тогда мне надо кое-что предпринять.
Два огромных глаза впились в лицо Цезаря. Помпей глубоко вдохнул.
— Ты хочешь сказать, что отдашь ее мне?
— Почту за честь.
— О-ох! — охнул Помпей, откинулся на ложе и чуть не свалился с него. — О, Цезарь! Все, что ты хочешь, когда хочешь! Я буду заботиться о ней, ты не пожалеешь, к ней будут относиться лучше, чем к царице египетской!
— Искренне надеюсь на это! — смеясь, ответил Цезарь. — Говорят, царицу Египта вытеснила сводная сестра ее мужа, прижитая старым царем от идумейской наложницы.
Но Помпей ничего не слышал. Он продолжал лежать, с восторгом уставившись в потолок. Затем он повернулся к собеседнику.
— Можно мне увидеть ее? — спросил он.
— Думаю, что нет, Магн. Будь умницей, ступай домой и предоставь мне распутать все, что сплелось сегодня. В доме Сервилия Цепиона и Юния Силана поднимется суматоха.
— Я выплачу Бруту ее приданое, — тут же предложил Помпей.
— Ничего ты не будешь платить, — отозвался Цезарь, протягивая руку. — Вставай, вставай! — Он ухмыльнулся. — Признаюсь, никогда не думал, что мой зять будет на шесть лет старше меня!
— Я слишком стар для нее? Я имею в виду, что лет через десять…
— Женщины, — сказал Цезарь, провожая Помпея к двери, — очень странные создания, Магн. Я часто замечал, что они не ищут приключений на стороне, если счастливы дома.
