— Ты намекаешь на Муцию.
— Ты слишком надолго оставлял ее в одиночестве, вот в чем дело. Не поступай так с моей дочерью. Юлия не предаст тебя, даже если ты уедешь хоть на двадцать лет, но определенно цвести она не будет.
— Моя военная карьера закончена, — объявил Помпей. Он остановился, нервно облизал губы. — Когда мы можем пожениться? Она сказала, что ты не разрешишь ей выйти замуж за Брута, пока ей не исполнится восемнадцать.
— То, что подходит для Брута, и то, что подходит для Помпея Магна, — две совершенно разные вещи. Май — несчастливый месяц для свадеб, но если это произойдет в предстоящие три дня, то знаки окажутся не слишком плохими. Итак, через два дня.
— Я приду завтра.
— Ты больше не придешь сюда до самого дня свадьбы! И не болтай об этом никому, даже твоим философам, — предупредил Цезарь, закрывая дверь перед самым носом счастливого Помпея.
— Мама! Мама! — крикнул будущий тесть, стоя у лестницы, ведущей наверх.
Его мать спустилась вниз со скоростью, неприличной для уважаемой римской матроны ее возраста.
— Ну как? — спросила она, схватив его за руку. Глаза ее сияли.
— Все в порядке. Мы сделали это, мама, мы сделали это! Он ускакал домой, словно школьник, на седьмом небе от восторга.
— О Цезарь! Теперь он твой, что бы ни случилось!
— И это не преувеличение. А что Юлия?
— Она взлетит на луну, когда узнает. Я была наверху, терпеливо слушая ее извинения вперемежку со слезами. Она просила прощения за то, что влюбилась в Помпея Магна и отказывается выходить замуж за ужасного надоеду Брута. И все это потому, что Помпей был настойчив за обедом. — Аврелия вздохнула, широко улыбнулась. — Как замечательно, сын мой! Нам удалось добиться своего и при этом осчастливить двух человек. Хорошая работа!
— Что-то будет завтра!
Аврелия сникла.
— Сервилия…
— Я бы сказал — Брут.
— О да, бедный юноша! Но не Брут вонзит кинжал. Я бы последила за Сервилией.
Евтих деликатно кашлянул, стараясь скрыть свое удовольствие. Доверяй старшим слугам дома, если хочешь знать, откуда ветер дует!
— В чем дело? — осведомился Цезарь.
— Гней Помпей Магн — за дверью, Цезарь, но отказывается войти. Он говорит, что хочет тебе что-то сказать.
— У меня блестящая идея! — воскликнул Помпей, судорожно хватая Цезаря за руку.
— Никаких визитов сегодня, Магн, пожалуйста! Какая идея?
— Передай Бруту, что я с удовольствием отдам за него Помпею вместо Юлии. Я дам ей приданое, какое он потребует, — пятьсот, тысячу — мне все равно. Мне ведь важнее, чтобы был счастлив Брут? Это ведь важнее, чем делать одолжение Фавсту Сулле, а?
Цезарю потребовалось геркулесово усилие, чтобы остаться серьезным.
— Благодарю тебя, Магн. Я передам твое предложение Бруту, но не делай ничего, не подумав. Брут может некоторое время вообще не желать жениться — ни на ком, даже на Помпее.
И довольный Помпей неверной походкой ушел во второй раз.
— Что там такое? — спросила Аврелия.
— Он хочет отдать Бруту свою собственную дочь в обмен на Юлию. Фавст Сулла не в состоянии соревноваться с золотом Толозы. Все же приятно видеть прежнего Магна. Я уж стал дивиться его внезапной чувствительности и тонкому пониманию человеческой натуры.
— Ты, конечно, не скажешь Бруту и Сервилии о его предложении?
— Придется. Но по крайней мере, у меня есть время составить тактичный ответ для моего будущего зятя. Очень хорошо, что он живет на Каринах. Окажись он ближе к Палатину, он услышал бы мнение Сервилии без купюр и смягчающих выражений.
— Когда свадьба? Май и июнь — несчастливые месяцы.
— Через два дня. Соверши жертвоприношения, мама. Я тоже это сделаю. Я хочу, чтобы все было готово к тому времени, когда новость узнает весь Рим. — Он наклонился, поцеловал мать в щеку. — А теперь извини меня. Я должен повидать Марка Красса.
Поскольку Аврелия очень хорошо знала, зачем ему нужен Марк Красc, не было необходимости задавать лишние вопросы. Мать Цезаря ушла, — чтобы заставить Евтиха поклясться, что он будет хранить молчание. А также составить меню свадебного угощения. Как жаль, что секретность требовала отсутствия гостей. Кардикса и Бургунд послужат свидетелями бракосочетания, а весталки помогут великому понтифику провести обряд.
— Как всегда, жжешь до полуночи масло? — спросил Цезарь.
Красc подпрыгнул, расплескав чернила по аккуратным рядам цифр и букв.
— Пожалуйста, перестань открывать отмычкой замок моей двери!
— У меня нет альтернативы, хотя, если хочешь, я прибью тебе колокольчик и шнур. Я очень хорошо умею делать такие вещи, — сказал Цезарь, входя в комнату.
— Не возражаю. Чинить замки очень дорого.
— Считай, что уже сделано. Завтра я приду с молотком, колокольчиком, шнуром и крючками. Ты сможешь хвастаться, что ты — единственный в Риме, кому великий понтифик привесил колокольчик.
Цезарь повернул кресло и сел с удовлетворенным вздохом.
— У тебя вид кота, который поймал перепела на обед, Гай.
— О, я поймал больше чем перепела, я ухватил целого павлина.
— Я весь любопытство.
— Ты одолжишь мне двести талантов? Верну, как только приведу в порядок мою провинцию.
— Вот теперь ты рассуждаешь разумно. Да, конечно.
— И ты не хочешь знать зачем?
— Я же сказал, что я весь любопытство.
Вдруг Цезарь нахмурился.
— Может быть, ты и не одобришь.
— Если я не одобрю, то скажу. Но я ничего не могу сказать, пока не узнаю.
— Мне нужно сто талантов, чтобы заплатить Бруту отступного за разрыв его помолвки с Юлией. А другая сотня — дать Магну как приданое Юлии.
Красc медленно, осторожно положил перо. На его лице не отразилось ничего. Проницательные серые глаза смотрели вбок, на пламя лампы, потом они шевельнулись и остановились на лице Цезаря.
— Я всегда считал, — проговорил плутократ, — что дети — это вложение, которое полностью окупается только в том случае, если они могут принести своему отцу то, чего он не может получить другим способом. Мне жаль, Гай, потому что я знаю: ты предпочел бы, чтобы Юлия вышла замуж за кого-нибудь, чья кровь получше. Но я аплодирую твоей смелости и твоей предусмотрительности. Хотя мне и не нравится этот человек, Помпей нужен нам обоим. Если бы у меня была дочь, может быть, я сделал бы то же самое. Брут слишком молод, чтобы помогать тебе в достижении твоих целей. Да и его мать не позволит ему полностью реализовать его потенциал. Если Помпей женится на твоей Юлии, мы сможем в нем не сомневаться, как бы boni ни трепали ему нервы. — Красc хрюкнул. — Кроме того, Юлия — сокровище. Она сделает Великого Человека очень счастливым. Будь я моложе, я позавидовал бы ему.
