— Из всего, что мне известно о Марсе, я могу сделать вывод, что Цезарь лучше его как военачальник, — сухо сказал Гай Марцелл-старший.
Не обратив внимания на эти слова, Помпей посмотрел на Катона, который помалкивал с тех самых пор, как Ноний ворвался в курию, хотя к чаше своей он прикладывался исправно.
— Марк Катон, — обратился к нему Гней Помпей, — что ты нам скажешь?
— Я считаю, — проскрежетал в ответ Катон, — что тот, кто заварил кашу, должен ее и расхлебывать.
— Иными словами, ты тут ни при чем, а я должен отдуваться?
— Я политик, а не воин.
Помпей глубоко вздохнул.
— Значит ли это, что я могу действовать? — спросил он у старшего консула. — Могу или нет?
— Да, конечно, — ответил за Гая Марцелла-младшего Лентул Крус, поскольку молчание затянулось.
— Тогда, — сказал Помпей, — первое, что мы должны сделать, это послать к Цезарю двух человек, сразу и галопом.
— Зачем? — поинтересовался Катон.
— Чтобы узнать, на каких условиях он вернется в Италийскую Галлию.
— Он не вернется.
— Посмотрим. — Помпей прошелся взглядом по лицам и выделил из них два. — Луций Цезарь и Луций Росций, поедете вы. По Фламиниевой дороге, меняя лошадей столь часто, насколько это возможно. Не останавливайтесь даже по малой нужде. Дуйте прямо с седел, но не против ветра. — Он подтянул к себе бумагу, взял в руки перо. — Вы — официальные посланцы Сената, включая его магистратов. Говорите с Цезарем с этих позиций и передайте письмо. — Он вымученно улыбнулся. — Я попытаюсь убедить его, что забота о благе Республики выше личных амбиций.
— Цезарь хочет монархии, — сказал Катон.
Помпей не отвечал, пока не написал письма и не посыпал его песком. Затем он свернул его свитком и запечатал воском.
— Мы не узнаем, чего хочет Цезарь, пока он не скажет нам. — Он прижал кольцо к воску, передал письмо Росцию. — Держи ты, Росций, как мой посланец. Луций Цезарь будет говорить от имени Сената. А теперь идите. Попросите у управляющего лошадей — они лучше, чем те, которых вы найдете в другом месте. Мы находимся в северной части города, так что, отправившись прямо отсюда, вы сэкономите время.
— Но мы не можем скакать верхом в тогах! — возразил Луций Цезарь.
— Управляющий подыщет вам надлежащее одеяние. Ничего страшного, если оно будет чуточку велико. Ну же, ступайте!
Посланцы ушли.
— Спинтер в Анконе, и у него столько же людей, сколько у Цезаря, — просиял вдруг Метелл Сципион. — Он справится с ним.
— Спинтер, — сказал, ощерясь, Помпей, — все еще думает, посылать ли войска в Египет, хотя Габиний давным-давно восстановил на троне Птолемея Авлета. Думаю, нам нечего ждать от него решительных действий. Я напишу Агенобарбу, чтобы он присоединился к нему. А также Аттию Вару. И будем ждать новостей.
Однако новости были неутешительными. Цезарь занял Аримин, потом Пизавр, потом Фан. Его встречали криками и цветами. И это очень беспокоило. Никто не думал о людях сельской Италии и малых и больших городов. Особенно в Пицене, владениях Помпея. Узнать сейчас, что Цезарь продвигается без сопротивления — только с двумя когортами! — платя за еду и никого не трогая, было просто убийственно.
В довершение ко всему вечером семнадцатого января пришли две вести. Первая — что Лентул Спинтер и десять когорт новонабранных войск ушли из Анконы в Аскул. Вторая — что Анкона приняла Цезаря с бурным восторгом. Сенат немедленно собрался.
— Невероятно! — кричал обыкновенно невозмутимый Филипп. — С пятью тысячами солдат Спинтер не решился дать отпор тысяче! Что я делаю в Риме? Почему я сейчас не у ног Цезаря? Этот человек всех вас обошел! Правильно он вас называет: кабинетные генералы! И ты, Магн, видимо, точно такой же, как они.
— Я не отвечаю за действия Спинтера! — заорал Помпей. — Не я его назначал! Если ты помнишь, Филипп, это было решением всей Палаты! И ты голосовал за него!
— А если бы я проголосовал за то, чтобы Цезаря сделали царем Рима?
— Заткни свою гнусную пасть, провокатор! — взвизгнул Катон.
— А ты, лицемерный мешок с дерьмом, заткни свою! — крикнул в ответ Филипп.
— Тихо! — устало сказал Гай Марцелл-младший.
Это сработало лучше, чем окрик. Филипп и Катон сели, зло косясь друг на друга.
— Мы собрались, чтобы решить, что нам делать, — продолжил Марцелл, — а не для бессмысленной перебранки. Как вы думаете, бранятся ли в штабе Цезаря? Думаю, там это просто недопустимо. Почему же мы, консулы Рима, должны это допускать?
— Потому что консулы Рима — слуги народа, а Цезарь ведет себя как его господин! — резко заявил Катон.
— Ох, Марк Катон, вечно ты пререкаешься, мутишь воду. Мне нужны ясные четкие предложения, мне не нужны не относящиеся к делу сентенции и идиотские заявления. В стране назрел кризис. Как нам с этим быть?
— Я предлагаю, — сказал Метелл Сципион, — назначить Гнея Помпея Магна командующим всеми войсками Рима. Фактически он таковым и является, но Палата должна это подтвердить.
— Поддерживаю, Квинт Сципион, — крикнул Катон. — Создавший кризис пусть его и ликвидирует. Пусть Гней Помпей займет этот пост.
— Ты! — огрызнулся Помпей, весьма уязвленный тем, что к его имени не добавили «Магн». — Ты уже нес на днях что-то подобное, и я возмущен! Я не автор этого кризиса! Это ты его создал, Катон! Ты и все твои boni! А теперь ты ждешь, что я вытащу Рим из навозной кучи! И тебя заодно! Что ж, я сделаю это. Но отнюдь не из-за меня мы барахтаемся в этом дерьме! Вини лишь себя!
— К порядку! — вздохнул Марцелл-младший. — К порядку! Ставлю предложение на голосование, но не думаю, что нам надо делиться. Достаточно поднять руку и крикнуть «да».
Палата приняла предложение практически единогласно. Марк Марцелл встал.
— Почтенные отцы! — сказал он. — Марк Цицерон сообщает, что вербовка в Кампании идет очень медленно. Как ускорить этот процесс? Нам нужно много солдат.
— Ха! — фыркнул Фавоний, весьма недовольный тем, с какой резкостью пиценский мужлан отделал его драгоценнейшего Катона. — Кое-кто не так давно похвалялся, что ему достаточно выйти из паланкина, чтобы поднять всю Италию. Интересно, что он скажет теперь?
— У тебя, Фавоний, четыре ноги, усы и голый хвост! — отрезал Помпей. — Заткнись!
— Отвечай, Гней Помпей! — потребовал Гай Марцелл-младший.
— Очень хорошо. Я отвечу! Если с вербовкой что-то не получается, спрашивать надо с вербовщика, а не с кого-то еще. Марк Цицерон, вероятно, сейчас расшифровывает какую-нибудь заумную рукопись, вместо того чтобы заниматься порученным делом. Но теперь эта работа поручена мне! Риму нужны солдаты, и я получу их, если под моими ногами не будут путаться крысы, шмыгающие вдоль сточных канав!
