На мой непросвещенный взгляд, портрет был изумительным и невыносимо печальным. Бедный мой маленький ангеленок! Тоби ухитрился нарисовать Фло тоненькой и хрупкой, но не болезненной; ее лицо казалось просто рамкой для огромных янтарных глаз, а тени у нее за спиной напоминали видения, проступающие сквозь туман. Мы с Тоби никогда не говорили о Фло, поэтому фон картины потряс меня. Неужели инородность девочки в этом мире видят все? Или ее заметил лишь Тоби наметанным глазом художника?
— Блестяще, — искренне произнесла я. — В прошлый раз Фло выглядела как дитя Освенцима. Но теперь все по-другому, не кажется, будто ее морят голодом.
— Угу, — буркнул он, но не предложил мне сесть или выпить кофе. — Герой-любовник улетел? — вдруг спросил он.
— Да, в прошлую субботу.
— Что, разбито сердечко? Хочешь выплакаться на плече у дядюшки Тоби?
Я рассмеялась:
— Нет, глупый! Ничего подобного.
— Ну и как оно было?
Чтобы Тоби задал такой интимный вопрос? Небывалая вещь.
— Замечательно.
Его глаза налились кровью, лицо исказилось от бешенства.
— Он тебя не обижал?
Так вот в чем дело! Боже, храни Тоби, вечного защитника всех женщин Дома! Я покачала головой:
— Ничуть, честное слово. Был просто мимолетный постельный роман. В котором я отчаянно нуждалась после долгих лет с Дэвидом.
Он только сильнее вскипел и оскалился.
— Как ты можешь называть такое постельным романом? — возмутился он.
— Слушай, хватит разыгрывать викторианскую добродетель! — в свою очередь возмутилась я. — Я думала, Тоби Эванс не из тех людей, которые цепляются за двойные стандарты! Мужчинам, значит, можно трахать кого ни попадя, а женщины должны ждать, пока их не возьмут замуж? Да иди ты к черту! — закричала я.
— Спокойно, не злись, — попросил он, наконец приходя в себя, но надолго ли — неизвестно. По крайней мере так мне показалось. А может, я и ошиблась, не знаю, только странно все это выглядело, Тоби был на себя не похож.
— А я и не злюсь, мистер Эванс, — отрезала я. — И если я переспала с индийским павлином, это еще не значит, что я доступна для всех австралийских ворон!
— Мир, мир! — перебил он, жестом капитуляции поднимая обе руки.
Я еще не успела остыть, но меньше всего на свете хотела вдрызг рассориться с Тоби, дружбой с которым слишком дорожила. И потому сменила тему:
— Знаешь, две недели назад я слышала, что Эзра собирается просить жену о разводе, но с тех пор не виделась с Пэппи и не знаю, что было дальше.
Тоби мгновенно впал в черную тоску.
— В прошлые выходные Эзра не появился, поэтому Пэппи ничего не знает. Только в пятницу он позвонил и сказал, что жена решительно против, поэтому ему придется еще раз навестить ее.
— Наверное, отчаялась настолько, что сама предложила ему фелляцию, — не подумав, ляпнула я.
Тоби уставился на меня как пораженный громом, затем резко отпрянул, схватил со стола бутылку бренди и плеснул себе полный стакан. Только на лестнице я догадалась: он решил, что это слово я узнала от Наля, а может, и опробовала способ на практике. Я впервые поняла, что, несмотря на всю либеральность, Тоби придерживается старомодных взглядов, когда речь идет о женщинах. По его понятиям, я — женщина, а Джим, Боб и миссис Дельвеккио-Шварц нет. Странные эти мужчины.
Пятница
29 апреля 1960 года
Разговорилась с Джо Дуайером, который торгует спиртным в пабе «Пиккадилли». Сегодня я зашла туда за квартой бренди для воскресных посиделок с миссис Дельвеккио-Шварц. Джо положил бутылку в коричневый бумажный пакет и с широкой усмешкой протянул мне.
— Это для всевидящей тигрицы с верхнего этажа, — сказал он.
Мне показалось, что он хорошо знаком с этой тигрицей, так я и сказала, а он засмеялся.
— О, это местная достопримечательность, — сказал Джои. — Можно сказать, за свою жизнь я успел хорошо познать ее.
Судя по голосу, это было познание в библейском смысле, и я задумалась, сколько у миссис Дельвеккио-Шварц было любовников — и старых, и не очень. Робкий и незаметный Лернер Чусович, который коптит для нас угрей и иногда приходит пообедать к Клаусу, отзывается о нашей домовладелице с нежностью и тоской. Критерии, по которым миссис Дельвеккио-Шварц отбирала мужчин, не поддаются никакому объяснению. Закон для нее — собственное слово.
Верхний туалет отделен от верхней ванной, которой я часто пользуюсь, потому что там есть душ, а я предпочитаю принимать его, а не ванну. Благодаря работе во вторую смену душ мне требуется в те часы, когда все остальные обитатели Дома либо разошлись по делам, либо заняты ужином, так что я никому не мешаю. Честно говоря, для четырехэтажного дома одной ванной маловато. Но никому не хочется спускаться до самой прачечной.
Переходи к главному, Харриет! Гарольд. Верхняя ванная и туалет находятся между владениями Гарольда прямо над моей гостиной и спальней и кухней миссис Дельвеккио-Шварц, двери которых всегда заперты. Похоже, он караулит меня, хотя клянусь, я ступаю совершенно бесшумно, а возвращаюсь домой в разное время, потому что у нас в «травме» раз на раз не приходится. Но когда бы я ни направилась в ванную, Гарольд всегда ждет в коридоре, в котором всегда темно — лампочка каждый день перегорает, но когда я однажды сказала об этом миссис Дельвеккио-Шварц, та удивилась и ответила, что при ней лампочка горела. Значит, Гарольд вывинчивает ее, когда чутье подсказывает ему, что мой приход уже близок? В туалете свет всегда включен, дверь приоткрыта, поэтому видно, куда идешь, но в коридоре есть темные углы, а в одном из них вечно торчит Гарольд. Он молчит, только стоит у стены как приклеенный и с ненавистью смотрит на меня. Признаться, я захожу в коридор настороженно, готовясь увернуться, если он бросится на меня с ножом или проволочной удавкой.
Почему же в таком случае я не довольствуюсь нижней ванной? Потому что я упрямая, а точнее, я просто боюсь своей трусости больше, чем Гарольда. Если я сдамся и перестану принимать душ, Гарольд поймет, что я слишком боюсь его, чтобы вторгаться на его территорию, и восторжествует. Он получит преимущество надо мной. Этого не должно случиться, я этого не допущу. Поэтому я хожу в душ наверх, делаю вид, что не замечаю Гарольда в темноте и вообще он подстерегает не меня.
Воскресенье
1 мая 1960 года
Когда я вошла, на столе в гостиной стоял ничем не прикрытый Хрустальный Шар. Лето кончилось, воздух похолодал, поэтому миссис Дельвеккио-Шварц перебралась с балкона в дом. Сегодня шел сильный дождь.
Фло просияла, бросилась навстречу, а когда я села, забралась ко мне на колено. Почему меня не покидает ощущение, что этот ребенок — плоть от моей плоти? С каждым днем я все крепче привязываюсь к ней. К моему ангеленку.
