– Нет, Коленька, я по другому делу. У меня киноактриса.
– Ах эта, – раздосадованно протянул
Селуянов. – Юрка мне вчера рассказывал, пока я его ужином травил. Она что,
здесь где-то жила?
– Давно. Здесь осталась ее семья. Я с ними поговорить
хотела, а их дома нет. Жду вот.
– Я тоже с тобой посижу, пожалуй.
Николай присел рядом, вытянул ноги, откинулся на жесткую
неудобную спинку.
– Убегался я сегодня. Этот Волошин нигде не работает,
живет с матерью. Мать пенсионерка, уехала в пятницу к старшей дочери на дачу,
вернулась вчера вечером, а сынок мертвый лежит. Уже пахнуть начал. Дня три,
наверное, пролежал.
– Чем его? – вяло поинтересовалась Настя только
для того, чтобы не обижать Колю и поддержать разговор. Ей совсем не интересен
был какой-то там Волошин, пролежавший три дня…
– Чем-то тяжелым по голове. Эксперты точнее скажут.
Смотри, как его уделали.
Николай достал несколько фотографий и протянул Насте. Та
взяла, глянула вскользь безразличными глазами и уже собралась было отдавать
обратно, как вдруг… Большое родимое пятно на щеке. Тонкие губы. Где-то она
видела это лицо. Но где?
– Коля, кто он – этот Волошин? Мне кажется, я его
где-то видела. Он по нашим делам никогда не проходил?
– Вроде нет, – пожал плечами Селуянов. – Я
запрос делал, к уголовной ответственности не привлекался, приводов не имел.
– Может, он свидетелем проходил?
– Ну уж это… – Коля картинно развел руками. –
Требуешь невозможного, Анастасия Павловна. Да вряд ли ты с ним встречалась,
контингент не твой. Вот, смотри. – Он достал из кармана блокнот. –
Разнорабочий, грузчик, неработающий, ночной приемщик в молочном магазине, снова
неработающий, потом опять грузчик. Потом уезжал куда-то почти на два года, мать
говорит, в Сибирь, недавно вернулся. Я туда запрос направил, интересно, чего он
там два года делал.
– Да, – ответила Настя дрогнувшим голосом, –
действительно интересно.
Два года! Два года… Ну конечно, это лицо с родимым пятном и
тонкими губами было описано в дневнике Алины Вазнис. Это лицо ей снилось, и как
раз два года назад она написала, что может больше не бояться его. Два года
назад все заметили, что она стала лучше играть. И два года назад этот Волошин,
человек с родимым пятном и тонкими губами, живший по соседству от дома, где она
выросла, уехал куда-то в Сибирь. А потом оба они, и Алина и Волошин, были убиты
почти одновременно. Неужели совпадение?
Селуянов
На следующий день Николай вылетел в Красноярск, оттуда на
допотопном «Ан-2» еще два с половиной часа добирался до райцентра, а потом
трясся в милицейском «уазике» до места, где шло строительство какого-то
газпромовского объекта. Именно на этой стройке и проработал почти два года
разнорабочим Виктор Волошин, убитый несколько дней назад в Москве.
Первым делом Селуянов нашел дом, в котором жил Волошин. Дом
принадлежал молодой крепкой бабенке, приехавшей откуда-то из-под Тюмени,
работавшей на строительстве и купившей этот дом по вполне приемлемой цене у
стариков, перебиравшихся в Красноярск к детям. Николая она встретила
приветливо, но, услышав фамилию Волошин, сразу перестала улыбаться.
– С ним что-то случилось? – испуганно спросила
она, глядя на Николая слишком жирно подведенными глазами.
Потом она долго плакала, перемежая всхлипывания обрывочными
фразами вроде: «И чего ему не жилось здесь…», «Поехал на свою голову». Наконец
она проплакалась и начала рассказывать более или менее связно.
Первое время Виктор жил в бытовке вместе с другими рабочими,
потом познакомился с ней, Раисой, и переехал в ее дом. Он был немного странный,
дикий какой-то, то и дело в лес уходил, говорил, лес его успокаивает. Вообще
природу очень любил. Виктор говорил, он потому и Москву бросил, чтобы, значит,
к тайге поближе. Но вообще-то он мужик хороший был, не пил совсем, не гулял.
Только вот странный. Собирались пожениться, начали вещи в дом покупать –
телевизор дорогой, видеомагнитофон, а то какие ж тут, в тайге, развлечения.
Несколько раз ездили вместе в Красноярск, Раису с ног до головы одели, ему
кое-какую одежку прикупили, начали понемногу спиртное к свадьбе запасать.
Однажды в начале июня Волошин сказал Раисе, что должен
уехать. Дело у него есть в Москве, и пока он его не сделает, ни о какой свадьбе
и речи быть не может. Уж как она просила его не ездить, как плакала – нет.
Сказал – сделал. Собрал вещи и уехал.
– Он все вещи собрал? – спросил Селуянов.
– Да нет же, какое там все. Только на дорогу. У него ж
мать в Москве и сестра, жить есть где. Да он и собирался-то недели на две.
Обещал, что не больше. Вот и вышло…
Она снова собралась заплакать, но Коля быстро отвлек ее
новым вопросом:
– Скажите, Раечка, у вас заработки большие на стройке?
– Не жалуемся. – Она отерла глаза и шмыгнула носом. –
Я – мастер участка, у меня зарплата, конечно, побольше была, чем у Вити. Он же
разнорабочим был.
– И его не смущало, что он фактически сидел на вашей
шее? На чьи деньги вы дорогие вещи-то покупали?
– Так на его!
Раечка так удивилась Колиному предположению, что кто-то
вообще может сидеть на ее шее, что даже забыла плакать.
– На какие это «его»? На зарплату разнорабочего?
– Да нет же! Он из Москвы раз в три месяца большие
деньги получал. Витя рассказывал, что одолжил своему товарищу большую сумму в
рассрочку на несколько лет, и тот раз в три месяца отдавал частями. Витя
регулярно переводы получал.
– И большие были части?
– Знаете, в переводе всегда суммы стояли какие-то
некруглые. Витя говорил, что товарищ отдает ему по пятьсот долларов в рублях по
курсу на день отправки.
– С ума сойти, – расхохотался Селуянов. – Где
б мне такого приятеля взять, чтобы раз в три месяца полтыщи долларов присылал.
Раечка, а корешки переводов у вас не сохранились?
– Лежат, – вздохнула женщина. – Витя их
выбрасывать хотел, да я не дала.
– Почему? Пусть бы выбросил, чего мусор копить.
– Да вы что! – искренне возмутилась Раиса. –
Это же долг. Разве упомнишь, сколько раз он деньги присылал? Так и просчитаться
недолго. Нет уж.
– Ну, в общем, вы правы, – согласился
Селуянов. – Давайте-ка я заберу у вас эти корешки, посмотрим, что это за
товарищ у вашего Виктора.
– Вы думаете, это он его?.. Чтоб долг не отдавать?
– А что? Всякое бывает в нашей жизни, – философски
заметил Николай. – И заодно покажите мне его вещи.
Раиса ушла в соседнюю комнату и вскоре вернулась, держа в
руках шесть корешков от почтовых переводов. Суммы везде были разные и
действительно «некруглые». Коля прикинул в уме, получалось и в самом деле
каждый раз по пятьсот долларов. Неплохо устроился этот Волошин, если учесть,
что в долг он никому дать не мог, не такие у него были заработки, когда в
Москве жил. Если только украл… Надо будет проверить все нераскрытые кражи,
грабежи и разбойные нападения за период, предшествовавший его поспешному
бегству из столицы. Может, тайна его убийства в том, что он с подельником
чего-то не поделил? А Аськина актриса тут вовсе ни при чем?
