— Александр Кинросс из Шотландии.
Парсонс хмыкнул:
— Да мы уже поняли, что ты издалека. На американца не похож. Каким ветром тебя занесло в Калифорнию?
— Я разбираюсь в паровых двигателях и хочу найти золото.
— Вот так удача! — Билл просиял. — А мы геологи. Тоже ищем золото.
— Полезное у вас ремесло, — заметил Александр.
— Знать толк в двигателях тоже неплохо. Два геолога да один механик — этого хватит, чтобы мечта о золотых горах стала явью, — заявил Чак и указал мозолистой лапищей на кучку мрачных посетителей бара: — Видишь? Эти так ничего и не нашли и теперь сваливают домой в Кентукки, Вермонт и откуда они там родом. Им что сланцы, что засранцы — все едино. Молокососы, воробьи необстрелянные. Намыть горстку золотого песка или построить лоток — это всякий дурак сумеет, а вот разрабатывать жилу не каждому по плечу. А ты сможешь собрать паровой двигатель, Алекс? Чтобы он работал?
— Если у меня будут детали — смогу.
— А деньжат у тебя сколько?
— Смотря для чего, — насторожился Александр.
Билл и Чак переглянулись и одобрительно кивнули.
— А ты башковитый малый, Алекс, — сказал Чак, ухмыляясь в нечесаную бороду.
— В Шотландии говорят «парень не промах».
— Ладно, поговорим начистоту. — Билл заговорщицки склонился над столом и понизил голос: — У нас с Чаком есть по две тысячи долларов на брата. Наберешь столько же — будешь с нами в доле.
Четыре доллара составляли один английский фунт.
— Наберу.
— Тогда по рукам?
— По рукам.
— Лады.
Александр обменялся с обоими собеседниками рукопожатием.
— Как поступим дальше?
— Почти все, что нам понадобится, мы возьмем даром — на заброшенных приисках у реки Американ, — объяснил Билл, пригубливая пиво.
Александр понял, что его новоиспеченные напарники не питают пристрастия к спиртному. Это к лучшему. Судя по виду, Билл и Чак — жизнерадостные ребята. Неглупые, образованные, молодые и независимые.
— А что нам понадобится? — допытывался Александр.
— Во-первых, детали для двигателя. Дробилка. Доски для промывных лотков и так далее. Детали для мельницы. Все это мы найдем на приисках, где уже искали золотоносные пласты. А еще несколько мулов — поймаем бесхозных, — добавил Чак. — На деньги купим здесь, во Фриско, черный порох — его делают тут же и продают задешево, ведь на востоке война. Селитру возят из Чили, серы и в Калифорнии полно, а деревья для угля растут повсюду. Ну и картонные гильзы прихватим, как же без них. И запалы. Самое дорогое — это ртуть. Хорошо еще, ее тоже добывают по соседству.
— Ртуть? То есть живое серебро?
— Точно. Если мы будем искать золото в кристаллах кварца, придется как-то доставать его оттуда, а ни ручной лоток, ни промывочная установка тут не помогут. Станем дробить кварц на двухдюймовые осколки, потом измельчать их в порошок. В дробилку подадим поток воды с мелкими шариками ртути. Понимаешь, золото соединяется с ртутью и отделяется от кварца. — Чак нахмурился. — Только вот плавильные реторты, в которых нагревают амальгаму, чтобы выделить золото, нам с собой не утащить: или надорвемся, или ненароком расколотим их. Да и вряд ли где найдем такие штуки. Так что придется нам хранить золото в соединении со ртутью до поры до времени.
— А ртуть страшно тяжелая, — вставил Александр.
— Ага. Один бочонок весит семьдесят шесть фунтов. Зато туда вмещается чертова уйма золота, Алекс, — фунтов пятьдесят. Мы разбогатеем, едва отделим его от ртути, — пообещал Билл.
— А что еще будем покупать? Кстати, инструменты при мне.
— Еду. Здесь она дешевле, чем в Коломе или на других приисках. Закупим мешки с сушеными бобами и кофе. Бекон. Разную съедобную зелень найдем на месте, оленины тоже будет вдоволь. Чак у нас меткий стрелок. — Билл выразительно поднял бровь. — Это тоже не помешает. В здешних местах водятся медведи ростом побольше взрослого мужчины, а волки охотятся стаями.
— Значит, надо запастись ружьем?
— Револьвером уж точно. А ружья оставь Чаку. В Калифорнии без оружия никуда, Алекс. Держи его при себе, чтобы все видели.
— И нам хватит на все это шести тысяч долларов?
— А как же. Еще останется на трех лошадей и на вьючных мулов.
* * *
Если Александр и относился к этим приготовлениям скептически, так лишь к слепой вере Чака Парсонса и Билла Смита в то, что неудачливые золотоискатели побросали на приисках баснословно дорогие механизмы. Но уже в предгорьях Сьерра-Невады он понял, почему его спутники были настроены так оптимистично: всю местность пересекали глубокие ущелья, которые Чак и Билл называли каньонами, — причина, по которой разочаровавшиеся охотники за золотом отказались от мысли увозить с приисков свое добро.
И действительно, повсюду, где на берегах реки Американ обнаруживались кварцевые жилы, путники видели паровые двигатели, дробилки и мельницы — не столько ржавые, сколько запущенные, словно их бросили люди, не умеющие с ними обращаться. Пойма реки выглядела так, как, по разумению Александра, должна была выглядеть после страшной, с артиллерийскими обстрелами, войны: повсюду громоздились валуны и щебень, в земле зияли шурфы, ямы, норы. То и цело попадались поваленные лотки, обрезки труб, промывочные сита, деревянные рамы, дробилки. Страна расточительных людей: если что-то не вышло, бросай все, уходи — пусть вещи ржавеют, гниют, разлагаются.
Людей, по милости которых появились все эти ямы и отвалы, путники так и не встретили: одни вернулись в Сан-Франциско, другие погибли под рухнувшими козырьками забоев и обвалившимися подмытыми стенами ям, третьи ушли в другое место — искать богатые месторождения, ускользающие кварцевые жилы, обещающие чистое золото. Эти последние были самыми решительными, и они же сильнее всех пострадали от «золотой лихорадки».
В пути оба геолога учили жадно слушающего Александра азам своей науки.
— О калифорнийских скальных породах мало что написано, — объяснял Билл — самый начитанный из них, — но если начать с самого начала, где-то в Европе есть отец-основатель геологии Фишер, который утверждает, что Земля сверху покрыта подвижной корой, а внутри у нее твердое ядро. Ядро от коры отделяет расплавленная вязкая жижа, которую вулканы извергают в виде лавы. Гипотеза, конечно, чересчур смелая, но что-то в ней есть.
— А сколько лет нашей Земле? — спросил Александр, которому никогда прежде не приходило в голову задуматься о планете, где он живет.
— А этого никто не знает, Алекс. Одни говорят, двести миллионов, другие — миллионов шестьдесят. Но одно ясно: наш шарик вертится дольше, чем говорится в Библии.
— Логично, — отозвался Александр. — Когда писали Библию, геологов еще не было. — К нему вдруг пришла мысль. — А эта земная кора — сплошной камень? Откуда же берутся минералы?
