— О да. Поверьте, Элизабет, он отличный врач! Он на голову выше этих… коновалов, называющих себя акушерами. Однажды он спас роженицу из высшего общества, и на этом его беды кончились. Ему стали доверять, даже забыли, что он еврей. Оказалось, что и евреи бывают полезны, — сухо добавила Маргарет.
— А вы, Маргарет? Вы тоже родились в Сиднее? Выговор у вас английский.
— Нет, мы познакомились в больнице Святого Варфоломея, где я служила акушеркой, потом поженились и вместе отправились на родину мужа. — Ее лицо осветилось. — А как он любит читать, Элизабет! Изучает каждую новую статью, берет на вооружение каждую медицинскую новинку. Например, недавно он прочел, что в прошлом году в Италии одна роженица выжила после кесарева сечения. В сентябре мы уезжаем в Италию к хирургу, который провел операцию, — его тоже зовут Эдвард, точнее, Эдуардо Порро. Если мой Эдвард научится спасать женщин и младенцев с помощью кесарева сечения, он будет вне себя от счастья.
— А его родители?
— Они успели порадоваться тому, как далеко шагнул их сын. Бог был милостив к ним.
— Сколько лет вашим детям?
— Рут скоро тридцать, она замужем за врачом-евреем, а Саймон учится в Лондоне, при больнице Святого Варфоломея. Закончив учебу, он будет помогать отцу.
— Как я рада, что вы здесь, Маргарет.
— И я рада встрече. Если я вам не помешаю, я могла бы пробыть с вами до самых родов.
Губы Элизабет изогнулись в улыбке.
— Нам с Александром вы нисколько не помешаете, Маргарет.
А через два дня состояние Элизабет резко ухудшилось: вместе с приступом эклампсии начались преждевременные роды. Александр дал срочную телеграмму сэру Эдварду в Сидней, но узнал, что приезд врача откладывается на целые сутки. Задачу спасения Элизабет и ребенка возложили на леди Уайлер, а она выбрала своей помощницей Руби. То же предчувствие, которое погнало сэра Эдварда в Кинросс-Хаус, заставило его снабдить жену всем необходимым — на случай, если во время родов самого врача не окажется рядом. Поэтому Маргарет Уайлер заняла место мужа, начала колоть роженице сульфат магния и усмирять судороги, а Руби поручила следить за процессом родов; работая, они перебрасывались отрывистыми и краткими замечаниями.
На этот раз судороги повторялись чаще, во время одного из приступов на свет появился младенец — крошечное, тщедушное существо, такое синюшное и безжизненное, что Маргарет Уайлер пришлось оставить Элизабет на попечение Яшмы, а самой вместе с Руби заняться оживлением новорожденной девочки. Пять минут обе женщины трясли и шлепали ее, без устали массировали хрупкую грудку, и наконец малышка вздрогнула, схватила ртом воздух и слабо заскулила. Дальше Руби предстояло действовать в одиночку: Маргарет снова занялась Элизабет. Наконец через два часа судороги прекратились; Элизабет была жива, роковую кому удалось предотвратить.
Повитухи решили перевести дух и проглотить по чашке чаю, который принесла им заплаканная Шелковый Цветок.
— Она выживет? — спросила измученная Руби, которой едва хватало сил сидеть, уронив голову на согнутые колени.
— Кажется, да. — Маргарет Уайлер неотрывно смотрела на собственные руки. — Тремор… никак не могу унять дрожь, — удивленно произнесла она. — Проклятая работа! Не хотела бы я вынести такое еще раз. — Она заставила себя улыбнуться и обратилась к Яшме, сидящей возле Элизабет: — Яшма, ты умница. Без тебя мы бы не справились.
Миниатюрная китаянка просияла, продолжая украдкой щупать пульс хозяйки.
— Ради нее я готова умереть, — выпалила она.
— Маргарет, посмотришь ребенка? — спросила Руби и поднялась.
— Да, сейчас же. Яшма, если заметишь хоть что-нибудь — зови сейчас же. — Леди Уайлер склонилась над колыбелькой, где лежало хнычущее сморщенное существо, синюшная кожа которого постепенно приобретала розовый оттенок. — Девочка, — произнесла она, откинув простынку, которой Руби укутала младенца. — Недоношенная — Ей месяцев восемь или чуть больше. Надо бы согреть ее, но Элизабет жара вредна. Жемчужина! — громко позвала она.
— Да, миледи.
— Растопи камин в детской, положи грелку в детскую кроватку. Потом принеси кирпич, нагрей его и заверни получше, чтобы не обжечь ребенка. Да поживее!
Жемчужина унеслась.
— Яшма, — продолжала Маргарет Уайлер, повернувшись к постели, — как только Жемчужина согреет кроватку, унеси ребенка в детскую, уложи и останься с ним. Следи, чтобы девочке было тепло, но не слишком жарко. Теперь ты отвечаешь за нее — мы с мисс Коствен не можем оставить без присмотра Элизабет. Будь начеку, и если малышка снова начнет синеть, зови нас. Уложите Нелл спать в комнате Крылышка Бабочки — пусть Жемчужина перенесет туда ее кроватку сразу же, как только приготовит детскую для ребенка.
Все было исполнено в мгновение ока; Яшма уступила свое место у кровати леди Уайлер, приняла из рук Руби ребенка и благоговейно залюбовалась искаженным от плача крошечным личиком.
— Малышка моя! — проворковала Яшма, нежно баюкая подопечную. — Вот она, моя девочка!
Она ушла, а леди Уайлер и Руби заняли места по обе стороны от узкой кровати, на которую перенесли Элизабет, едва начались схватки.
— Кажется, спит, — сказала Руби, переводя взгляд с неподвижной Элизабет на осунувшееся лицо акушерки.
— Пока — да. Но бдительность терять нельзя, Руби.
— Хватит с Элизабет детей, — заявила Руби.
— Верно.
— Маргарет, ты ведь мудрая женщина, — начала Руби, стараясь не оскорбить ненароком собеседницу. — то есть я хочу сказать, что ты повидала всякое.
— О да. Руби. Иногда мне думается, что лучше бы я этого не видела.
— И мне.
Сделав первый решительный ход, Руби умолкла, сосредоточенно кусая губы.
— Поверь, Руби, меня ничем не напугаешь и не шокируешь, — мягко произнесла леди Уайлер.
— Речь не обо мне. — Руби не сомневалась, что шокировать приличное общество способна только она сама. — Об Элизабет.
— Продолжай.
— Я про… близость, — выпалила Руби.
— Ты хочешь знать, можно ли теперь Элизабет вступать в близкие отношения с мужем?
— И да, и нет, — ответила Руби, — но можно начать и с этого. Мы обе понимаем, что Элизабет больше нельзя иметь детей. Значит ли это, что и близости с мужем она должна избегать?
Маргарет Уайлер нахмурилась, прикрыла глаза и вздохнула.
— Хотела бы я ответить, Руби, но не могу. Если женщина уверена, что половой акт не повлечет за собой зачатие, тогда да, она может вести нормальную половую жизнь. Но…
— Да знаю я все эти «но»! — перебила Руби. — Я содержала бордель, а кому, как не бандерше, лучше знать, как избежать зачатия? Все эти спринцевания, подсчеты дней, прерванный акт… Но беда в том, что иногда никакие ухищрения не помогают. Остается шесть недель пить настой спорыньи и молиться, чтобы он подействовал.
