— Но я же твоя жена! — тонко вскрикнула Лиззи, стоя на коленях. — Ричард, я твоя жена!
Его глаза прояснились. Он окинул взглядом Лиззи, стоящую на коленях, заметил нарастающий гнев и возмущение на лицах товарищей, жадное любопытство незнакомцев, которым не терпелось узнать, что будет дальше. Как же быть? Что сказать? Пока он мысленно задавал себе эти вопросы, остающиеся без ответа, краем глаза он наблюдал за зрителями и внутренне ежился от ужаса — Лиззи вновь тянулась к нему! Животный страх победил: Ричард отпрянул, стремясь оказаться вне досягаемости.
Жребий был брошен. Уж лучше пусть все закончится так же, как и началось, при трепещущем свете костра, посреди пестрой толпы, которая вправе обвинить его в бессердечии.
— Мне очень жаль, Лиззи, — с трудом выговорил Ричард, — но я не могу взять тебя с собой. Просто… не могу. — Его поднятые руки бессильно повисли. — Мне не нужна жена, я…
Не найдя верных слов, не зная, что добавить, он повернулся и ушел.
* * *
На следующий день, во вторник, он встретился со Стивеном у Пойнт-Хантера, чтобы полюбоваться закатом. Стоял один из безоблачных вечеров, когда огромный алый диск медленно соскальзывал в море, которое, как казалось Ричарду, должно шипеть и бурлить. Дневной свет угасал, небесный свод приобретал темно-синий оттенок, а исчезающее солнце словно пронизывало лучами океанские глубины, придавая им яркий молочно-голубоватый блеск.
— Благословенный край, — вздохнул Стивен, который наверняка слышал о встрече Ричарда с Лиззи, но предпочитал не упоминать о ней. — Здесь и находился райский сад — в этом я убежден. Эти места зачаровывают меня, манят, как голоса сирен. Не знаю почему, но все вокруг кажется мне неземным. Эту красоту ни с чем не сравнить. А теперь, когда здесь появились люди, они ее погубят. Ведь однажды человек уже был изгнан из рая.
— Нет, люди только попытаются погубить эту красоту, как сделали в других местах. Этот остров выживет — потому, что его любит сам Бог.
— Ты знаешь, здесь есть призраки, — неторопливо продолжал Стивен. — Одного я видел собственными глазами, да еще среди бела дня. Это был мускулистый великан с бронзовой кожей, облаченный только в набедренную повязку. Его лицо поражало строгой патрицианской красотой, на бедрах я заметил татуировку — причудливо изогнутые линии. Такого человека я никогда не видел даже во сне. Он шел навстречу, но когда я протянул к нему руку, повернулся и прошел сквозь стену дома Ната Лукаса. Оливия до смерти перепугалась.
— Значит, мне повезло, что я поселился в долине. Но Билли Уигфолл недавно рассказывал, что видел Джона Брайанта на холме, там, где он погиб. Он исчез мгновенно. Казалось, он сам испугался, поняв, что его заметили.
Волны бились о берег, вдоль острова плыл «Запас», направляясь к заливу Каскад. Ричард подумал о том, что беременной жене лейтенанта Кинга будет нелегко перебираться с каменной пристани в качающуюся на волнах шлюпку.
— Правда ли, что Дринг и Брэнаган вчера ночью нашли на «Сириусе» ром и чуть не спалили судно? — спросил Ричард.
— Правда. Рядовой Джон Эскотт, денщик Росса, заметил огонь в темноте и поплыл к кораблю. Росс не стал удерживать его, зная, что Эскотт отличный пловец. Эскотт обнаружил Дринга и Брэнагана мертвецки пьяными. Они развели костер на палубе, чтобы согреться. Эскотт сбросил их в воду, потушил пламя и пробыл на «Сириусе» до утра. Его увезли с судна вместе с запасами рома. А Дринга и Брэнагана заковали в кандалы и заперли в помещении гауптвахты, выстроенной Кингом. Майор разбушевался: он приказал оставить ром на борту «Сириуса», надеясь таким образом уберечь его. По-моему, как только прежний комендант отплывет на «Запасе», новый назначит виновникам суровое наказание — не менее пятисот плетей — или велит казнить их. Ведь он всех предупредил, что на острове вводится военное положение.
Глаза Стивена казались особенно темными в сгущающихся сумерках. Ричард сидел напряженно, сжавшись, как стальная пружина.
— Я слышал, сегодня утром тебя навестил майор? — спросил Стивен, и Ричард криво улыбнулся.
— У майора Росса слух, как у летучей мыши. Понятия не имею, от кого он узнал о том, что случилось вчера вечером у костра. Ты же знаешь, что он за человек. Он дождался, когда я вернусь домой на обед, ворвался ко мне, сел и уставился на меня так, словно изучал мерзкую гусеницу. «Я слышал, вчера ты при всех отрекся от своей жены», — заявил он. Я кивнул, он только хмыкнул в ответ. Помолчав, он произнес: «Ничего подобного от тебя я не ожидал, Морган, но похоже, у тебя были на то веские причины. Ты ничего не делаешь просто так».
Стивен усмехнулся:
— Да, он удачно подобрал слова.
— А потом он начал расспрашивать меня, способна ли моя жена стать экономкой офицера. Я объяснил, что она опрятна, расторопна, отлично шьет и штопает, хорошо готовит и, насколько мне известно, до сих пор остается девственницей. Он хлопнул ладонями по коленям и встал. «А она любит детей?» — спросил он. Я вспомнил, как она возилась с малышами в глостерской тюрьме, и ответил утвердительно. «И ты уверен, что она не соблазнительница?» В этом я абсолютно уверен. «Тогда она прекрасно подойдет мне», — заключил майор и ушел довольный, как кот, налакавшийся сливок.
Стивен залился хохотом.
— Ричард, клянусь, в глазах майора Росса ты непогрешим! — воскликнул он, отсмеявшись. — По какой-то причине он очарован тобой.
— Да, он любит меня, — признал Ричард, — потому что я ничуть не боюсь его и всегда говорю правду, а не то, что ему хотелось бы услышать. Вот почему он не станет ценить Томми Краудера так, как ценил его Кинг. Когда я настаивал на своем, Кинг был готов выпороть меня, а с майором Россом мне незачем даже настаивать.
— Наш Кинг — английский король, а не ирландец, — вскользь заметил Стивен. — Он кельт из Корнуолла, но в его жилах есть и примесь валлийской крови. А это значит, что он обидчив и раздражителен. И потом, он офицер королевского флота до мозга костей. Росс же, напротив, типичный шотландец, умеющий только хмуриться. Его предки жили в холодной, унылой стране, где надо ожесточиться, чтобы выжить. — Он поднялся и протянул руку, помогая Ричарду встать. — Я рад, что он примирился с тем, что ты отверг жену.
— Я помню, как ты отговаривал меня жениться на ней, — со вздохом признался Ричард. — Если бы я знал, что она здесь, я подготовился бы к встрече, но гром грянул среди ясного неба. Едва я высмотрел в толпе Уилла Коннелли, как она вылетела откуда-то, обхватила меня за шею и принялась целовать. Я чувствовал ее прикосновения, ее запах. Лица я не видел. С тех пор как мы с ней познакомились, я ни разу не чувствовал приятных запахов. Только вонь Порт-Джексона, зловоние старой тюрьмы, немытых тел. Я слишком долго прожил один и привык к чистому аромату дерева. Нет, она чистоплотна, но ее запах оказался для меня невыносимым. Я и сам не понимаю, в чем дело и, Бог свидетель, ничуть не горжусь своим поступком. Но все время, пока она была рядом, я испытывал отвращение, словно в темноте наткнулся на липкую паутину. Не сумев справиться с собой, я оттолкнул ее. А потом, когда я спохватился, было уже слишком поздно заглаживать свою вину.
