Китти вздрогнула, но послушно кивнула.
Вернулся Ричард с жестяной лоханью и охапкой одежды.
— Оливия Лукас — настоящее сокровище, — сообщил он, ставя лохань на пол и вынимая из нее содержимое. — Китти уже рассказала тебе, что с ней случилось?
— Да. На нее напал Том Джонс Второй. Ошибки здесь быть не может.
Двое мужчин наполнили лохань горячей водой и развели ее холодной, действуя так слаженно, что ошеломленная Китти решила, что они и вправду братья.
— Раньше ты часто мылась, Китти? — спросил Ричард. Задать этот вопрос более деликатно он не сумел: судя по виду Китти, за всю жизнь она не мылась ни разу.
— Да, конечно. Не знаю, как благодарить вас, мистер Морган. С тех пор как я покинула «Леди Джулиану», мне ни разу не удалось помыться. На корабле мы следили за чистотой, ни у кого из нас не было вшей. Если вы дадите мне ножницы, я сама остригу волосы, — добавила она, говоря вежливо, с заметным акцентом, который выдавал в ней уроженку Суррея или Кента.
Ричард ужаснулся:
— Острижешь волосы? Даже не вздумай! У меня найдется гребень с частыми зубьями, мы вычешем всех вшей и гнид. Кстати, меня зовут Ричард, а не мистер Морган. Откуда ты родом, Китти?
— Из Фейвершема в графстве Кент. Сначала я жила в женском работном доме в Кентербери, а потом — в одном поместье в Дептфорде, где служила помощницей кухарки. Меня судили в Мейдстоуне и приговорили к семи годам каторги, — смущенно призналась она. — Я украла из лавки кусок муслина.
— Сколько же тебе лет? — спросил Стивен.
— Месяц назад исполнилось двадцать.
— Пора мыться. — Ричард наклонился и поднял наполненную лохань, как перышко. — Ступай в спальню, прихвати с собой свечу и хорошенько вымойся. Башмаки и грязную одежду выбрось в окно. Стивен, помоги отнести в спальню чистую одежду, мыло и щетку. А ты, детка, тщательно промой волосы, а затем старательно расчеши их. — Он улыбнулся. — От этого зависит судьба твоих волос.
Когда Китти удалилась в спальню, Ричард продолжал:
— А теперь вернемся к Тому Джонсу Второму. Как мы поступим с ним?
— Предоставь это мне. — Стивен зажег свечу, разлил уху по двум глубоким мискам и разрезал хлеб. — Пожалуй, не стоит обращаться по этому поводу к майору — ведь миссис Морган служит у него. И без того она вскоре узнает, что ты подобрал в лесу беглянку. Какая удача, что ее фамилия Кларк! Я поговорю с нашим милым лейтенантом Ральфи и постараюсь убедить его, что эта девочка вовсе не похожа на потаскушку. Поскольку они однофамильцы, лейтенант наверняка поверит мне. К тому же он ненавидит Тома Джонса Второго, а значит, у него прекрасный вкус. Но боюсь, вещи Китти нам не вернут — Джон наверняка уже подарил их какой-нибудь блуднице в обмен на ее услуги.
Ричард принес башмаки Китти, осмотрел их, переглянулся со Стивеном и поморщился.
— От них воняет, как из трюма «Александера», — заявил он и швырнул башмаки в печь, а потом тщательно вымыл руки. — Попробуй уговорить лейтенанта Ральфи выдать ей новую пару башмаков. — Он сел и жадно стал есть. — Поначалу я принял ее за кошку, — признался он, повеселев от сытной еды. — Она заблудилась в лесу и звала на помощь слабым голоском, словно мяукала. Вот я и решил разыскать ее и подарить тебе вместо Родни.
Ласково улыбаясь, Стивен вгляделся в лицо друга. Это было похоже на Ричарда — он никогда не заботился о себе. А теперь он принял под крыло ребенка, похожего на преступника не больше, чем Дева Мария, подобрал в лесу несчастную девчушку из работного дома. Но как Ричарда угораздило влюбиться в нее? Еще совсем недавно он отгонял даже мысли о любви. И почему именно в нее? Он помог выбраться на берег десяткам хорошеньких девушек и женщин, среди которых попадались даже образованные, остроумные и хорошо воспитанные. Стивен давно убедился, что далеко не все каторжницы — воровки и шлюхи. Так почему Ричард выбрал именно Кэтрин Кларк, тощую, глуповатую дурнушку? Она казалась Стивену ничтожеством, он не замечал в ней ни ума, ни обаяния, ни красоты.
— Я благодарен тебе за заботу, — ответил Стивен, — но Оливия уже пообещала подарить мне котенка — ярко-рыжего кота без единой белой отметины. Его назвали Тобиасом. — Подкрепившись, Стивен заглянул в котелок, не зная, стоит ли подлить в миски еще. Немного варева надо было приберечь для Китти. — Ты когда-нибудь видел такие глаза? — спросил он.
Он стоял, отвернувшись от стола, и потому не увидел, как исказилось лицо Ричарда. К тому времени как Стивен обернулся, Ричард уже поборол вспышку боли.
— Да, — ответил Ричард. — Видел. Такие глаза были у моего сына Уильяма Генри.
— У тебя был только один сын?
— Да. Его сестра умерла от оспы до того, как родился Уильям Генри. Моя жена скончалась мгновенно, как от удара молнии, когда мальчику было восемь лет. А он… исчез незадолго до своего десятилетия. Все решили, что он утонул в Эйвоне, а я долго не верил в это. А может, просто не хотел верить. Уильям Генри пропал во время прогулки с учителем из Колстонской школы. Этот учитель застрелился, оставив записку о том, что он был причиной смерти Уильяма Генри. Но это ничего не объяснило. Целую неделю все жители Бристоля искали мальчика, но так и не нашли его. Я продолжал поиски. Самой тяжкой мукой были сомнения. Если он мертв, то как он умер? Единственный человек, который мог бы поведать мне об этом, покончил жизнь самоубийством.
«Не могу поверить, — думал Стивен, — что он относится как к брату ко мне, всеми презираемой „мисс Молли“. Этот учитель — нечего сказать, хороша профессия для человека, питающего греховное влечение к детям! — совершил что-то страшное. Головой ручаюсь, что и Ричард это понимает. И вместе с тем он даже не пытается отождествить меня с этим человеком, несмотря на все мои странности».
— Продолжай, Ричард, — мягко попросил он.
— После этого жизнь потеряла для меня всякий смысл. Я уже рассказывал тебе о владельце винокуренного завода, обманувшем акцизное управление, и о негодяях, которые упекли меня, главного свидетеля обвинения, за решетку. — Он склонил голову набок, рассматривая стол, его ресницы опустились, лицо стало бесстрастным. — Но теперь я точно знаю, что Уильям Генри мертв. Об этом мне сказали глаза Китти. Они ответили на множество вопросов.
Стивен с трудом сдерживал слезы, сожалея об утрате Ричарда и о своей собственной, хотя он никогда не питал радужных надежд, просто смирился со своей ролью друга и брата. Прежде его утешало сознание того, что больше Ричард никому не принадлежит. Но, само собой, Ричард принадлежал своим умершим близким, и в первую очередь — Уильяму Генри, потерянному навсегда. До тех пор пока Бог не послал ему Кэтрин-Китти Кларк с глазами его умершего сына. Это благословение. Так вот как это бывает! Взгляд, смех, слово, жест, бессмысленные для всех остальных, становятся неповторимыми и драгоценными. Страдай и жди.
— Если тебе стало легче, я рад, — откликнулся Стивен.
Дверь спальни открылась, мужчины обернулись.
