— Да, они не ладят с его пехотинцами, — кивнула Китти.
— Вот именно. Здесь, в конце долины, появится много новых домов, поскольку эта земля не принадлежит правительству. Поэтому я предпочел бы перебраться в глубь острова. — Он откинулся на спинку стула, погладил себя по животу и улыбнулся. — Если ты и впредь будешь кормить меня так сытно, мне придется работать не покладая рук, иначе я ожирею.
— Вы не растолстеете — ведь вы же не пьете, — возразила Китти.
— Никто из нас не пьет.
— Полно, Ричард, я не настолько наивна! Солдаты пьют, как и многие каторжники. Если понадобится, они найдут способ самостоятельно варить пиво и делать ром.
Ричард удивленно приподнял брови и усмехнулся:
— Тебе следовало бы стать советником майора. Где ты услышала об этом?
— На складе. — Китти убрала пустые тарелки на кухонный стол. — А еще я слышала, что вы не нуждаетесь в компании, — добавила она, доставая таз и мыло, — и поняла почему. Но если вы переберетесь на новое место, вам придется начинать все заново, а это нелегко.
— Своя ноша не тянет. Никакая работа не тяжела, если она обеспечит будущее моих детей, — решительно заявил Ричард. — Я хочу вырастить их чистыми и неиспорченными, а здесь, поблизости от Сидней-Тауна, это невозможно. Здесь много хороших людей, но немало и дурных. Иначе зачем майору было бы ломать голову, изобретая новые наказания, чтобы прекратить насилие, пьянство, грабежи и другие преступления, которые неизбежно совершаются там, где люди живут бок о бок? Ты думаешь, Россу нравится отправлять на соседний остров таких людей, как Уилли Дринг, — на целых шесть недель с запасом провизии, которого не хватит и на две недели? Если бы он находил в этом удовольствие, я не стал бы уважать его, а я питаю к нему искреннее уважение.
Первые фразы этой тирады окончательно сбили Китти с толку, поэтому она предпочла ответить на последние:
— Чтобы положить конец преступлениям, надо понять этих людей. Всему виной пьянство. Возьмем, к примеру, меня.
— Дай-ка взглянуть… да, ты заметно поправилась, — отшутился Ричард.
— Я сумела бы повзрослеть, если бы научилась читать, писать и считать.
— Если хочешь, я буду учить тебя.
— Правда? Ричард, это замечательно! — И она застыла с тарелкой в руке. Ее глаза светились так же, как глаза Уильяма Генри после первого дня, проведенного в Колстонской школе. — Бог-Отец! Теперь я понимаю, что имел в виду Стивен. Вам необходимы подопечные, чтобы заботиться о них, как отец заботится о детях. Вы очень сильный и умный человек, как и Стивен, но он не желает быть отцом. Я всегда останусь вашим ребенком.
— В некотором смысле — да. С другой стороны, я хотел бы стать отцом твоих детей. Никакой я не Бог — Стивен просто шутит, а не кощунствует. Для удобства он пытается приклеить ко мне ярлык.
— У вас есть жена, — напомнила Китти. — Быть вашей женой я не могу.
— Да, Лиззи Лок вписана в книгу преподобного Джонсона как моя жена, однако она никогда не была ею. В Англии я добился бы расторжения брака, но здесь, на краю света, нет ни епископов, ни церковных судов. Ты моя жена, Китти, и я уверен, что Бог понимает меня. Он сам отдал тебя мне — я понял это, едва заглянул в твои глаза. В присутствии людей я буду называть тебя своей женой. Ты — мое второе «я».
Наступило молчание, которое длилось целую вечность. Китти и Ричард смотрели друг на друга в упор, не нуждаясь в словах и уверениях.
— Что же будет дальше? — наконец взволнованно спросила она.
— До начала комендантского часа — ничего, — ответил Ричард, собираясь уходить. — Мне не нужны незваные гости, жена. Ступай поработай в саду, но приготовься к тому, что вскоре нам придется пересаживать растения. Я иду к ручью, искать его истоки. Когда ты прибыла на остров, ты была ходячим скелетом, но солнце, воздух и пища Норфолка преобразили тебя. И я не хочу, чтобы ты целыми днями работала в саду так близко от Сидней-Тауна.
Прежде Ричард был так занят, что ему не хватало времени исследовать берега ручья, к тому же у него не находилось веской причины. Сколько он смог бы ждать, если бы Стивен не потерял терпение? Любовь затмила для него весь мир; он слишком дорожил Божьим даром, чтобы вести себя по примеру большинства мужчин, уговорами и угрозами заставляя Китти предаться тому, что вызывало у нее лишь отвращение. За время пребывания в глостерской тюрьме Ричард понял, что во всех тюрьмах пары совокупляются на глазах у товарищей по несчастью. Он был твердо уверен в том, что Китти ни разу не была жертвой мужской похоти, но эту похоть она видела вокруг много месяцев подряд. Правда, и в тюрьме, и на корабле она пробыла не так уж долго. Ее влечение к Стивену заставило Ричарда на время забыть о своих надеждах, однако не разрушило их: он слишком хорошо знал, что Стивен не ответит Китти взаимностью. Ричард решил набраться терпения и ждать, продолжая заботиться о Китти, пока она не смирится и не поймет, что ей не на что рассчитывать.
Ричард знал, что Китти не любит его, но никогда и не надеялся на любовь. Разница в возрасте между ними превышала двадцать три года, а молодость всегда тянется к молодости. Но сегодня утром, когда она взглянула на него, сидя за столом, он ощутил волнение и выдал его. Да, Китти бросилась за помощью к Стивену, но не осталась равнодушной к Ричарду и не испугалась. Он открыл свою душу, пробудив в ней совершенно новые чувства. Собственная власть привела его в состояние восторга. Ричард был не из тех людей, что на досуге пытаются разобраться в самом себе; он не сознавал свою силу, пока Китти не объяснила, что он и вправду подобен Богу-Отцу. Всем мужчинам и женщинам необходимо видеть себе равных и прикасаться к ним, и все же каждого влечет к тем, кто выше его. Им необходим свой король, премьер-министр, властелин. Ричард нехотя брал под свою опеку людей, когда видел, как беспомощно они барахтаются в пучине жизни, обреченные на смерть. Но постепенно сила, спокойствие и целеустремленность стали его сущностью, проникли до мозга костей; то, что некогда было вынужденной мерой, стало привычным действием, проявлением власти. Должно быть, в Ричарде уже давно дремал росток властности, однако, если бы он провел всю жизнь в Бристоле, этот росток вряд ли сумел бы окрепнуть. От рождения нам присуще множество качеств, о некоторых из них мы даже не подозреваем. Все зависит от того, какой путь укажет нам Бог.
После двадцати минут ходьбы по илистому берегу ручья Ричард достиг первого притока, который сбегал с северо-восточных холмов. Долина ручья в этом месте поднималась амфитеатром, всюду росли папоротники и бананы, но это место располагалось слишком близко к долине Артура, поэтому Ричард решил пройти вдоль главного русла ручья, которое поворачивало в сторону и вилось среди папоротников, пальм и бананов и вновь разветвлялось в начале обширной каменистой равнины, почву с которой, должно быть, смыли ливни. Западный рукав, который Ричард обследовал первым, был слишком коротким; юго-западный питал ручей, текущий по долине Артура, стекая откуда-то сверху по довольно крутому склону. Ступая по щиколотку в воде, Ричард поднимался все выше и выше, пока у самого гребня не обнаружил родник, бьющий среди огромных, обросших мхом камней, окруженных папоротниками, каких Ричард еще никогда не видел, — раскидистыми, с пышными ветками, с листьями наподобие рыбьих плавников.
