— Сомневаюсь, что его превосходительство губернатор Филлип отважится на такой шаг.
— Но ему не вечно быть губернатором, — печально возразил Кинг. — Его здоровье заметно пошатнулось.
— Сэр, нет смысла беспокоиться о будущем, — отозвался Ричард, постепенно успокаиваясь: он преодолел пропасть, отношения между ним и Кингом наладились.
— Верно, верно, — закивал новый вице-губернатор и удалился, решив провести часа два в своем новом кабинете и ради разнообразия подкрепиться стаканчиком портвейна.
— На складе тебя ждет ящик, — сообщил Стивен, разыскав Ричарда вскоре после этой встречи. — Что случилось, дружище? Ты выглядишь слишком изможденным для человека, способного распилить десяток гигантских бревен.
— Я только что поделился мыслями с вице-губернатором Кингом.
— А, вот оно что! Ну, теперь ты свободный колонист, поэтому он не вправе подвергать тебя порке без суда и следствия.
— Как обычно, мне повезло и на этот раз.
— Лучше не искушай судьбу.
Ричард наклонился и постучал по дереву, отгоняя беду.
— Так или иначе, разговор удался, — продолжал он. — Кингу хватило ума понять, что я говорю чистую правду.
— Значит, он не так безнадежен. Ты понял, что я тебе сказал?
— Нет, повтори, пожалуйста.
— На складе тебя ждет ящик — его привезли на «Королеве». Ящик слишком тяжелый, чтобы нести его в руках, так что возьми сани.
— Ты придешь к нам сегодня ужинать? Тогда мы могли бы вместе вскрыть ящик.
— Хорошо, приду.
В полдень Ричард явился на склад. Том Краудер, вновь попавший под покровительство мистера Кинга, лично указал ему ящик, который уже кто-то вскрыл — явно не на складе, а на «Королеве» или в Порт-Джексоне. Кто бы это ни сделал, ему хватило предусмотрительности вновь прибить крышку гвоздями. Судя по весу ящика, его содержимое осталось в целости и сохранности, а значит, его составляли преимущественно книги. Размером посылка превосходила ящик для чая и была сколочена из прочных досок. Ричард наклонился, чтобы поднять ящик и поставить его на сани, и Краудер невольно вскрикнул:
— Ричард, тебе не поднять его в одиночку! Подожди, я позову кого-нибудь…
— Спасибо, Томми, я справлюсь сам.
На боковых стенках ящика было крупными буквами написано «Ричарду Моргану, каторжнику с „Александера“», но имени отправителя Ричард нигде не нашел.
Он привез посылку домой. До конца светового дня оставалось еще несколько часов — обычно на лесопилках заканчивали работу раньше, чем на полях. А Ричард, как свободный колонист, имел право возвращаться домой засветло.
— Китти, ты с каждым днем становишься все прекраснее! — восхитился он женой, выбежавшей на крыльцо навстречу ему.
Они слились в страстном поцелуе, губы Китти обещали сказочную ночь любви — Ричард знал, что до сих пор не утратил для нее физическую привлекательность. Опасаясь причинить вред ребенку, он хотел было на время стать аскетом, но, узнав об этом, Китти искренне изумилась.
— Разве такое волшебство может повредить нашему малышу? — с неподдельным удивлением спросила она. — Ты же не ретивый жеребец, Ричард.
Услышав последние слова, он невольно улыбнулся: видимо, Китти подхватила их на борту «Леди Джулианы».
— Что там внутри? — спросила Китти, пока он снимал ящик с саней.
— Не знаю, я еще не открывал его.
— Так открой, пожалуйста! Я умираю от любопытства!
— Ящик привезли на «Королеве» из Порт-Джексона, а из Англии он прибыл на «Горгоне». Не понимаю, почему его так долго хранили в Порт-Джексоне, — может, кто-то хотел узнать имя отправителя? — Ричард стамеской поддел сколоченную из досок крышку ящика и легко вскрыл его. Несомненно, ящик уже открывали, а его содержимое осматривали.
Как и предполагал Ричард, внутри были книги — вероятно, прикрытые изъятой тканью или одеждой, а поверх них лежала шляпная картонка. Джимми Тислтуэйт! Развязав бечевку, Ричард извлек из картонки самую удивительную из шляп на свете — из соломки, обшитой алым шелком, с огромными, лихо заломленными полями и пышными черными, белыми и алыми страусовыми перьями, заткнутыми под громадный атласный бант в черно-белую полоску. Шляпка завязывалась под подбородком такими же черно-белыми атласными лентами.
Увидев шляпу, Китти невольно ахнула и поморщилась.
— Увы, жена, это не для тебя, — поспешил объяснить Ричард, — а для миссис Ричард Морган.
— Правда? Какая радость! Шляпка роскошная, но мне она не пойдет, к тому же мне не с чем носить ее. И потом, — добавила Китти, — миссис Кинг и миссис Патерсон наверняка сочли бы ее вульгарной.
— Я люблю тебя, Китти. Я очень, очень люблю тебя.
Китти не ответила — она никогда не отвечала на признания в любви.
Подавив вздох, Ричард заглянул в картонку и обнаружил там еще несколько мелких предметов, завернутых в бумагу, — их развернули, а потом небрежно завернули вновь. Странно! Кому понадобилось вскрывать ящик и зачем? За такую шляпу даже самый уродливый каторжник Порт-Джексона мог бы целый год пользоваться услугами лучшей из тамошних потаскух, но шляпу никто не взял. Никто не украл и предметы, завернутые в бумагу. Развернув один сверток, Ричард увидел внутри бронзовую печать, прикрепленную к короткой деревянной рукоятке. Ричард ахнул: на ней были изображены его инициалы P.M. в окружении наручников с цепями. В остальных свертках оказались палочки малинового сургуча — явный намек.
На дне шляпной картонки лежало толстое письмо с печатью, на ней отчётливо просматривалась эмблема — буквы Дж. Т. и гусиное перо. Судя по отпечаткам грязных пальцев, письмо тщательно прощупали. На миг Ричард задумался о том, кто и зачем открывал картонку. Должно быть, это сделал кто-нибудь из служащих склада в Порт-Джексоне, надеясь найти внутри золотые монеты. Если бы они лежали на виду, то наверняка попали бы в бедную казну колонии. Ричард знал, что где-то в ящике находятся монеты, но сомневался, что их обнаружили при обыске, — он уже давно понял, что служащим склада недостает воображения.
Среди книг он нашел труд Джетро Талла по сельскому хозяйству, «Британскую энциклопедию», дюжину трехтомных романов, целую подшивку «Бристольского журнала» Феликса Фэрли и лондонские газеты, а также книги Джона Донна, Роберта Геррика, Александра Поупа, Ричарда Драйдена и Оливера Голдсмита, шедевр Эдварда Гиббона по истории Древнего Рима, несколько парламентских отчетов, пачку превосходной бумаги, стальные перья, бутылочки чернил, лауданум, тонизирующие средства и настойки, слабительные и рвотные, флаконы с мазями и десяток форм для отливки свечей.
Немного разочарованная тем, что в ящике не оказалось обеденного веджвудского сервиза, Китти нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Впрочем, она вполне разделяла радость мужа.
— От кого это?
— От моего давнего друга Джимми Тислтуэйта. И моих родных из Бристоля, — объяснил Ричард, снова взяв письмо. — А теперь извини, Китти, я хочу побыть один и прочесть письмо Джимми. Вечером к нам придет Стивен, и за ужином я сообщу вам обоим все новости.
