На плите стоял маленький чайник, а на столе — старый фарфоровый чайничек для заварки. Чай! Вот что сейчас поможет Лиззи! Разыскав на столе банку с заваркой и большой кусок сахару, Китти заварила чай, наколола сахар, наполнила дымящейся жидкостью фарфоровую чашку и поставила ее на блюдечко. Как богато, оказывается, живет губернатор! Даже на кухне у него стоят фарфоровые чашки и блюдца! С тех пор как Китти арестовали, она ни разу не видела чашек с блюдцами, а здесь, в кухне, их было целых две — притом одинаковых! Какие же сокровища скрываются в самой резиденции губернатора? Сколько слуг у мистера и миссис Кинг? Должно быть, они пьют чай, когда захотят, у них наверняка есть фарфоровые тарелки и даже супницы! А может, и картины на стенах, и даже ночные горшки!
— Мне только что сообщили нерадостную весть, — объяснила Лиззи, перестав всхлипывать и утирая слезы. — Мистер Кинг сам передал ее мне…
— Выпейте чаю. Он подбодрит вас, честное слово, — уверяла Китти, приглаживая черные волосы Лиззи.
Лиззи вытерла глаза передником и скорбно воззрилась на соперницу.
— А вы и вправду очень милая девушка, — произнесла она, глотнув чаю, который сразу согрел ее желудок.
— Надеюсь, — отозвалась Китти, осторожно отхлебнув из своей чашки. Почему чай из фарфоровой чашки кажется особенно ароматным? — Вам понравилась шляпка?
— Вы правы, она изумительна. Майор Росс присвистнул бы и заявил, что в ней я выгляжу как королева, но миссис Кинг не умеет делать комплименты. Она на редкость приятная женщина, у нее превосходные манеры, поэтому я не могу ее винить. Во всем виноват вице-губернатор Кинг. И этот проходимец Чепмен! Этот своего не упустит! Спит и видит, как бы набить карманы! Он дурно влияет на миссис Кинг — это заметила не только я, но и сам вице-губернатор. Ручаюсь, скоро Уилли Чепмена отошлют в Куинсборо или Филлипсберг. Но вся беда в том, что мистер Кинг недолюбливает меня, Китти, и тут уж ничего не поделаешь. Он утверждает, что я слишком вульгарна, чтобы прислуживать миссис Кинг. Я вульгарна?! Да он просто не знает, что это такое! Он говорит, что не может допустить, чтобы его дети слышали меня, — да, иногда я забываюсь и могу ненароком чертыхнуться. Но больше я не знаю никаких бранных слов, клянусь вам, Китти! Винить надо не меня, а тюрьму. Прежде я никогда не бранилась и не чертыхалась.
— Я прекрасно понимаю вас, — заверила Китти.
— Так или иначе, он не вправе просто вышвырнуть меня вон, он обязан поступить, как порядочный человек, — процедила Лиззи сквозь зубы, выпятив подбородок. — Я свободная женщина, а не каторжница. Вы знаете, кого он хочет взять на мое место? — в ярости продолжала она.
— Не знаю. Кого же?
— Мэри Ролт. Да-да, Мэри Ролт! Уж если кто и бранится грязными словами, притом без умолку, так это она! А ей выпала такая честь — только потому, что она спит с пехотинцем Сэмом Кингом, а он вечно околачивается здесь. И губернатор готов терпеть его здесь — лишь потому, что они однофамильцы. Ха! — Она отпила еще чаю и оглядела шляпку. — Жаль, что у меня нет зеркала.
— Должно быть, у миссис Кинг оно есть.
— Конечно, и огромное, оно висит в спальне.
— Тогда попросите у нее разрешения посмотреться в зеркало. Если у нее и вправду превосходные манеры, она не сможет вам отказать.
— Но ведь шляпка замечательная, правда?
— Лучше я никогда не видывала. В письме мистер Тислтуэйт пишет, что это последний крик моды — точь-в-точь такие же шляпки носят герцогини и другие важные дамы. Он уверяет, что в наши дни знатных леди не отличить от потаскух… — Китти внезапно осеклась и мысленно обругала себя за то, что не остановилась вовремя, но Лиззи словно не слышала ее, не сводя пристального взгляда с бутылки. — А может, — поспешила сменить тему Китти, — мистер Кинг оставит вас здесь, на кухне? Ричард говорил, что майор Росс не мог нахвалиться вашей стряпней…
— У меня есть свое мнение, — вдруг надменно перебила ее Лиззи.
У Китти упало сердце: в этих словах слышались горечь и досада, но вместе с тем Лиззи Лок быстро приходила в себя и становилась прежней — надменной и нетерпимой. Она походила на распрямившуюся пружину. «Все мы, каторжницы, чем-то похожи, — промелькнуло в голове у Китти. — Мы не выжили бы, если бы умели только рыдать. Лиззи ожесточилась. Не возненавидела весь мир, а всего лишь ожесточилась — иначе и быть не могло. Любой свободный человек восхитится храбростью миссис Кинг, которая отправилась за мужем на край света, терпя все неудобства, но миссис Кинг никогда не была каторжницей, и потому она недостойна моего восхищения — в отличие от Лиззи Лок. Или Мэри Ролт. Или Китти Кларк. Вот так-то, миссис Кинг! — вела воображаемый диалог Китти. — Пейте из тонких фарфоровых чашек чай, который заварила и подала вам служанка-каторжница! Отдавайте ей стирать и сушить тряпки, без которых даже вам не обойтись во время недомоганий! Да, вы — жена коменданта нашей тюрьмы, и все же вы нам не ровня!»
— Какое мнение? — спросила Китти вслух.
— Я перестала ненавидеть вас — за то, что вы украли у меня Ричарда, — сообщила Лиззи, встав, чтобы долить воды в чайник и наколоть еще сахару.
— В этом я не виновата!
— Знаю, знаю — это он украл вас. Странные люди эти мужчины, верно? Многим из них достаточно как следует набить брюхо и поваляться с женщиной, чтобы быть счастливыми. Но Ричард никогда не был таким: я помню, как он вошел в камеру глостерской тюрьмы — словно принц крови, спокойный, сдержанный и чуть надменный. Ему ни разу не понадобилось повышать голос. Уверяю вас, он великий человек! Разве не так, Китти?
— Да, — покраснев, согласилась ее собеседница.
— Он сбил здоровяка Айка Роджерса с ног так, что тот и глазом моргнуть не успел. Но я слышала, потом они стали друзьями. Таков уж Ричард. Я влюблена в него, а он никогда не любил меня. Мне не на что надеяться, не на что… — В голосе миссис Ричард Морган послышались рыдания, она схватила бутылку и вылила немного ее содержимого в чай. — Так-то будет лучше. Хотите?
— Нет, спасибо. Как же вы будете жить дальше, Лиззи? — Только теперь Китти поняла, что Лиззи прикладывается к загадочной бутылке с того момента, как мистер Кинг покинул кухню.
— Пожалуй, поселюсь у Томаса Скалли, моряка, который получил на острове землю недалеко от участка Ричарда. Томас тихий человек, чем-то похож на Ричарда. Заводить детей ему не хочется. Он сделал мне предложение после того, как однажды попробовал мои банановые оладьи с ромом. Но я отказала ему, а теперь, когда вице-губернатор выгнал меня, мне придется переселиться к Скалли.
— Мы будем очень рады таким соседям, — приветливо сказала Китти, собираясь уходить.
— Когда должен родиться ребенок?
— Через два с половиной месяца.
— Спасибо вам за шляпку. Вы говорите, ее прислал мистер Тислтуэйт?
— Да, мистер Джеймс Тислтуэйт.
Немного успокоившись, Китти покинула кухню и у подножия горы Георга встретилась с Джо и сопровождавшими его двумя собаками.
