Дик скептически усмехнулся.
— Триста фунтов — слишком щедрая награда десятку чиновников управления, которые всего-навсего арестовали виновных.
Ричард рассмеялся.
— Папа, какой ты, оказывается, наивный! Чиновникам, которые арестуют преступников, дадут самое большее пятьдесят фунтов на всех. А остальные двести пятьдесят наверняка попадут в карман мистера Бенджамина Фишера.
Вечером в воскресенье двадцать второго июня десять чиновников акцизного управления взломали заднюю дверь винокуренного завода Кейва, ворвались в пустое помещение и обнаружили четыре дюжины бочек емкостью пятьдесят галлонов каждая, наполненных ромом из труб, незаконно отведенных от перегонных аппаратов.
Когда в два часа ночи мистер Томас Кейв подъехал к заводу верхом, а мистер Уильям Торн и Джон Тревильян Сили Тревильян — в санях, их взгляду предстали опечатанные двери.
— Нас выследили! — воскликнул мистер Торн оскалившись.
Кейв содрогнулся в ужасе.
— Сили, что же нам делать?
— Поскольку ром исчез, предлагаю разъехаться по домам, — хладнокровно отозвался Сили.
— Почему же нас не взяли под стражу? — допытывался Кейв.
— Потому что им ни к чему неприятности, Том. Увидев, сколько здесь было припрятано рома, они поняли, что имеют дело с дерзкими преступниками, а наказание за такую провинность — смертная казнь. Чиновники акцизного управления предпочли не рисковать. Кому охота получить пулю в живот?
— Но нас должны были предупредить заранее!
— Да, должны были, — мрачно подтвердил Сили. — Значит, дело дошло до высших чинов и здесь замешаны посторонние.
— Ричард Морган! — выпалил Торн, ударяя кулаком по ладони. — Нас выследил этот мерзавец!
— Ричард Морган? — Тревильян нахмурился. — Тот чертовски привлекательный парень, который чинит трубы?
Торн изумленно воззрился на него, повыше приподняв фонарь.
— Сили, ты не перестаешь удивлять меня, — с расстановкой произнес он. — Кого же ты все-таки предпочитаешь — женщин или мужчин?
— Мои пристрастия тебя не касаются, Билл. Ступай домой и придумай что-нибудь, чтобы оправдаться перед сборщиком. Вся вина будет возложена на тебя.
— С какой стати? Обвинят всех нас!
— Вряд ли, — беспечно возразил Сили Тревильян, усаживаясь в сани. — Значит, он ничего не знает, Том?
— О чем? — встрепенулся Торн.
Мистер Кейв только покачал головой и вздрогнул.
— Том оформил патент на твое имя, — объяснил Сили. — В сущности, уже давно. Я решил, что так будет лучше, и он согласился со мной. Что касается меня, я не имею никакого отношения к заводу Кейва. — И он взмахнул вожжами.
Уильям Торн застыл как вкопанный, не в силах пошевелиться.
— Куда ты? — слабо спросил он.
На лице Сили сверкнули белоснежные зубы.
— Разумеется, в Темпл — предупредить нашего сообщника.
— Подожди меня!
— Ступай домой, Билл, — велел мистер Сили Тревильян.
И сани заскользили прочь, оставив Торна наедине с Кейвом.
— Как ты мог так поступить со мной, Том?
Кейв облизнул пересохшие губы.
— Сили настаивал, — промямлил он. — Билл, я не мог с ним спорить.
— И ты решил, что это удачная мысль. Трусливый подонок! — с горечью выпалил Торн.
— Во всем виноват Сили, — твердил Томас Кейв. — Обещаю, я не брошу тебя в беде. Я помогу тебе оправдаться. — Задыхаясь, он сумел забраться в седло. Торн не сделал ни малейшей попытки помочь ему.
— Ловлю тебя на слове, Том. Но сейчас гораздо важнее прикончить Ричарда Моргана.
— Нет! — перебил Кейв. — Что угодно, только не это! Чиновники из акцизного управления сразу все поймут! Стоит убить их осведомителя, и нам всем крышка!
— А если дело дойдет до суда, меня наверняка повесят — так в чем же разница? — Торн сорвался на крик. — Уж лучше позаботиться о том, чтобы суд не состоялся! Это и в твоих интересах, и в интересах Сили! Если мне грозит смертная казнь, Ричард Морган поплатится! А я утащу за собой и тебя, и Сили — всех нас отправят на каторгу! Слышишь? Всех до единого!
Мистер Бенджамин Фишер вызвал Ричарда в акцизное управление рано утром на следующий день, двадцать третьего июня.
— Я бы не советовал вам возвращаться на работу, мистер Морган, — заявил сборщик акциза, на щеках которого пылали два ярких пятна. — Мои болваны подчиненные нагрянули на завод Кейва днем и не застали там злоумышленников, только конфисковали ром.
— Черт! — выпалил Ричард.
— Негодовать бессмысленно, сэр. Я согласен с вами, но делу этим не поможешь. Акцизное управление вправе только подать в суд на владельца патента — за хранение незаконно изготовленного рома.
— На Тома Кейва? Но ведь он далеко не зачинщик!
— Томас Кейв даже не владелец патента. Он принадлежит Уильяму Торну.
Ричард снова ахнул.
— А Сили Тревильян?
Всем видом выражая отвращение, мистер Фишер стиснул пальцы и подался вперед.
— Мистер Морган, у нас есть улики только против Уильяма Торна. — Он надел очки и скорчил гримасу. — У мистера Тревильяна имеются связи, в городе его считают дружелюбным, безобидным простаком. Я сам допрошу его, но вынужден предупредить, что, если дело дойдет до суда, поверят скорее ему, а не вам. Мне очень жаль, однако пока не появятся новые улики, мистер Тревильян чист перед законом. Не уверен даже, — закончил он со вздохом, — что нам удастся добиться смертного приговора для Уильяма Торна, хотя его наверняка ждут семь лет каторги.
— Почему же ваши подчиненные не поймали их с поличным?
— Всему виной трусость. — Мистер Фишер снял очки и принялся усердно протирать их. — Еще рано, но мистер Томас Кейв уже ждет внизу — должно быть, хочет замять дело, предложив заплатить крупный штраф. Именно ему доставались деньги, мистер Морган, я же вижу, что Уильяма Торна подставили, чтобы направить нас по ложному следу. Акцизное управление вправе возместить убытки только за счет владельца патента. Это касается и вашего вознаграждения.
Покидая управление, Ричард столкнулся в вестибюле с Томасом Кейвом, но не сказал ни слова. Поскольку идти на завод было бессмысленно, Ричард вернулся в «Герб бочара».
— Итак, я потерял работу, а двое из трех преступников вышли сухими из воды, — сообщил он Дику. — О, если бы я знал!
— Томас Кейв наверняка выкупит Торна, — рассудил Дик и вдруг оживился: — Не унывай, Ричард. Что бы ни случилось, ты получишь свои пятьсот фунтов!
Но слова отца не принесли Ричарду утешения. Он предпочел бы увидеть мистера Джона Тревильяна Сили Тревильяна на эшафоте. Почему, Ричард и сам не знал, но с отвращением вспоминал оскорбительный взгляд, которым Сили наградил его при первой встрече. «Для этого самодовольного, жеманного щеголя я — ничтожество, и я ненавижу его. Да, ненавижу. Впервые в жизни меня переполняет прежде неведомое мне чувство, теперь я узнал, что означает слово „ненависть“».
