Помпа подавала воду тонкими струйками, падающими в медный чайник, в котором кто-то пробил несколько дыр. Система фильтров мистера Кэмпбелла предназначалась для задержания плавучего мусора, комков грязи и дохлой рыбы, но не более того. После такой фильтрации вода сразу поступала в трюмы судна.
Величественным жестом Ричард велел Джимми Прайсу взяться за рукоятку помпы, подставил под трубу свой каменный фильтр и набрал в чашу около трех пинт воды. Его товарищи сделали то же самое, причем Билл Уайтинг низко поклонился Джимми, прежде чем наполнить фильтр, а тем временем Ричард на все лады распевал «аллилуйя». Наконец все вернулись к столу и расставили шесть каменных фильтров в его центре, сопровождая это действие благоговейными жестами. Ричард знаком велел товарищам отойти на два шага, развел руки и пошевелил пальцами.
— Царь царей! Бог богов! Аллилуйя, аллилуйя! — запел он. — Осанна! О, Гиппократ, услышь нашу молитву! — Еще раз почтительно поклонившись, он снял с головы тряпку, свернул ее, поцеловал и сел за стол. — Гиппократ! — вдруг выкрикнул он так пронзительно, что все вздрогнули.
— Господи, что все это значит? — не выдержал Стенли.
— Это обряд очищения, — торжественно объяснил Ричард.
Старик с лошадиным лицом насторожился.
— Ты шутишь? Вы что, решили разыграть меня?
— Поверь мне, Уильям Стенли из Синда, мы, все шестеро, никого не разыгрываем. Мы стараемся умилостивить Мать-Темзу, призывая великого бога Гиппократа.
— И так будет каждый раз, когда вам захочется пить?
— Нет, что ты! — отозвался Билл Уайтинг, который прекрасно понял, зачем Ричард устроил всю эту «церемонию». Таким способом он обособил своих товарищей, наделил их качествами, в конечном итоге позволяющими им уцелеть и сохранить свою собственность. Сообразительный малый! Ричарду помогли замечания Джимми и Лиззи о том, что он превратил процесс очистки воды в ритуал. Сайкс, прозванный на корабле «мисс Молли»,
[13]
наверняка обо всем узнает — Уильям Стенли из Синда производил впечатление сплетника, к тому же целыми днями торчал на «Церере». — Нет, — продолжал он убедительным тоном, — мы проводим обряд очищения только в особых случаях — например, когда переселяемся на новое место. Так мы привлекаем внимание Гиппократа.
— И кроме того, — подхватил Уилл Коннелли, внося в разговор свою лепту, — мы пользуемся камнями каждый раз, когда пьем воду, но церемонии проводим редко, а именно в первый день месяца. И конечно, когда мы оказываемся на новом месте.
— Это колдовство? — с подозрением осведомился Мики Деннисон.
— А ты чувствуешь запах серы? Или вода превращается в кровь или сажу? — напористо спросил Ричард. — Колдовство — вздор. А мы — серьезные люди.
— А! — внезапно воскликнул Стенли, и морщины у него на лбу разгладились. — Как я мог забыть! Вы же из Бристоля, а там диссидентов хоть пруд пруди!
— Айк, — позвал Ричард и встал, — нам надо поговорить. — И они отошли в дальний угол комнаты, очутившись под прицелом множества взглядов. — Поддержите нас и в следующий раз пойте вместе с нами. Только так мы сумеем сохранить свои вещи — и деньги. Кстати, ты где их спрятал?
Роджерс ухмыльнулся:
— В каблуки сапог. Снаружи они кажутся низкими, но на самом деле я хожу как на ходулях. А ты?
— Двойные стенки сундуков обшиты изнутри. Мы держим деньги там — у кого они есть. Благодаря обшивке стенки издают глухой стук. У нас с Уиллом, Недди и Биллом есть несколько монет, но остальные сундуки пусты, и если у кого-нибудь из нас появятся деньги, нам есть где их спрятать. Уильяма Стенли из Синда можно подкупить. Вопрос в том, выдаст ли он нас Сайксу.
Грабитель надолго задумался, а потом покачал головой:
— Вряд ли, Ричард. Если он проболтается, вся добыча достанется «мисс Молли». Пожалуй, лучше всего убедить жокея в том, что у нас почти ничего нет, — вот если бы нас навещал кто-нибудь из Лондона! Тогда мы смогли бы объяснить, откуда у нас вдруг взялись деньги. Насчет воды ты прав — пить ее невозможно. Нам с товарищами придется пить легкое пиво: ручаюсь, Уильям Стенли из Синда сумеет раздобыть его для нас.
Ричард неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу.
— Джимми Тислтуэйт! — воскликнул он. — Кажется, нас все-таки будут навещать, Айк. Как ты думаешь, Стенли исправно доставляет почту?
— По-моему, он добросовестно выполняет любую работу.
* * *
На следующее утро, поднявшись на верхнюю открытую палубу, Ричард и его товарищи поняли, почему каторжников выводили наверх небольшими группами. На «Церере» имелось несколько лихтеров, но слишком мало, чтобы сразу перевезти всех каторжников к месту работы. К счастью, каторжникам предстояло работать на расстоянии всего пятисот ярдов от «Цереры», однако это были ярды водного пространства. Гребцы охотно нанимались на такие суда потому, что за подобную работу платили больше, чем за любую другую. Каторжников с «Блюстителя» приковывали цепями к планширам. Поначалу Ричард удивлялся тому, что заключенные и не думают бежать, но вскоре понял: беглецов рано или поздно поймают и за побег могут приговорить к виселице.
Главным достоинством «академий Кэмпбелла», как прозвали суда их обитатели, было то, что они стояли далеко от берега, а среди англичан лишь некоторые умели плавать. Заключенным не пришло бы в голову бежать даже после того, как суда снимутся с якоря. Ни Ричард, ни его одиннадцать товарищей не умели плавать. Глубокие воды внушали им ужас.
В желудке у Ричарда было пусто, хотя он приберег на завтрак половину хлеба и сыра. Полпинты жидкой овсяной каши, приправленной горьковатыми травами, он выпил, едва получил ее. К тому времени каша успела остыть, но Ричард рассудил, что через двенадцать часов она покажется ему еще менее съедобной. Начальник тюрьмы Хаббард понимал, что мужчин, занимающихся тяжелым физическим трудом, следует сытно кормить, чтобы они работали как следует. Но за сутки, проведенные на «Церере», выяснилось, что Дункан Кэмпбелл не заботится о том, хватит ли сил его подопечным.
Каторжников, работающих на берегу, уже увезли, когда прибыл лихтер, которому предстояло доставить четыре бригады черпальщиков ниже по течению реки. Черпалка, на которую определили отряд Ричарда, была первой из четырех и стояла на двух якорях. Она представляла собой абсолютно плоскодонную прямоугольную баржу без носа и кормы, с низкими бортами, облегчающими погрузку и разгрузку. Баржа оказалась совсем новой, ее трюм был пуст, а краска еще не успела облупиться.
Перешагнув через планшир лихтера, каторжники очутились на дощатом помосте, который тянулся вдоль одного борта баржи. Едва лихтер покинул последний каторжник, Джимми Прайс, судно отчалило и направилось к следующей черпалке, стоящей на расстоянии пятидесяти ярдов. Помахав Айку и молодежи, товарищи Ричарда огляделись. На палубе баржи возвышалась небольшая деревянная надстройка с железной дымовой трубой. Услышав голоса, из надстройки вышел незнакомец, попыхивающий трубкой и сжимающий в руке дубинку.
