Дремофора мигом замолчала, а старик повернулся ко мне:
– Ну здравствуй, убивец ловчих! – и протянул мне сухую, всю в мелких шрамах, руку.
Я машинально ее пожал.
– Ты хоть говорить-то умеешь? – спросил он тогда.
Я молча кивнул.
– Так, может, представишься?
– Гриф. – Что-то уж слишком он любопытный, этот Синяя Борода!
– А меня Михба зовут, лесной целитель! – старик вновь подмигнул. Наверное, у него привычка такая – всем подмигивать. – Ты как, сам ходить сможешь?
Кивок.
– Тогда прошу за стол. – Дед расстегнул единственную пуговицу, соединяющую половинки жилета, обнажая волосатую грудь; поскреб ее пальцами. С наслаждением выдохнул:
– Тебе поправляться надо…
Я невольно улыбнулся: от Михбы неожиданно повеяло добротой и простодушием. Все мое сущее мигом впитало в себя это, и внутри стало невероятно тепло и уютно. Словно я вновь дома оказался – в большом, красивом дворце со множеством обслуги и такой вот замечательной башенкой…
– Чего улыбаешься? – зевая, спросил Синяя Борода. – Есть пошли, говорю.
Я мигом опомнился и спрыгнул с кровати. Тело тут же налилось тяжестью, а голова чуть закружилась. Не знаю, как вообще смог удержаться на ногах. Сделал шаг. Другой. Чуть не упал: спасла только кушетка, на которую оперся в последний момент.
Дремофора хотела поддержать меня, но старик ее остановил:
– Сам дойдет!
Я помянул Фенрира и, набрав в легкие воздуха, снова пошел, на этот раз более уверенно.
Михба побед но улыбнулся и, подхватив девушку под локоток, вышел из комнаты, предоставив мне добираться самому.
Когда я наконец добрался до михбской столовой, Синяя Борода и дремофора уже приступили к обеду. Или ужину? Сколько же я проспал?..
Против них сидел, лениво плюхая супом, мой приятель кобольд. Его задумчивый взгляд искал себе более интересные цели, чем пересчет кусочков мяса в миске. Поэтому, когда подо мной протяжно скрипнули половицы, Свэн мигом вскинул голову.
Взор его, снова прояснившийся, подобострастный, был устремлен на меня.
– Мастер!.. – Степняк рывком встал, опрокидывая стол вместе со всей посудой на Михбу и дремофору. Со стороны последних тут же раздались ругательства и жалобный писк обожженной кипятком мыши.
Но кобольд этого словно и не заметил: он на ватных ногах подошел ко мне и, не долго думая, обнял. Тугие его жилы напряглись, словно Свэн решил выжать из меня весь воздух разом.
– Ох ты, нежности-то какие! – Михба на мгновение оторвался от поглаживания дремофоры, чтобы вставить свое веское слово. – Девчонку-то ошпарили, ироды! Ну, да не беда! – Синяя Борода ласково усадил дремофору на стул и, отойдя на пару шагов, направил в ее сторону руки и что-то быстро шепнул.
Я еле успел заметить, как с ладоней его сорвались короткие лучики белого света и ушли в пострадавшую жительницу леса. Она резко дернулась. Откинула голову назад. Потом так же резко выпрямилась.
Все вышеперечисленное произошло в какие-то мгновения; Свэн за это время вряд ли бы успел скороговоркой произнести «недоперебитый».
Дремофора радостно взвизгнула и бросилась на шею Синей Бороде:
– Спасибо, дядя Михба!
– Да не за что, глупая!– хохотнул старик. – Будто не знаешь, что мне это – раз плюнуть!
Они, пританцовывая, закружились по комнате, словно счастливая пара. Потом дремофора очень вовремя вспомнила, что долго простоять на своих двоих я вряд ли смогу, поэтому, когда мой зад уже собрался дружеским поцелуем приветствовать пол, ему перекрыло дорогу сиденье стула:
– Тише, Гриф, тише…
– Откуда ты знаешь мое имя? – слабым голосом спросил я. Вспомнилось, что она уже не первый раз за день звала меня так.
– Я сказал, мастер Гриф, – бросил кобольд, опускаясь на стул. Я покосился на Михбу: старик очень шустро вернул все на прежние места.
– Тебя кто-то просил? – Я зло нахмурился. Боль тут же подкатила ко лбу, и пришлось снова расслабиться.
– Нет, но…
– Кто что пить будет? – вклинился в разговор Синяя Борода.
Две пары злых глаз, моих и кобольдских, только что прожигавшие друг в друге дыры, разом переключились на старика, стремясь в одно мгновение сделать из него решето.
Михба, уже собиравшийся сесть, отшатнулся назад, с некоторой опаской глядя в нашу сторону.
– Пива! – в один голос рявкну ли мы со Свэном.
– Вина. Белого. – Дремофора мечтательно закатила глазки. Словно вино это она никогда и не пробовала, но так много о нем слышала, что все время стремилась исполнить старое желание.
– Сейчас сделаем! – Синяя Борода, пыхтя на ходу, поднял с пола средний бочонок. От бочонка за милю разило крепким темным пивом, отчего у меня сразу потекли слюнки. Эх, сейчас бы еще мясца жареного…
Словно читая мои мысли, Михба вновь что-то прошептал, и на столе появилось два подноса с лежащими на них перепелами – по три на каждом.
– Что ж. – Бочонок взлетел в воздух, выплюнул на стол пробку и начал разливать пиво по кружкам. – Рассказывайте, как это вы в наш лес забраться умудрились и тех двух дворняг зачем привели?
Я мельком глянул на кобольда: он снова приступил к ковырянию столь нелюбимого им супа. Делать нечего, придется мне говорить…
– Мы гостили у живущего неподалеку от 3рега сэра Грокяйра. Ехали в Степь, к его родителям в гости. – Эту версию мы с кобольдом придумали еще в замке у Ламера, поэтому Свэн даже не поднял головы, «увлеченный» супом. – По дороге я почувствовал преследование, но не был уверен. Решили затеряться в лесу. Не получилось: Феноламп все равно нас нашел!
Кобольд и дремофора разом устремили на меня свои удивленные взгляды. Жительница леса, уже в третий раз услышавшая от меня про черного гнома, тут же вновь отвернулась к Михбе; кобольд смотрел гораздо дольше, то и дело морщась – вспоминая, кто такой этот Феноламп. Наверное, он так ничего и не понял, потому что, как ни в чем не бывало, вернулся к еде.
– Что за Феноламп? – Михба сделал вид, что не заметил реакции свина.
– Черный гном.
– Интересно. – Старик задумчиво погладил бороду. Синие волосы приятно гармонировали с желтым жилетом Михбы, но старик не думал об этом: мысли его летали где-то в другом месте, очень далеко от столовой. – Почему же оба твоих спутника в один голос кричат, что на вас напали только ловчие?
– Феноламп не нападал на нас, – возразил я. – Он просто пришел поговорить!
– Не было черного гнома! – взорвалась дремофора.
– Был!
– Не было!
Кобольд протестующе хрюкнул.
– Да!
