Утро в осенней Степи – самое холодное время суток!
Я, дрожа всем телом, протянул руки к костру. Зубы отбивали частую дробь, а кожа вся покрылась противными мурашками. Даже мой походный плащ не спасал от разошедшегося ветра. И уж тем более он не грел.
Свэн же, как ни в чем не бывало, игрался с молотом, подкидывая его вверх и хватая.
– Тебе что, и не холодно даже? – спросил я, подбрасывая в костер припасенный хворост.
– Нет.
– Вот свинья… – пробормотал я.
Свэн моих слов не услышал: он всецело был занят любимым молотом.
Неожиданно я услышал протяжный крик, который вскоре слился с волчьим воем. Неужто орки учуяли?
Вой утих, и я обрадовался, что все кончилось так быстро. Но на самом деле ничего не кончилось: на смену крикам пришел гул бега, словно в сторону нашей остановки направлялась целая стая серых хищников.
– Свэн, – позвал я кобольда.
– В чем дело, мастер Гриф?
– Ты… слышишь?
– Что?
«К нам кто-то бежит!» – хотел сказать я, но те, кто бежал, оказывается, уже были здесь.
На холме, ровным строем, расположился десяток орков – злых, зеленых, на больших серых волках. В середине и чуть впереди стоял, наверное, их вождь: волк под ним был черней ночи, а самого сидящего на нем зеленомордого хватило бы по крайней мере на троих меня.
– Оглянись, – прошипел я кобольду, не отводя взгляда.
Свэн послушно повернул голову и… довольно хрюкнул.
– Свинкер, что ли? – вождь не поверил глазам.
– Да, Свинкер, мой вождь! – радостно воскликнул мои приятель.
– Что будем делать, мастер Зорок? – спросил один из воинов, преданно глядя орку в глаза. Я невольно восхитился: столько верной любви было в его взгляде, столько подобострастия! Заставить так себя обожать не смог бы даже прошлый король Орагара, да пребудет его душа в Валгалле.
Каким же должен быть вождь, чтобы воины умирали с его именем на устах и засыпали с его образом перед глазами?
Наверное, он должен быть Лидером. Настоящим, с большой буквы.
– Этот, – Зорок кивнул в сторону кобольда, – свой. Что с ним за человек и как он осмелился притащиться в Степь – не знаю. Думаю, однако, что достойный сын рода Свинкеров не станет скрывать от нас имя своего друга и цель его приезда в Степь, – что и говорить, красноречивые орки – редкость. Но после дремофор-маньячек и троллеи-рыцарей меня этим уже не удивишь.
Воин согласно кивнул, хотя понял из всего сказанного, наверное, только: «Кобольд – наш, человек – не знаю». Остальное его зеленые уши принимать отказались, отсеяв лишние слова шелухою от зерен.
– И что с ним теперь делать? – Видимо, воин имел в виду меня.
– Пусть подойдут. Оба, – велел Зорок и кивнул нам.
Я быстро глянул на кобольда: он был спокоен как никогда. Значит, и мне не стоит волноваться.
– Приветствуем вас, путники! – громко сказал Зорок, который вождь.
Кобольд учтиво поклонился в пояс:
– Мы тоже приветствуем вождя Сломанного Топора!
– Кто – мы? – нахмурился тот любопытный воин.
– Я – Свэн из рода Свинкеров, а это мой спутник – мастер Гриф. – Кобольд кивнул на меня.
– Ну, тебя-то я признал. А вот кто такой этот мастер Гриф?
– Это я. Разве не понятно? – Я сделал шаг вперед.
– Зачем ты приехал в Степь? Я закусил нижнюю губу.
– Я не могу сказать это сейчас. При всех твоих воинах.
– Что это значит? – нахмурился Настырный и потянулся к висящей за спиной секире.
– Ладан! А ну оставь! – прикрикнул на него вождь. – Я сейчас этой секирой…
Молодой орк, устыдившись своего глупого гнева, опустил голову. Бьюсь об заклад, он бы покраснел, если кожа его была бы не зеленой, а белой, как у людей:
– Простите, мастер Зорок…
– Простите! – Зорок презрительно фыркнул. – Почему ты отказываешься говорить? – это уже мне.
– Я не хочу, чтобы кто-то, кроме тебя, это слышал.
– Ах ты… – Ладан снова начал заводиться, но Зорок поднял руку и сказал:
– Мы будем разговаривать с ним в моем шатре. В селенье!
Видно было, что орки разочарованы подобным исходом. Им бы больше пришлось по душе, если бы я вдруг заорал: «Смерть зеленорылым!» и, выхватив Секач, бросился вперед. Случись так, орки живо словили бы меня, привязали веревкой к спинам двух волков и пустили тех в бег, а сами стояли в стороне и радостно хлопали в ладоши, словно дети, наблюдающие за представлением бродячего театра.
Нет уж, не надо мне такого счастья! Даже обычные заявления типа «я Ловкач» или «ворую» могли пробудить в зеленых чувство ненависти, которое не остановит и Зорок. Лучше уж подождать до шатра, а там, может, и поесть дадут чего?..
– Пошли уже! – прикрикнул на орков Зорок. – Чего стали?
Берсеркеры, немного помедлив, нехотя повернули волков к горам и отправили их в бег. Вождь поехал чуть позади, находясь между мной с кобольдом и отрядом. Пришлось повозиться, запаковывая все в бэги и седлая лошадей, но я все же успел.
– Кстати, почтенный. – По интонации я понял, что он обращается ко мне. – По закону нашего племени гость должен провести ночь в селении.
Я закусил губу, едва не в кровь. Мы почти вплотную приблизились к главной цели путешествия – горам, а некий вождь клана какого-то там топора предлагает ночевать в его шатре, то есть, по сути, терять сутки просто так! Однако спорить с Зороком я не решился: да и никто бы не решился, будь он в компании одного молодого кобольда, а его соперник – десяти орков на волках!
– Я с радостью приму подарок. – Ладан презрительно фыркнул: даже он понимал, что отказать не могу!
– Как здорово, мастер Гриф, что вы согласились! – зашептал довольный кобольд, когда мы немного отстали от Зорока со свитой. – Я познакомлю вас с моими друзьями! Они, как и вы, очень любят приключения!
Ага, подумал я. Знал бы Свэн, как они мне нравятся, эти приключения, никогда бы так не сказал!
Впрочем, не столь это важно. Пусть знакомит: как говорится, чем бы дитя не тешилось…
– Ты отказала мне два раза… – напевал Феноламп, бултыхаясь в реке Забвенья. Мимо проплывали души еще не удостоившихся пребывания в Валгалле рыцарей, воинов, крестьян и рабочих.
Что и говорить – новая реформа Тюра по общедоступности рая для всех значительно увеличила приток умерших.
Фенолампу души, однако, не мешали, а на некоторых он даже брызгал струйкой набранной в рот воды. Правая рука Хрофта может позволить себе пару минут отдыха, пусть и в сложные для Валгаллы времена.
