Все как всегда. Сколько подобных судов наблюдал Барри, прежде чем самому оказаться обвиняемым!
– Его Величество Джуан Первый! – оповестил глашатай, приютившийся на самом краю помоста.
Заиграли трубы, зашептался собравшийся на площади люд. Врата открылись, и, сопровождаемый свитой и личной охраной, к народу вышел их король.
Поднявшись на помост и усевшись на трон, Джуан Первый велел:
– Подведите обвиняемого!
Стражники молча отдали честь и подтолкнули Барри в спину – иди, мол. Он поспешно засеменил к эшафоту и застыл статуей у самых ступенек.
– Приветствую тебя, – кивнул король магу.
– Благодарю, Ваше Величество, – склонил голову Барри. Коленки его тряслись. – И вам доброго утра.
– Знаешь ли ты, в чем тебя обвиняют, маг?
– Да, Ваше Величество. В измене.
Король задумчиво кивнул и крикнул:
– Магистр Эрлендон, прошу вас, выйдите к нам!
Люди расступились, освобождая дорогу волшебнику, и тот не заставил себя ждать. Шагал магистр неуверенно, то ускоряя, то замедляя ход.
Наконец он остановился. Буквально в трех шагах от помоста.
– Магистр Эрлендон, – сказал король, глядя Барри в лицо. – Это ведь ваш подмастерье, так?
– Да, Ваше Величество, – со вздохом подтвердил волшебник.
– Тот самый, что сбежал, в то время как вы с магом по имени Кобс пытались отстоять северную заставу, которая подверглась нападению оживших скелетов?
– Истинно так, Ваше Величество! Истинно так…
– Думаю, дальнейшее разбирательство бессмысленно, – заключил король. – И поэтому я приговариваю мага Барри к смертной казни через повешение. Казнь состоится завтра на рассвете.
Волшебник побледнел.
– Но… но, Ваше Величество! – закричал он. Голос его то и дело срывался на писк: – Но, Ваше Величество, магистр присылал ко мне человека, который сказал, что орден прощает меня и отпускает на все четыре стороны!
– Что? Какой еще человек? – удивленно вскинул брови Эрлендон.
– Высокий, молодой, во всем черном. Он сказал, что прибыл от вас. Я и успокоился и поехал тогда в столицу. Хотел таверну открыть…
Толпа загомонила. Примерно половина собравшихся вообще не понимала, что происходит, вторая, разделившись на два лагеря, спорила – действительно ли магистр отправлял к осужденному посыльного, или это осужденный придумывает, чтобы спасти свою жизнь.
– Тихо! – воскликнул король, поднимая руку.
Понемногу народ успокоился. Все, как один, выжидающе уставились на Джуана Первого.
– Я вынес свое решение, – веско заметил правитель Зейда. – Посылал ли к вам магистр посыльного или нет, но факт остается фактом – вы сбежали, изменив тем самым королевству, предав его. И за вашу трусость вы будете наказаны. Суд окончен.
Барри еще что-то кричал, но слова его растворились в гомоне расходящейся толпы.
Волшебник уронил голову.
Все кончено.
* * *
– Давай, Черныш! Осталось немного!
Они наконец достигли ущелья и теперь двигались по нему дальше, на юг, в земли племени угов…
Которые, возможно, помогут ему.
От одной мысли об избавлении – пусть и возможном– хотелось заорать во всю глотку, вложить в этот крик всю ту радость, что ждет его впереди, и ту горечь, что осталась в прошлом.
Но жнец по своей природе был слишком осторожным существом и очень не любил поспешных выводов. Поэтому он не кричал, а спокойно ехал дальше.
По обе стороны от дороги возвышались каменные стены.
Где их вершины? Возможно, теряются где-то в облаках, пронзают их, словно намереваясь подпереть сам небосвод.
Горы – кладезь мудрости. Горы живут века, тысячелетия. Они все видят и, как это кажется обычным людям, ничего не могут рассказать об увиденном.
Уги не зря живут здесь. Они пытаются прикоснуться к этой мудрости; словно землекопы, вгрызаются в камень. Но не кирками, а мыслью.
Они уверены, что горы не прочь поделиться своими знаниями с людьми. Они просто не могут. Да и зачем им делиться со всяким? Тот, кто найдет способ приникнуть к источнику, достоин. Остальные – нет.
Черныш шел мелкой рысью. Джефри постоянно оглядывался по сторонам, выискивая пещеры угов.
– Остановись, чужеземец, – вдруг произнес тихий глухой голос.
– Тпру, Черныш!
Конь замер.
– Зачем ты пришел, чужеземец?
– За ответами на вопросы.
– Что это за вопросы? И почему ты решил, что уги знают на них ответы?
– Я не уверен, но попытаться все же стоит. Угам известно очень много. Почему бы им не знать того, что интересует меня?
– Уги не всезнающи, чужеземец. Поэтому отвлекать их вопросами – неблагородное дело. Мы слишком заняты поиском новых знаний, чтобы тратить время на любопытствующих вроде тебя.
– И все же я прошу ваше племя помочь мне. Я – человек, чуждый самому Ваго. Присмотрись ко мне. Загляни внутрь меня.
Воцарилось молчание. Оно продлилось достаточно долго. Джефри уже было решил, что таинственный собеседник ушел, но тот сказал:
– Ты прав. Ты не из этого мира. И я вижу черное пятно в твоей душе.
– Это черное пятно – мой главный вопрос.
– В таком случае ты можешь пройти.
Джефри осторожно тронул поводья и пустил коня дальше по дороге.
* * *
Он въехал в небольшую деревеньку, расположенную на обширном плато. Со всех сторон ее огораживали каменные стены гор. И только одна дорожка вела сюда – та, по которой приехал Джефри.
У первого же домика стоял худощавый уг с длинным посохом в руке. Он хмуро смотрел на жнеца.
– Это я разговаривал с тобой, чужеземец, – сказал обитатель гор, когда Джефри обратил на него внимание. – Племя угов приветствует тебя.
– И вам доброго дня, – склонил голову жнец.
– Уги – мирное племя, которое ни с кем не враждует. Но это не значит, что мы рады гостям. Гости отвлекают от познания великой мудрости, чужеземец.
– Понимаю, – кивнул Джефри. – Но я бы не стал вас тревожить, если бы знал, к кому еще могу обратиться со своей бедой.
– Это я уже понял. И дозволяю тебе, хоть подобное и против любых правил, поговорить с нашим оракулом. Но сначала я, чтобы уги не показались тебе такими негостеприимными, предлагаю отужинать со мной в моем доме. Ты принимаешь мое приглашение, чужеземец?
– Конечно. Не могу же я обидеть радушного хозяина.
– Тогда привяжи коня и входи. Я велю жене накрыть стол, – сказал уг и скрылся в доме.
