– Ну… на пару сотен! – подумав, ответил Валентин.
– На сколько?! – У Пижона нижняя челюсть отвисла чуть ли не до пояса. – И почему же крылатые тогда не устраивают на фрогулов облавы?
– Почему же не устраивают? Устраивали. Пока не пережрали почти всех фрогулов.
– Когда?
– А помнишь историю Великая Драконья Война – ВДВ, как вы ее обычно называете? Что случилась шесть-семь сотен лет назад, еще до Исхода?
– Ну…
– Вот отлов фрогулов и был ее главной причиной. Крылатые тогда мало что лягух почти всех поели, так еще и количество родичей подсократили порядочно. А ныне тех фрогулов всего и осталось – на весь Астрат десятка два, не больше.
– Ясно… – кивнул шулер.
Некоторое время они шли молча.
– Вал, – позвал ангела вампир.
– Что?
– Драконий мир, который они после ВДВ заключили… В нем же есть пункт о фрогулах?
– Да, есть. Крылатые сговорились, что больше не будут охотиться на них. Только вот толку мало: фрогулы размножаются очень медленно, так что за эти пять-шесть сотен их количество возросло всего на десять-двенадцать особей. Одну, как я уже говорил, мы сегодня прибили, уменьшив тем самым выводок этих тварей! А Трест, не будь дураком, глаз возьмет: им только охотиться нельзя, а подаренный… или выигранный в покер – отчего бы не скушать? – Вал почесал небритый подбородок и замолчал.
Больше говорить было не о чем, к тому же впереди замаячил огонек разведенного ими костра.
Вот только от всей их стоянки один пламень и остался. Ни мешков, ни кинжала, оставленного вампиром, ни даже объедков – ни-че-го. Кто-то, воспользовавшись неразберихой с фрогулом, увел все их добро.
– Проклятье! – воскликнул Вал, окончательно убедившийся, что грабители ничего не «забыли». – Неужто за нами следили?
Пижон задумчиво почесал подбородок и, кряхтя, уселся на небольшой, поросший мать-и-мачехой, холмик.
– Похоже, что дроверы
[8]
, – сказал он, вставляя в рот сорванный стебелек.
– Дроверы? – переспросил Вал и, не дожидаясь повторного ответа, воскликнул: – Как же я сразу не подумал! Да я… – Странник неожиданно замолчал и, принюхавшись, упал на колени.
Пижон удивленно вскинул брови: Вал долго ползал на четвереньках, словно силясь найти что-то мелкое. И, похоже, нашел.
Его радостный крик встревожил расположившихся неподалеку ворон, заставив черных грабителей взвиться в воздух и отправиться на поиск новой стоянки. Вампир вскочил на ноги, но Вал его опередил: с торжественным видом он показал шулеру маленького брыкающегося дровера: ангел держал землеройку за ворот крохотной куртки.
– У них тут нора! – с довольным видом, будто вещи уже были найдены, просветил Пижона Вал. – Надо же так неудачно попасть!
Вампир выплюнул стебелек и показал клыки:
– Так не я место выбирал!
– Да знаю, знаю, – смутился Валентин. – Но дело не в этом! Главное, что мы сейчас все о пропаже узнаем! – Он хорошенько встряхнул дровера, на что тот ответил тонким визгом, среди которого вампир разобрал только одно слово – «отпусти».
Впрочем, отпускать маленького грабителя никто не собирался. Вал, не мудрствуя лукаво, связал малыша веревкой, после чего свободный конец обмотал вокруг собственной голени. Так что по-тихому слинять от правосудия для дровера не представлялось возможным – по крайней мере потомок гномов путей к бегству не видел.
– Ну-с? Говорить будем?
Дровер задрожал, как лист на ветру, и громко заверещал.
– Послушай, малыш, – притворно-ласковым голосом сказал Валентин, – ты ведь можешь говорить по-человечески? Или нет? – ангел двумя скрещенными палочками вытащил из тлеющего кострища уголек и положил его совсем рядом с хныкающим лилипутом – чтобы чувствовал жар.
Дровер скосил глазки и открыл рот, перевел взгляд на Валентина, потом на Пижона. Закрыл рот. Снова открыл…
– Спрашивай давай. Только уголь убери, – у дровера оказался хороший бас.
Вампир аж рот раскрыл: такой голосок больше подходил тем двум верзилам, которых он встретил в «Дворянской короне». Как их там? Фэт и Кушегар? Вот им самым! Но – никак ни лилипуту, который от одного хорошего пинка улетит за тридевять земель.
Странника, впрочем, голос малютки не удивил. Его вообще мало что удивляло.
– Ну, вот и отлично! А ты все – «пи-пи-пи» да «пу-пу-пу»!
– А чего мне со всякими откровенничать?
– Тоже верно… Ладно, разговор не об этом. Где наши вещи… э-э-э… Как, говоришь, тебя?
– Шмицом меня зовут. Мамка покойная назвала.
– Вот что, Шмиц: лирику о покойных родителях оставь для других. Где наши вещи?
Но дровер словно не слышал: «увлекшись», он начал перечислять, кто из его многочисленных родственников скончался совсем недавно, а кто очень сильно хворает и, похоже, не переживет грядущую зиму.
Вал покачал головой – наглеет! – и стал подвигать уголек аккурат под шмицкое седалище.
– Эй! Я же просил! – тут же воскликнул лилипут.
– Я тоже, – холодно заметил Странник, но двигать уголек перестал. – Где вещи, гаденыш?
– Сперли.
– Кто? Уж не твои ли братцы?
– Не зна… А! Да, они!
– Вот… А теперь скажи-ка, как нам их вернуть?
– Мне почем знать?
– По угольку!
– А!.. Стой! Я могу им сказать, чтоб вернули!
– Это значит, ты нам предлагаешь, чтобы мы тебя обратно в норку пустили?
– Ну! – согласно улыбнулся малыш.
– Ты нас за дураков не держи, – покачал головой ангел. – Ты сбежишь, на все сто уверен! А тогда нам про вещи можно забыть.
– Да не сбегу, – не очень умело соврал лилипут.
Вал прищурился.
– Ну, ладно. Верю-верю, – сказал он после небольшой паузы. – Сейчас развяжу.
– Развяжешь? – воскликнул доселе молчавший вампир. – Да он же надурит нас, как пить дать надурит! Ты чего, не видишь?! Зачем ему возвращаться?
Вал посмотрел на шулера долгим, тяжелым взглядом, а потом сказал:
– Он вернется. Я в этом уверен, – и перерезал опутывающие тело лилипута веревки.
Шмиц, не веря такому счастью, несколько мгновений просто стоял, ощупывая себя, а потом сорвался с места. Да так резво, что было почти невозможно проследить, куда же он побежал.
– И зачем ты его отпустил? – накинулся на ангела Пижон.
– Чтобы он вернул наши вещи, – спокойно ответил Странник.
