Она сосредоточенно пилила тупым пластмассовым ножом жесткое
куриное мясо и ждала, когда Саприн наконец начнет выяснять отношения. Руки у нее
дрожали, и мясо никак не хотело поддаваться, а все норовило выскочить из
пластмассовой тарелочки прямо на колени Тамаре.
– Через два часа мы прилетим домой, – сказал
Николай. – И расстанемся. Жалко.
– Почему?
– Я бы хотел с тобой встретиться. Как ты к этому
относишься?
– Нормально отношусь. – Тамара пожала плечами и
сунула в рот кусок курицы, который ей удалось отковырнуть. – Давай
встретимся. Мой телефон у тебя есть, так что никаких проблем.
– Есть проблема, – тихо возразил Саприн. – Я
боюсь, что после того, что произошло сегодня, ты можешь не захотеть больше
ложиться со мной в постель. Знаешь, это случается с очень многими женщинами.
Они начинают бояться мужчину, который может выстрелить в живого человека.
Тамара положила вилку и нож на поднос и повернулась к
Николаю.
– Послушай, дорогой мой, не надо мне напоминать о том,
что случилось сегодня утром. Я этого не видела, я этого не слышала, я этого не
знаю. Понял? Все. Обсуждение вопроса закрыто. И не смей втягивать меня в это.
Это ваши дела, а мое дело – перевод и прикрытие. Меня для чего наняли? Для
того, чтобы я тебя прикрывала от вожделеющих девиц и ревнивых мужиков и заодно
создавала впечатление, что мы с тобой чехи или поляки. Я свою работу выполнила?
Выполнила. Остальное меня не касается. Поэтому, если ты хочешь в Москве
продолжать со мной трахаться, я ничего не имею против. Ты красивый мужик и
хороший любовник, а о том, что ты можешь выстрелить в живого человека, мне
ничего не известно. Ясно, солнце мое?
– Ясно, – кивнул Саприн.
Он умолк и до самой посадки больше не произнес ни слова.
В Шереметьеве они довольно удачно успели выскочить из
самолета в числе первых пассажиров и подошли к паспортному контролю, когда к
каждому окошку стояло всего по два-три человека. Буквально через десять минут
они уже были на улице.
– У меня машина на стоянке, – сказал
Саприн. – Я тебя отвезу.
Тамара молча кивнула и пошла следом за ним в сторону платной
стоянки. Она уже приняла решение, и мысли ее были заняты тем, как это решение
наилучшим образом воплотить в жизнь. Одно она знала совершенно точно – домой
возвращаться ей нельзя. Во всяком случае сейчас, когда вместе с ней в квартиру
может подняться Николай. Абсолютно очевидно, что он ей не поверил. Поэтому на
всякий случай сейчас она поедет не к себе, а к матери.
– Где ты живешь? – спросил он, когда они уже
мчались по Ленинградскому шоссе.
– Метро «Филевский парк». Там недалеко.
– Хорошо, тогда заедем по дороге к Дусику, закину ему
папку, чтобы потом лишний крюк не делать. Ладно?
– Ладно, – равнодушно согласилась Тамара.
Заезжать нужно было на проспект маршала Жукова, это
действительно было по пути.
Возле красивого полукруглого здания, стоящего на пересечении
двух улиц, Саприн притормозил.
– Я недолго, – пообещал он, вылезая из машины. –
Пять минут.
Она задумчиво поглядела ему вслед и не спеша достала
сигареты из сумочки.
* * *
Михаил Владимирович Шоринов сидел перед телевизором, но не
понимал, что происходит на экране. То и дело поглядывая на часы, он прикидывал,
где сейчас Саприн и Тамара, что происходит и сколько еще ему ждать. Любовница
Шоринова Катя тихонько лежала на диване, свернувшись в клубочек, и с
любопытством наблюдала за разворачивающимися на экране событиями. Фильм был
совсем новый, какой-то суперхит, который удалось достать с большим трудом, но
Шоринов никак не мог включиться в просмотр.
– Дусик, сделай, пожалуйста, чуть поярче, –
попросила Катя.
Шоринов начал бестолково нажимать кнопки на пульте
дистанционного управления, по ошибке то увеличивая звук, то уменьшая контрастность.
Когда он нервничал, то начинал плохо соображать. Наконец он с досадой швырнул
темный прямоугольник пульта на диван, на котором лежала девушка.
– На, сама сделай, – раздраженно сказал он,
поднялся с кресла и вышел на кухню.
Уже одиннадцатый час, подумал Шоринов, надо идти домой,
чтобы не волновать жену и не вызывать у нее ненужных подозрений. Он обещал быть
дома не позже одиннадцати. Где же они? Он звонил в Шереметьево, ему сказали,
что рейс прилетел без опоздания. В очереди застряли? Не может быть, Коля Саприн
опытный путешественник, он всегда точно знает, какие места просить при
регистрации, чтобы выйти из самолета одним из первых, будь то аэробус, «Боинг»
или поганенький «ТУ-134». Правда, очередь может возникнуть из-за пассажиров с
другого рейса, так частенько случается. Но как бы там ни было, какова бы ни
была причина задержки, она нервировала Михаила Владимировича с каждой минутой
все больше и больше. Наконец он услышал звонок в дверь.
– Что так долго? – спросил он вместо приветствия.
– В пробку попали, – спокойно объяснил
Саприн. – Вот, держите.
Он протянул Шоринову папку с материалами.
– Как все прошло?
– По плану. По платежным документам я получил наличные
и передал их вашим людям в Вене. Они знают, что в ближайшее время вы передадите
им еще дополнительно некоторую сумму, после чего деньги будут возвращены на
указанные вами счета. У вашего богатого благодетеля будет полная иллюзия, что
этими деньгами действительно с кем-то расплачивались, а спустя примерно неделю
вы смогли вернуть долг вместе с процентами.
– Что Тамара?
– С Тамарой у нас проблема, Михаил Владимирович. Она
очень напугана и изо всех сил делает вид, что ничего не произошло. Якобы ее это
не касается. Поверьте моему опыту, так ведут себя люди, которые понимают, что
стали нежелательными свидетелями и теперь им нужно опасаться за свою жизнь.
Если бы она устроила истерику, я бы нашел способ ее успокоить, объяснил бы, что
ей выгодно молчать в тряпочку. А она ничего не говорит и не спрашивает. Она
очень опасна, Михаил Владимирович, поверьте мне. Она достаточно умна и может
попытаться затеять с нами всякие разные игры, а любая игра подразумевает лишние
телодвижения, которые могут привлечь чье-нибудь внимание.
– Я понял, – торопливо откликнулся Шоринов. –
Я понял и полностью согласен с тобой. Хотя… Может быть, она молчит не потому,
что задумала какую-то каверзу? Может, она просто хочет денег за молчание? Ты не
говорил с ней об этом?
– Михаил Владимирович, я не первый день на свете живу…
– начал было Саприн, но Шоринов перебил его:
– Попробуй в этом направлении. Может, все обойдется.
Заткни ей рот пачкой долларов и спи спокойно. Можешь торговаться до пятидесяти
тысяч. А уж если она захочет больше, тогда, конечно… Где она сейчас?
– Ждет в машине.
