Самообладание и спокойствие Тамары его неприятно удивило. То
ли она еще более равнодушна, цинична и безнравственна, чем он думал, и смерть
ребенка не выбила ее из привычной колеи, то ли она испугалась за себя, став
свидетелем и понимая, что от нее постараются избавиться. Ее бегство из машины
возле Катиного дома недвусмысленно свидетельствовало о втором, а вовсе не о
первом. Это означало, что она собирается спрятаться и будет искать возможность
улизнуть из Москвы. Поэтому действовать следовало быстро, а тут эта болезнь
дурацкая! Целых два дня он не может встать. Ну ничего, решил Николай, надо
принять ударную дозу всяких там эффералганов-упса, колдрексов и панадолов, а
завтра утром начать наконец работать, невзирая ни на температуру, ни на ломоту,
ни на слабость.
Все эти два дня он боролся с желанием позвонить Кате, но
каждый раз отдергивал потянувшуюся было к телефону руку: а вдруг у нее Дусик, и
он, Николай, своим звонком поставит ее в неловкое положение, вынудит
оправдываться перед Дусиком. Перекладывая голову с одной подушки, прогретой его
горячим лицом, на другую, прохладную, он ругал себя за то, что не оставил Кате
свой телефон, и тут же спохватывался, начинал хвалить себя за то, что не
поддался минутной слабости. Оставлять ей свой телефон он не мог, она и
фамилию-то его не знает, только имя. Человек, выполняющий деликатные поручения,
не должен оставлять свои координаты кому попало.
Николай понимал, почему его так тянет к Кате, хотя признаваться
в этом не хотел. Катя, которая была лет на десять моложе его самого, сделала
то, чего ни разу в жизни не сделала его мать: заставила его почувствовать себя
заботливо опекаемым, слабым, надежно защищенным. Катя занималась его лечением
так, словно в очередной раз лечила кого-то из младших братьев или сестер:
ласково, тепло, по-матерински. А именно ласки и материнского тепла Николай
никогда и не видел. Точнее, видел, но от бабушки, а это совсем не одно и то же,
особенно если понимаешь, что бабушка-то тебя, конечно, любит, а вот родной
матери ты сто лет не нужен, мешаешь только.
В конце концов, каковы бы ни были причины, лежавшие на
уровне подсознания, на уровне сознания Николай Саприн знал: он хочет увидеть
Катю.
* * *
Ему пришлось долго искать агентство, через которое нанимали
Тамару. На самом деле ее кандидатуру подсказал кто-то из знакомых Дусика, но,
чтобы не светиться, Михаил Владимирович действовал через агентство. Он позвонил
туда по телефону и попросил связать его с Тамарой Коченовой, и ему дали ее
домашний телефон. Случись что, в агентстве подтвердили бы, что телефон дали
именно они.
Агентство «Лира» находилось на каких-то задворках в районе
Русаковской улицы. Над обшарпанной входной дверью, которая выглядела так,
словно ее не открывали лет по меньшей мере пятьдесят, висела покосившаяся
табличка, возвещавшая, что за этой волшебной дверью находится городская
библиотека номер 78. Для того чтобы догадаться, что на самом деле там находится
агентство «Лира», нужно было обладать недюжинным воображением и верой в чудеса.
С верой в чудеса у Саприна было напряженно, зато с воображением – более или
менее прилично. Во всяком случае он не без труда толкнул невзрачную дверь и
поднялся по вонючей темной лестнице на второй этаж. Там было уже поприличнее: и
вывеска соответствующая, и дверь стальная с кодовым замком.
Николаю довольно легко удалось расположить к себе
симпатичную круглолицую девушку с короткой стрижкой и забавно вздернутым
носиком, которая считалась в «Лире» диспетчером: в ее обязанности входило принимать
заказы и подбирать по картотеке подходящие кандидатуры с учетом пожеланий
заказчика – язык, возраст, пол, знание стенографии, работа на компьютере и
множество других особых требований. Например, однажды, рассказывала диспетчер,
их попросили подыскать переводчика-мужчину, у которого не меньше двух детей.
Оказалось, что греческий коммерсант, желающий посетить с деловыми целями
несколько российских городов, очень любит поговорить о детях, причем непременно
с мужчиной-отцом. Если за целый день ему не удалось хотя бы час уделить такой
беседе, рассказать о своих детках и с удовольствием послушать о чужих, то он
считал, что день прожит зря. Короче, круглолицая курносая Танечка выбирала из
картотеки подходящих кандидатов и передавала их менеджеру Ларисе, а уж Лариса
сама решала, кому из них предложить работу, сама созванивалась с переводчиками
и с заказчиками, уточняя условия договора.
– Подскажите мне, пожалуйста, как найти Тамару
Коченову. Мне ее рекомендовали как очень квалифицированного переводчика, –
начал Саприн, улыбаясь как можно более обаятельно и просительно.
– Какие у вас требования? – деловито спросила
Танечка, приготовив карандаш и блокнот.
– Немецкий язык, возможность выезда в Швейцарию,
стенография.
– Компьютер?
– Нет, это не нужно.
– Наша фирма может порекомендовать вам…
– Спасибо, – перебил ее Николай. – Но я бы
хотел работать с Коченовой. Дело в том, что мне в Швейцарии предстоят контакты
с теми людьми, которые знают Тамару, они приезжали в Москву. Эти люди очень
высоко оценили ее деловые качества, и мне будет легче найти с ними общий язык,
если рядом будет именно Коченова.
– Тогда вам нужно обратиться к менеджеру, – пожала
плечами Таня. – Пройдите в соседнюю комнату. Ее зовут Лариса.
– А почему я должен обращаться к ней? – Саприн улыбнулся
еще более обаятельно и тепло. – Разве мы с вами не можем разрешить мою
проблему без нее?
– Так не полагается, – нахмурилась девушка. –
Моя обязанность – принимать заказы и делать первую прикидку, кто мог бы
подойти. А связывает заказчиков с переводчиками менеджер, мне не разрешается
это делать.
– Танечка, я же не вчера родился, я прекрасно понимаю,
что смысл работы агентства в том, что он связывает заказчика с исполнителем и
берет себе за это комиссионные. Не смотрите на меня с таким ужасом, это суть
работы любого агентства. На эти комиссионные содержится помещение «Лиры» и
платится зарплата персоналу. Вам, естественно, меньше, чем менеджеру. Так что
будет только справедливо, если за размещение одного, всего одного заказа
комиссионные полностью получите вы сами. Никто ведь не узнает. А телефон Тамары
Коченовой у вас наверняка есть.
– И все-таки я не понимаю, – упрямо возразила
Танечка, – почему вы не хотите обратиться к Ларисе? Конечно, деньги мне
нужны, врать не стану, но ведь они и Ларисе нужны. Почему же из нас двоих вы
выбрали меня? Тем более что вы Ларису еще и в глаза не видели.
– Объясняю. – Теперь улыбка Николая стала широкой
и веселой. Он ласково взял Танечку за руку и доверительно наклонился к
ней. – Я хочу предложить Тамаре очень высокую оплату, потому что
заинтересован в ней больше, чем она во мне. Я вам уже рассказал, почему.
Комиссионные у вас не фиксированные, а составляют некоторый процент от размера
гонорара. Если ваша Лариса узнает, какие деньги я плачу Тамаре, а она неизбежно
об этом узнает, если я сейчас обращусь к ней, она направит в налоговую службу
соответствующий документ. Тамара в конце года заплатит большой налог. На таких
условиях она не согласится работать со мной, налоги-то у нас прогрессивные,
много зарабатывать невыгодно. Поэтому я хочу обойтись без договора и без этой
вашей Ларисы. Я заплачу комиссионные лично вам, а гонорар – лично Тамаре, и на
этом мы разойдемся, исполненные любви и согласия. Ну как? Договорились?
