– Тамара дала мне ваш адрес и телефон, когда мы только
познакомились. Она собиралась вас навестить и предупредила меня, что если я не
найду ее в тот день дома, значит, она у вас и я могу за ней подъехать к вам, в
Фили.
– Понятно. Моя дочь всегда была немного легкомысленной.
Это вполне в ее духе – принимать внезапные решения, совершенно не думая о том,
какие последствия такое решение повлечет. Хорошо еще, что при этом она хотя бы
мне звонит, так что мне не приходится обзванивать больницы, морги и отделения
милиции. Совершенно не умеет думать на полшага вперед! Вот вам пример: приняла
предложение остаться в Австрии на несколько месяцев – что ж, прекрасно. А о
том, что у ее машины неисправна сигнализация и она стоит не в гараже, а на улице
возле дома, она вспомнила? Нет, конечно. Зато, уверяю вас, через неделю она
вспомнит об этом, позвонит мне и начнет канючить и просить, чтобы я что-нибудь
придумала. А что я могу придумать? Ключей от машины у меня нет, значит,
единственное, что можно сделать, это найти человека, который поставит на машину
эту жуткую железную «улитку» с замком. Но всем этим должна буду заниматься я, а
вовсе не владелица машины. Налить вам еще чаю?
Выйдя из квартиры Аллы Валентиновны Коченовой, Саприн
подумал, что наконец-то получил хоть какую-то информацию. Домой Тамара не
пришла, спряталась у кого-то из знакомых, позвонила матери, соврала, что
находится в Австрии и остается там на несколько месяцев. Значит, она уверена,
что по крайней мере в течение нескольких месяцев ей удастся отсидеться в тиши.
Но не в Москве же! Это возможно только при условии, что она не будет выходить
из квартиры. Нелепо. Значит, она нашла, куда уехать. И скорее всего уже туда
уехала. С этим понятно.
Теперь машина. Мамочка, судя по всему, знает своего
ребеночка не очень хорошо. Тамара вовсе не производит впечатления
легкомысленной и непредусмотрительной, хотя склонность к авантюрам, конечно,
есть, и очень сильная. Но не настолько сильная, чтобы забыть об оставленной без
сигнализации машине. Тамара должна была кого-нибудь попросить заняться машиной
и оставить ключи. Во всяком случае именно так поступили бы 99,9 процента людей,
а Тамара Коченова не походила на безумную оригиналку, которая могла бы попасть
в оставшуюся одну десятую процента. Значит, нужно день и ночь наблюдать за
светло-зелеными «Жигулями» и ждать, пока к ним подойдет человек, с которым
Тамара общалась после возвращения из Австрии.
Глава 5
Эдуард Петрович Денисов задумчиво смотрел на листок бумаги,
лежащий перед ним на полированной поверхности письменного стола. Манфред Кнепке
сдержал слово, нанял частного детектива, который проделал огромную работу. И
вот итог этой работы – один стандартный листок с перечнем фамилий. Тридцать
четыре фамилии, две из них принадлежат убийцам Лили и ее сына. Какие из них?
Детектив Уве Петер, не прибегая к помощи полиции, сделал
невозможное. Он нашел людей, которые в то раннее дождливое субботнее утро
видели машину, на большой скорости выезжавшую со стороны Визельбурга на шоссе
Зальцбург – Вена. Он методично объехал все агентства, предоставляющие
автомобили в аренду, и собрал сведения о людях, бравших напрокат джипы цвета
«мокрый асфальт». Он терпеливо искал этих людей и нашел всех, кроме одного.
Этот человек с чешской фамилией не был известен австрийским посольствам ни в
Чехии, ни в Словакии. Манфред использовал свои связи и выяснил, что человек с
такой фамилией в указанных посольствах визу на въезд в Австрию не оформлял. Это
лишь подтвердило первоначальную догадку о том, что убийца пользовался
фальшивыми документами, присвоив себе славянскую национальность, чтобы
оправдать акцент. Это должен был быть человек достаточно опытный и искушенный,
который знает, что по акценту почти всегда можно догадаться о том, какой язык
является родным. Англичанин будет говорить по-немецки совсем не так, как
француз или итальянец. Или славянин.
Петер, отрабатывая свой гонорар, спал по три часа в сутки и
работал с невероятной скоростью, благо у него как у главы детективного
агентства были помощники. В гостиницах он и не думал искать следы загадочного
«чеха» – если паспорт фальшивый, в нем нет отметок о пересечении границ, а в
гостиницах на это, как правило, обращают внимание. Искать следовало в мотелях,
где порядки куда более вольные. Ему хватило трех дней, чтобы найти мотель,
хозяин которого помнил супружескую пару с чешскими именами – красивая шатенка с
прямыми волосами до плеч и ее муж, синеглазый брюнет. Очень эффектная пара.
Приехали в среду, 13 сентября, уехали в субботу рано утром – так записано в
книге регистрации. Как ему показалось, они действительно чехи? Вроде да.
Говорили с акцентом. Правда, говорила в основном женщина, мужчина больше
помалкивал. Поляки? Может быть, откуда ему знать. А может, сербы? Может, и
сербы. Да, машина была, темный джип. Нет, ничего особенного не запомнилось,
обычные постояльцы, путешествуют по стране, видно, не очень состоятельные, раз
остановились в мотеле, а не в гостинице.
Значит, их было двое. И появились пусть убогие, но все-таки
приметы внешности. И еще у Манфреда укрепилось убеждение, что они – русские.
Если их нанял мстительный Югенау, много лет проработавший в Москве, то они не
могут быть никем, кроме как русскими. Следующим шагом было получение списков
лиц с красными и синими «советскими» паспортами, прибывшими в Австрию в период
с 10 по 13 сентября (Уве Петер брал с запасом) и убывшими в субботу и
воскресенье, 16 и 17-го числа. На отработку списка ушло еще несколько дней:
отсекались люди, явно не подходящие по возрасту, пары с детьми, туристические
группы и некоторые другие категории. Наконец остались 34 человека. На этом
частный детектив Уве Петер свою работу закончил. Пришла очередь Эдуарда
Петровича Денисова включаться в поиски убийцы.
На пороге своего семидесятилетия Эдуард Петрович Денисов
стоял уверенно, высоко держа крупную, красивой формы седую голову и не мучаясь
болезнями и недомоганиями, свойственными пожилым людям. Он был сказочно богат,
но демонстрировать это лишний раз не любил и роскошью не увлекался, хотя порой
тратил свои капиталы на совершенно, казалось бы, ненужные вещи. Он терпеть не
мог давать деньги в долг и оказывать помощь менее удачливым финансистам, но
мог, не задумываясь, потратить немалые суммы на организацию большого праздника
в городе, на поддержку интерната для одаренных детей или на подарки старым
друзьям. Наживался и сколачивался капитал Денисова с середины 60-х годов,
дважды Эдуард Петрович побывал под следствием, и даже один раз дело дошло до
зала суда, но все это было в далеком прошлом. Он, однако, очень хорошо помнил
тот ужас, который охватил его, когда судья с народными заседателями удалились
для постановления приговора. Прошло больше двух часов, пока они не вернулись в
зал судебного заседания, и за эти два часа Денисов успел многое передумать и
дать себе слово, что, если все закончится благополучно, он непременно
когда-нибудь будет вкладывать свои деньги в благотворительность, ибо в конце
концов нет ничего дороже людской благодарности. И слово свое он сдержал.
Последние несколько лет он был полновластным хозяином
симпатичного уютного города, чистенького и ухоженного. Денисов поставил своих
людей на все руководящие посты в мэрии, городской думе, органах управления. Он
железной рукой выдавил из города всякую уголовную шваль, не признающую
конвенциальных норм и предпочитающую выяснять отношения при помощи разборок, на
корню истребил рэкет и поделил все сферы вложения капитала между бизнесменами,
в чьей лояльности и преданности не сомневался. Все эти предприниматели,
разумеется, платили дань, как же без этого, но только не рэкетирам, а самому
Денисову, который обеспечивал их покой и безопасность. При этом Эдуард Петрович
жил, на сторонний взгляд, очень скромно – не в особняке, а в обыкновенном
девятиэтажном доме, правда, занимая целый этаж и сломав перегородки между
квартирами. Но жилище его, хоть и весьма просторное, было далеко от тех
роскошных апартаментов, которыми увлекаются некоторые «новые русские». В нем не
было ни фонтанов, ни бассейнов, ни сауны, ни зимнего сада. Были три спальни –
одна хозяйская и две для гостей. Огромная кухня, в прошлом однокомнатная квартира,
в которой безраздельно хозяйничал Алан, лауреат многих кулинарных конкурсов.
Большая столовая предназначалась для светских мероприятий, когда число
приглашенных превышало пятнадцать человек. В маленькой столовой трапезы
накрывались ежедневно, независимо от того, выходили ли к столу только хозяин с
супругой Верой Александровной или в гости были званы сын Денисова с семьей либо
кто-то еще. Царством Веры Александровны, дамы весьма светской и обладающей
обширными знакомствами, была прелестная гостиная, уставленная мягкой мебелью,
низенькими столиками и напольными вазами. В противоположном конце объединенной
квартиры располагался кабинет Эдуарда Петровича, в котором он принимал
визитеров, устраивал деловые совещания и переговоры и вообще проводил очень много
времени.
