– Да вы проходите, – энергично уговаривала их
Андреева. – Я сейчас детей налажу, все им положу, и мы с вами сможем
спокойно поговорить. Проходите, проходите, не стесняйтесь.
Настя первой прошла в маленькую комнату, которая в этой
квартире, по-видимому, считалась «большой», потому что все остальные были еще
меньше. За ней бочком, стараясь не задевать мебель, протиснулся Тарадин и
недоуменно огляделся.
– Господи, как же они живут в такой тесноте! Здесь же
повернуться негде.
– Ну, Владимир Антонович, что вы хотите, она работает
все-таки не в частной фирме, а в госсекторе. Вы, наверное, уже забыли, какие у
государственных служащих зарплаты.
Тарадин поморщился, но ничего не ответил, осторожно умещаясь
на краешке дивана. Через несколько минут хозяйка присоединилась к ним.
– Так что вы хотели узнать о Тамаре?
– Все, – улыбнулась Настя. – Расскажите нам,
пожалуйста, все, что знаете о ней.
– Не так уж и много, – пожала плечами
Андреева. – Во время поездки мы, конечно, постоянно общались с ней, но
Тамара была не очень-то разговорчивой. Такая, знаете ли, вся в себе.
– А почему с вами поехала именно она?
– Ее порекомендовало агентство.
Из кухни донесся звонкий голосок:
– Мам, можно я макароны кетчупом полью?
– Нет, Павлик, тебе кетчуп нельзя! – крикнула
Андреева и виновато улыбнулась гостям.
– Значит, до вашего обращения в агентство вы о Тамаре
Коченовой никогда не слышали? – уточнила Настя.
– Нет.
– Тамара не упоминала, с какими еще агентствами она работает?
– Кажется, нет… Но я, признаться, не обращала на это
внимания. Мне это было неинтересно.
На кухне что-то грохнуло и следом раздался визг. Андреева
вздрогнула, но с места не двинулась. Теперь уже слышался оглушительный рев.
– Вы не посмотрите, что там случилось? – удивился
Тарадин.
– Я и так знаю. С подоконника утюг свалился. Опять
Светланка ерзала и крутилась, вот и задела локтем. Это у нас случается через
день.
– Но она же плачет. Вдруг ушиблась?
– Если бы ушиблась, она бы не так плакала. Я своих спиногрызов
знаю. Это она просто испугалась. Ничего, пусть привыкает, что есть вещи, с
которыми нужно справляться самой. Вы спрашивайте, пожалуйста, не обращайте
внимания.
– Припомните, может быть, Тамара рассказывала вам о
своей работе – куда ездила, где переводила. Конференции, симпозиумы и так
далее.
– Да, вы знаете, было такое. Я сказала ей, что мой муж
– врач-ортопед, ученик самого Илизарова, а она ответила, что видела Илизарова
на международном симпозиуме в Новосибирске, там была целая бригада переводчиков
из Москвы. Мы, конечно, больше о талантливом медике говорили, знаете, две бабы
собрались – так они будут внешность обсуждать, а не научные проблемы.
Андреева легко и заразительно рассмеялась. В это время на
пороге комнаты возникла живая белокурая кукла с заплаканным лицом.
– Когда папа придет? – требовательно вопросила
кукла.
– Папа придет утром, он дежурит, – невозмутимо
отозвалась хозяйка. – А что случилось? Зачем тебе папа?
– Он меня пожалеет, – сердито заявила кукла по
имени Светланка. – Я плачу, плачу, а ты не идешь.
– Хорошо, детка, ты поплачь до утра, а там и папа
вернется с дежурства. Иди, пожалуйста, за стол и все доешь. И проследи, чтобы
Павлик не трогал кетчуп.
Маневр отвлечения девочки от собственных страданий был
проведен ловко и незаметно. Требуемую долю жалости малышка не получила, но зато
ей в руки дали оружие, позволяющее осознать собственную значимость, –
право контроля над старшим братом, роль маминой помощницы. Она моментально
повеселела и вприпрыжку помчалась обратно на кухню с радостным криком:
– Павлик, не смей трогать кетчуп, мама тебе не
разрешает!
Тарадин не смог сдержать улыбку.
– Вы опытный педагог, – заметил он. – У вас,
наверное, большая практика?
– Огромная, – кивнула женщина. – Я с
девятнадцати лет в детском саду работала, а когда стала расти по
административной линии, так своих трое появилось. У меня с детьми никогда
проблем не было.
– А у Тамары? Вы ведь возили ребятишек, как она с ними
общалась?
– Вы знаете, не очень успешно. – Андреева покачала
головой. – Было видно, что она детей не любит и общаться с ними не умеет.
Она и сама это знала, даже как-то пожаловалась мне, что у нее контакты с детьми
не получаются. Ну, не то чтобы пожаловалась, она вообще ни на что не
жаловалась, просто заметила, что уже второй раз едет с детской группой, а
понимать ребят так и не научилась. В первый раз, кажется, она ездила с
гимнастами из детской спортивной школы на какие-то соревнования. По-моему, в
Дюссельдорф, если я ничего не путаю.
– О своей личной жизни Тамара ничего не рассказывала? О
семье?
– Нет, в этом смысле она была замкнутой, со мной не
делилась.
Разговор с сотрудницей Министерства социальной защиты не
прошел зря. По крайней мере было понятно, куда двигаться дальше, где еще искать
следы Тамары Коченовой.
* * *
Женщина сидела на ступеньках лестницы и плакала, тихонько
всхлипывая. Юрий Оборин уже собрался было пройти мимо нее к лифту, но
остановился.
– Что у вас случилось? – участливо спросил
он. – Я могу вам помочь?
– Я очки разбила, – пролепетала женщина горестно. –
Я не могу без них идти по улице.
Она подняла заплаканное лицо и протянула ему раскрытую
ладонь, на которой лежала оправа вместе с осколками стекол.
– Не знаю, что теперь делать.
– Сильные стекла? – спросил Оборин.
– Минус семь с половиной. Я без них все равно что
слепая.
– Пойдемте. – Он решительно потянул женщину за
руку. – Вам нужно успокоиться, а потом я провожу вас до ближайшего метро.
Там в подземном переходе есть лоток «Оптика», купите себе новые очки.
Она жалко улыбнулась, но послушно встала и пошла следом за
Юрием. Крепко придерживая ее за локоть, Оборин довел женщину до своей квартиры,
пропустил в дверь и сразу направил в ванную.
– Умойтесь, у вас краска потекла.
Через пару минут незнакомка неуверенным шагом, легко касаясь
стен, вернулась в комнату. Если бы не беспомощное выражение лица и не
напряженно сощуренные глаза, она была бы довольно привлекательной. Оборин
увидел, что черты у нее четкие и правильные, длинная, хорошей формы шея,
округлые покатые плечи. Женщина села в кресло и, закинув ногу на ногу,
расслабленно откинулась на мягкую спинку. Юра по достоинству оценил ее изящные
щиколотки и красивые колени.
