– Угу, – промычал Селуянов. – И чего
получается?
– А это уж ты сам смотри, чего получается. Вот тебе
яркий пример: преступление, место совершения которого обозначено цифрой 3.
Видишь, вот здесь оно было совершено. А теперь смотри, где у нас на карте
тройки. По всей Москве разбросаны. То есть кто попался из случайных людей, тех
и опрашивают, никакого целенаправленного поиска возможных очевидцев не
проводится. Что такое поквартирный обход, все давно забыли. О том, что люди из вблизи
расположенных учреждений ходят обедать, выбегают в магазин или за сигаретами,
тоже никто не вспоминает. А уж о том, что в эти учреждения приходят посетители,
вообще речь не идет. И это только на первый взгляд. Если мы с тобой покопаемся
в этой схеме поглубже, еще что-нибудь вылезет.
– Бардак! – в сердцах бросил Селуянов. – Чего
ж мы все такие неумехи стали, а? Обленились, что ли?
– Обленились, – согласилась Настя. – Но и
очевидец теперь не тот, что раньше. Связываться с нами не хотят, добровольно в
беседу с работниками милиции не вступают. Чтобы найти таких людей, надо ходить
по квартирам и учреждениям, уговаривать, вызывать к себе симпатию и желание
помочь, будить сочувствие к жертве. А кто теперь это умеет?
– Тоже верно. А почему у тебя точки разного цвета?
– Черные – убийства, синие – тяжкие телесные, зеленые –
изнасилования, – пояснила она. – Чтобы не путаться.
Коля некоторое время разглядывал карту, потом ткнул пальцем
в нижнюю часть, где находился Южный округ.
– А тут у них что? Центр сексуального буйства? Сплошь
зеленый цвет.
– Примерно, – засмеялась Настя. – Тут
демографическая структура такая специфическая. Много детей и подростков,
соответственно и малолеточных изнасилований много. Посмотри, здесь же сплошь незастроенные
участки и зеленые массивы, освещения нет, котлованы, стройки. Благодать.
Селуянов, который в детстве мечтал стать градостроителем,
при этих словах оживился. Его до сих пор волновали проблемы застройки и
планировки города, только теперь уже в несколько ином, профессиональном
аспекте. И то, о чем сейчас говорила Настя, было ему понятно и небезразлично.
– Давай поподробнее про эти изнасилования, –
попросил он.
– Можно и поподробнее, – согласилась она, вынимая
из сумки распечатки, которые специально сделала вчера вечером перед встречей с
Селуяновым, зная его дотошность и интерес к географии. – Какая у нас там
цифра?
– Сто девять, сто десять, сто одиннадцать, восемьдесят
шесть, девяносто, – назвал он, глядя в карту.
– Так, изнасилование под номером восемьдесят шесть.
Потерпевшие – две девочки тринадцати лет, одноклассницы. Выявлены три человека,
которые видели, как девочки шли в сторону зеленого массива в компании пяти
парней.
Селуянов быстро отыскал на карте три числа 86, на мгновение
задумался, потом кивнул.
– Давай дальше.
– Изнасилование, сопряженное с убийством, под номером
девяносто. Потерпевшая – девушка семнадцати лет, пять очевидцев. Трое видели,
как она стояла с группой молодых людей у входа в ночной бар-дискотеку, двое
видели, как она оттуда выходила с теми же молодыми людьми.
– Дальше.
– Дальше номер сто девять. Изнасилование ученицы
седьмого класса в строящемся здании. Восемь очевидцев, которые могут описать
хоть какие-то приметы четырех мальчиков, которых они видели возле этой стройки.
Сама девочка их не знает, они подошли к ней на улице вечером, схватили за руки
и затащили на стройку. Она сначала думала, что они просто заигрывают с ней,
познакомиться хотят. А потом со страху уже ничего не видела, да и темно было.
– Сколько, ты говоришь, очевидцев нашли?
– Восемь.
Он снова склонился над картой.
– Нет, не сходится. Один лишний.
– Кто лишний? – встрепенулась Настя.
– Ты сказала, выявлено восемь человек. А на карте у
тебя число 109 встречается девять раз.
– Ты, наверное, место преступления посчитал, –
предположила Настя, которая никогда не делала таких ошибок. У нее в статистике
цифры всегда сходились тютелька в тютельку.
– Нет, с местом преступления получается уже десять.
– Не может быть. Покажи!
Они вместе уткнулись в карту, и Селуянов показал ей девять
точек, обозначенных числом 109.
– Ерунда какая-то, – растерянно сказала
Настя. – Не могла я так ошибиться. Допускаю, что я могла кого-то
пропустить, не поставить точку. Но выдумать из головы адрес и сделать отметку
на карте? За мной такого не водится.
– Давай проверять, – предложил Селуянов, который
тоже не очень-то верил в Настину рассеянность. Уж что-что, а этого за ней
никогда не замечалось.
Она стала диктовать адреса людей, видевших малолетних
насильников возле строящегося дома, а Селуянов тщательно проверял точки,
нанесенные на карту.
– У меня все, – сказала она, продиктовав
последний, восьмой адрес. – Кто остался?
– Остался адрес на улице Большие Каменщики, возле метро
«Таганская».
– И кто же там живет? – задумчиво произнесла
Настя. – Очень интересно.
Глава 16
– Ничего не понимаю, – с досадой произнес
Александр Иннокентьевич Бороданков, откладывая в сторону журнал, в который
заносились результаты наблюдений за находящимися в отделении людьми и сведения
об их самочувствии. – Мы опять зашли в тупик, но теперь я уже не понимаю,
как из него выбираться.
Ольга Решина обеспокоенно взглянула на мужа. Нельзя, чтобы у
него опустились руки, ведь на самом деле он давно уже нашел то наилучшее сочетание
и оптимальные характеристики компонентов, которые делают лакреол
высокоэффективным и абсолютно безвредным. Но пока он не должен этого знать. До
тех пор, пока в отделении находится Оборин, до тех пор, пока он жив, муж не
должен узнать о своей удаче. О сорок четвертом варианте лакреола. Иначе как она
сможет объяснить смерть Оборина?
– Тебе надо отдохнуть, Сашенька, – ласково сказала
она. – Ты просто переутомился. Мы с тобой занимаемся лакреолом полгода, но
я-то хоть даю себе передышку, а ты работаешь как вол. Нельзя так, милый. Ты же
прекрасно знаешь, что для успешного решения задачи нужно умение взглянуть на
проблему под иным углом зрения. А для этого необходимо делать перерывы,
временно отвлекаться, отключаться. Это же твоя собственная методика, ты забыл?
А согласно другой твоей методике, нужно полностью погружаться в решение задачи,
отгораживаться от всего, что мешает работе. Но ты и этому не следуешь. Саша, я
уверена, что если ты отдохнешь хотя бы три-четыре дня, выспишься, будешь много
гулять пешком, этого будет достаточно, чтобы взглянуть на наши трудности свежим
глазом. А я буду тебя кормить на убой, приготовлю что-нибудь экзотическое и
изысканное и стану подавать тебе еду прямо в постель.
