Светка была любовницей Дружинина, и главное ее достоинство
состояло в том, что жила она в десяти минутах ходьбы от отделения, поэтому к
ней так удобно было заскакивать перекусить, выпить чаю, а также и за другими
надобностями.
Света была на работе, и Дружинин, открыв дверь своим ключом,
с удовольствием выпил горячего чаю, намазывая черносмородиновый джем на толстые
ломти свежего белого хлеба. Полежал полчасика на диване, подремывая, потом
включил телевизор и посмотрел середину какого-то фильма, но так и не понял, в
чем там суть. Наконец позвонил Гена.
– Она ушла, – сообщил он. – Я сказал, что
тебя срочно вызвали и когда ты вернешься – неизвестно. Она просила передать,
что завтра снова будет тебе звонить, попробует договориться о встрече еще раз.
После этого сообщения Слава успокоился. Раз собирается
звонить завтра, значит, сегодня ждать его не будет и можно спокойно
возвращаться. И надо же – такой прокол! А ведь он специально выждал двадцать
минут после Генкиного звонка, не выходил из дому, чтобы случайно не встретиться
с Каменской. От отделения до метро – минут семь пешком, ну от силы десять, если
идти медленно. Он взял время с запасом, ждал двадцать минут, выходя из
подъезда, был уверен, что Каменская уже едет в поезде метро в сторону центра, а
она… Ну надо ж так неудачно!
– Так что у тебя не сходится-то? – спросил он.
– Количество людей, которых вы опрашивали, когда
выехали на место происшествия. Достань, пожалуйста, свои записи, давай
быстренько еще раз проверим, и я поеду.
«Так и есть, – мелькнуло в голове у Дружинина. –
Она что-то почуяла. Но что? Какой я молодец, что свои материалы все заново
переписал! Пусть смотрит».
Он открыл сейф и достал тонкие папки.
– Что конкретно ты хочешь?
– Меня интересует изнасилование девочки в строящемся
доме.
Он протянул ей одну из папок.
– На, смотри. Что там может не сходиться?
– У тебя в списке выявленных свидетелей было девять
человек, а я почему-то внесла в компьютер данные только о восьми, а девятого
забыла, – сказала она, листая материалы. – Вот он, этот список.
Странно.
Она подняла глаза на Дружинина, и он невольно поежился, хотя
точно знал, что уличить его не в чем.
– У тебя тоже восемь. А где же девятый?
– Их и было восемь. – Он изо всех сил постарался
взять себя в руки и даже сумел пожать плечами и удивленно улыбнуться. –
Почему ты решила, что их должно быть девять?
– Потому что я, прежде чем вносить фамилии и адреса в
компьютер, отмечала эти адреса на карте Москвы. И по изнасилованию девочки в
строящемся доме у меня значится девять точек, а это означает, что в списке было
девять очевидцев.
– Откуда же взялся девятый? Может, ты его выдумала? У
меня записаны только восемь.
– Вот и у меня записаны только восемь, а точек девять.
Ума не приложу, откуда она взялась. Я так надеялась, что это результат моей
рассеянности, что у тебя в списке девять человек, просто я кого-то не записала.
Значит, это скорее всего адрес очевидца по какому-то другому делу и я, когда
отмечала его на карте, неправильно поставила номер. Вот растяпа! Теперь у самой
головная боль, и у тебя время отняла.
Дружинин почувствовал огромное облегчение оттого, что все
так легко обошлось. Он вспомнил фильм «Семнадцать мгновений весны», когда
Штирлиц голосом Ефима Копеляна думал вслух о том, что лучше всего запоминается
последняя тема, затронутая в разговоре. Нужно перевести беседу с Каменской в
другое русло, чтобы в случае чего честно отвечать, мол, разговаривали о том-то
и о том-то, а вовсе не о том, что она одного свидетеля потеряла.
– Слушай, а как ты с этой информацией в компьютере работаешь? –
спросил Дружинин, сделав заинтересованное лицо. – Адреса, фамилии… Ну
записала ты их, а дальше что?
– А что хочешь. Вот, например, тебя интересует, сколько
раз выявлялись и опрашивались свидетели из числа лиц, работающих в универмаге
«Москва» на Ленинском проспекте. Включаешь контекстный поиск, записываешь слово
«Ленинский», и компьютер тебе по очереди предъявит всех, кто в твоем списке
работает на Ленинском. Можно еще проще, если списки адресов и фамилий сделаны
отдельно и в алфавитном порядке.
– Это как? Вручную расставлять, что ли? Тогда какой
смысл возиться? Вручную и карточки можно расставить, зачем компьютер для этого
покупать?
– Ну почему вручную? – удивилась Настя. – При
помощи рабочего словаря. Элементарно.
– Не понял.
Он действительно не понял, при чем тут рабочий словарь,
поэтому брови приподнялись вполне естественно и в голосе недоумения было в
самый раз, без перебора.
Каменская кивнула на стоящий в углу компьютер.
– Твой? – спросила она.
– Наш общий. Из дежурной части забрали. Когда им новое
оборудование поставили, мы этот стянули. У нас же писанины до чертовой матери,
сама знаешь. Когда на машинке стучишь, другие работать не могут. А на
компьютере тихонько набиваешь, никому не мешаешь, текст получается чистый, без
опечаток и перебивок. Да и переделать в случае чего несложно. Вот и пользуемся.
– Так вы что, такой дорогой машиной пользуетесь как
пишущей машинкой? И все? – неподдельно изумилась Каменская.
– Ну почему… – смутился Дружинин.
– Понятно, значит, еще и в игры на нем играете. Включай
свой агрегат, покажу тебе, как рабочим словарем пользоваться, чтобы делать
алфавитные списки.
Дружинин включил компьютер, по темному полю экрана побежали
строчки и символы, потом на голубом поле засветились две панели с каталогами.
– Вы бы хоть версию поновее поставили, – вздохнула
Каменская. – Бить вас некому.
– А эта что, старая?
– Конечно.
– Откуда ты знаешь? Здесь же нигде не написано, –
пытался поддеть ее Дружинин, который уже совсем расслабился, уведя разговор
далеко от пропавшего девятого свидетеля.
– У тебя на обеих панелях корневые каталоги. В более
новых версиях корневой каталог остается только на правой панели, а на левой –
файлы из текущего каталога. Ты разве не знал?
– Нет, – честно признался он. – А чем
отличается корневой каталог от текущего?
– Батюшки! – ахнула Каменская. – Вот
позорище-то! Тебе компьютер нужен только для того, чтобы в игрушки играть? Как
же ты можешь пользоваться техникой и не знать о ней элементарных вещей? Ты хоть
учебник какой-нибудь прочел? Хотя бы книжку Фигурнова, она совсем просто
написана, для начинающих.
– Некогда мне читать, – огрызнулся Дружинин,
раздосадованный таким оборотом дела. – Все вы там, на Петровке, больно
грамотные, а мы уж так, мы академиев не кончали.
Каменская подняла на него глаза, и он впервые заметил, какие
они светлые и прозрачные. Или раньше они такими не были? Ему показалось, что на
ее лице мелькнуло какое-то странное выражение, но оно исчезло прежде, чем
Дружинин успел это осознать.
