– Да, я надеюсь, – рассеянно сказала она,
судорожно придумывая повод, под которым можно будет завтра же отправить Юрия
домой.
Ольга знала, что действие лакреола имеет два этапа, две
фазы. На первом этапе человек чувствует себя с каждым днем заметно хуже, но
если прекратить прием препарата, то ухудшение прекращается тоже. Улучшения,
конечно, не наступает без специального лечения, но и хуже не делается. На втором
же этапе происходят так называемые необратимые изменения, когда прекращение
приема лакреола уже практически ничего не меняет. Самочувствие продолжает
ухудшаться, хотя и не так быстро, как под воздействием лекарства, и человек
умирает. Первая фаза обычно длится от четырех до семи суток в зависимости от
возраста и состояния сосудов и сердца, вторая фаза – от сорока восьми до
восьмидесяти часов. Так было с первыми модификациями лакреола. Новые варианты,
разработанные после получения архива профессора Лебедева, действовали более
мягко, удлинив первую фазу до восьми-десяти суток, а вторую – до пяти-семи
суток. Весь вопрос состоял в том, в какой фазе на сегодняшний день находится
Оборин. Если во второй, то можно безбоязненно отпускать его домой. Через несколько
дней он скончается. А если в первой? Сереже пока не удалось ничего узнать, и
если отпустить Оборина домой и оставить его живым, то он превратится в мину
замедленного действия.
Она выключила свет в гостиной и вернулась в спальню.
Стараясь двигаться как можно тише, поставила телефон на пол рядом с кроватью,
сняла очки и залезла под одеяло. В ту же секунду вспыхнул свет – муж включил
лампу у изголовья.
– Кто тебе звонил? – спросил он, и в его голосе
Ольга не услышала ничего хорошего для себя.
– Шоринов, – ответила она как можно спокойнее.
– Что ему нужно в такое время? О любви решил поговорить
на ночь глядя?
Бороданков потянулся за сигаретами, закурил и откинулся на
высоко подложенных под спину подушках.
– Перестань, Сашенька, – сказала Ольга как можно
мягче. – Ты же прекрасно понимаешь, что роман с Михаилом давно в прошлом.
С тех пор как мы с тобой женаты, я поддерживаю с ним только приятельские и
деловые отношения.
– Значит, звонок был деловой? – хмыкнул он.
– Конечно, милый.
– И что случилось? Почему такая срочность?
– Сашенька, не забивай ты себе этим голову. Ты
талантливый ученый, ты должен работать над лакреолом, а мы с Михаилом
обеспечиваем организационную сторону, чтобы ты не отвлекался на всякие
глупости.
– Оля, у меня возникает ощущение, что за моей спиной
что-то происходит. Вы с Шориновым что-то от меня скрываете?
– Ох, Саша, да что мы можем от тебя скрывать? Откуда
эта подозрительность?
– И все-таки. Раз он звонит тебе по ночам, значит,
возникают какие-то осложнения. Почему я ничего не знаю об этом?
– Потому что тебе и не нужно знать. Ты должен работать
над лакреолом, а мы с Михаилом для того и существуем, чтобы бороться с
осложнениями. Ну Сашенька, пожалуйста…
– Я хочу знать, о каких осложнениях идет речь.
– Ну хорошо. Для того чтобы выкупить архив у вдовы
Лебедева, Михаилу потребовались большие деньги наличными. У него таких
возможностей не было, и он обратился к своему знакомому, который дал ему
требуемую сумму под очень высокие проценты. Поскольку с запуском производства у
нас пока перспективы неясные, когда будет поступать прибыль – непонятно, а
проценты капают, Михаил начал искать возможность вернуть долг. Он хочет вложить
деньги в такое предприятие, которое даст быстрый оборот и большой навар. Но ты
же сам понимаешь, Сашенька, что без риска и без нарушений ничего не получится.
То и дело возникают осложнения.
– Я не понимаю, – с раздражением откликнулся
Бороданков, резким движением гася сигарету в пепельнице. – Почему нужно
непременно нарываться на осложнения? Когда лакреол будет готов, твой Михаил
станет единоличным и единовластным его производителем, монополистом. Он начнет
зарабатывать на этом такие деньги, что спокойно отдаст любой долг с любыми
процентами и даже не заметит ущерба. Почему нельзя подождать немного и сделать
все законно? Почему непременно нужно лезть в авантюры?
– Потому что долг растет, он с каждой неделей
становится все больше. Тебе не понять. Это не наш карман. Если бы долг с
процентами нужно было отдавать лично тебе из нашего собственного семейного
бюджета, ты бы рассуждал иначе. И потом, какое право мы с тобой имеем решать за
Михаила, как ему поступать? Ведь это он финансирует весь проект, он полгода
безропотно давал нам деньги на то, чтобы отделение могло функционировать, он
оплатил работу человека, который ездил по всей Европе в поисках вдовы Лебедева,
он, наконец, оплатил архив. А что мы с тобой для него сделали?
– Он получит всю прибыль от производства лакреола. Он
же миллиардером станет.
– Вот именно, Сашенька, получит и станет. Будущее время,
к тому же неопределенное. А мы с тобой от него уже получили все, что он нам
обещал. Поэтому мы должны быть к нему терпимы. И если его что-то тревожит и он
считает нужным обсудить это со мной, мы с тобой должны с этим считаться, даже
если это нам неудобно.
Она старалась следить за своими словами, чтобы не дай бог не
обидеть Александра, не провести ненароком разделительную полосу между «ты» и
«я», между ним и собой. Этому соблазну часто поддаются во время ссор и просто
тяжелых разговоров, не замечая, как полоса становится все шире и глубже, и если
только что, ну вот пять минут назад ее можно было просто перешагнуть, то сейчас
уже и противоположного берега не видно. Нет, Ольга, искушенная и в соблазнении
мужчин, и в поддержании с ними хороших отношений, за шириной полосы следила
тщательно, употребляя всюду, где только уместно, слова «мы с тобой». Мы с
тобой. Мы муж и жена. И что бы ни случилось – мы вместе. В здоровье и болезни.
В беде и в радости. В нищете и богатстве. Но главным образом, конечно, в
богатстве. И в славе. Все остальное соблюдалось только для того, чтобы не
сорвались с крючка эти две золотые рыбки. Хотя в глубине души Ольга Решина
отлично понимала, что никакой страстной любви она к мужу не испытывает, как не
испытывала ее и раньше. Но Бороданков был мужчиной, которого она сама себе
выбрала, которого терпеливо ждала долгие годы, окучивая и пропалывая, поливая и
удобряя, как грядку с экзотическими цветами. Она вложила в этого мужчину свою
молодость, силы, душу. Она поставила цель и добилась ее. И обсуждать сейчас
правильность постановки этой цели она вовсе не намерена. Александр
Иннокентьевич Бороданков, доктор медицинских наук, профессор – ее личное,
персональное завоевание. И теперь у нее есть новая цель – стать женой
нобелевского лауреата Бороданкова. Поэтому она будет любить своего мужа, холить
его и лелеять, оберегать от неприятностей и всячески помогать в работе, чтобы в
конце концов добиться своей цели. И если для этого нужно совершить преступление
– что ж, она готова. Она на все готова.
* * *
Оборин второй день валялся в постели, вставая только для
того, чтобы поесть или сходить в туалет. Мозг работал как заведенный, но
диссертация перестала интересовать Юрия. Он понял, что Ольга его обманула, и
только слабость и дурнота мешали прорваться наружу клокотавшей в нем ярости.
