– Да, именно так.
– Но тогда он должен был рассказать о своей находке хотя бы еще одному эксперту, чье мнение находится вне всяких сомнений.
– Он сказал мне, что поступил именно так.
– Он назвал имя того, кто видел письмо?
– Нет. Но их должно было быть несколько, потому что Джонатан сказал, что сожалел о выборе одного из них. Конечно же, он намеревался вернуть рукопись в Библиотеку Ватикана, но тот человек сказал ему, что они могли бы выручить огромные деньги, предложив рукопись частному коллекционеру.
«В «долилианскую эпоху» папа в первую очередь поделился бы со мной своей находкой и обязательно назвал бы тех, с кем собирался консультироваться, – подумала Мария. Переводя взгляд от стола к столу, она ощутила новую горькую волну сожаления. – Многие в этом зале – коллеги отца. Папа мог говорить о древней рукописи с одним или двумя из них – например, с Чарльзом и Альбертом. Если, милостью Божией, мама не причастна к трагедии, то может случиться, что в его убийстве виновен не какой-нибудь застигнутый врасплох грабитель. Неужели в этом зале тот, кто отнял у него жизнь?»
Не успела она сказать вслух отцу Эйдену то, о чем думала, как увидела вбежавшую в зал маму, а следом за ней – Рори. Мать направилась прямо туда, где сидели Мария с отцом Эйденом.
– Она без вас не уйдет! – объяснила Рори раздраженным голосом.
Кэтлин Лайонс рассеянно улыбнулась отцу Эйдену.
– Вы слышали весь тот шум? – спросила она его. – Вы видели всю эту кровь? – Потом добавила: – Женщина на фото с Джонатаном сегодня стояла рядом с ним. Ее зовут Лили. Зачем она приходила? Неужели ей было мало поездки с ним в Венецию?
Глава 5
Эльвира и Уилли Михан совершали свое ежегодное путешествие на яхте «Куин Мэри 2», когда узнали, что их хороший друг профессор Джонатан Лайонс был застрелен. Потрясенная до глубины души, Эльвира дрожащим голосом сообщила страшную новость Уилли. Но ее отчаянию не было конца, когда она поняла, что ничего не могла сделать, кроме как выразить соболезнования по телефону. К похоронам они тоже не успевали.
Судно только что отошло из Саутгемптона, и сойти на берег можно было только на вертолете скорой медицинской помощи. Кроме того, Эльвира была приглашенным лектором, заказанным как знаменитость, чтобы рассказать о победителях лотереи, с которыми была знакома, и о том, как некоторые из них лишились всего до последней монеты в безрассудных авантюрах. Она рассказывала про людей, которые всю жизнь работали на двух работах, выигрывали миллионы, потом зачем-то покупали призрачные гостиницы или сети сомнительных магазинов, торговавших такими никчемностями, как коктейльные салфетки, мерцающие брелоки для ключей и вышитые подушки, и в итоге выручки не хватало даже на аренду помещений.
Эльвира всегда объясняла, что, когда они выиграли в лотерею сорок миллионов долларов, она работала уборщицей, а Уилли – сантехником. Они предпочли взять деньги ежегодными выплатами в течение двадцати лет. Каждый год они прежде всего выплачивали налоги и жили на остальные деньги. Остаток они удачно вложили.
Пассажиры любили истории Эльвиры, и экземпляры ее бестселлера «Из грязи в князи» успешно раскупались. И хотя Эльвира искренне переживала смерть Джонатана, будучи светской дамой, она этого не показывала. И даже когда оживленно обсуждали версии, почему выдающегося ученого убили, они с Уилли ни разу не упомянули о том, что были давно знакомы с профессором Лайонсом.
Познакомились они два года назад, когда Эльвира читала лекцию во время круиза из Венеции в Стамбул. Она и профессор Лайонс посещали лекции друг друга, и ее покорили его рассказы о Египте, Греции и Израиле настолько, что она, в своей манере, пригласила его на ужин. Профессор охотно согласился, но добавил, что путешествует не один, поэтому они поужинают вчетвером.
«Именно тогда, во время круиза, мы познакомились с Лили, – не выходило из головы Эльвиры. – Мне она понравилась. Она не глупа, привлекательна настолько, чтобы верить, что была такой всегда. Уверена, что уже в шесть лет знала, что ей идет. Археологию она любит так же страстно, как профессор Джон, и научных статей у нее не меньше, чем у него. О себе она много не воображает, и нет сомнений, что влюблена в Джонатана Лайонса как сумасшедшая, несмотря на то что много его моложе».
Конечно же, Эльвира просмотрела информацию о профессоре Лайонсе в Интернете и знала, что он женат и у него дочь по имени Мария.
– Уилли, полагаю, у них с женой не все в порядке, – доложила Эльвира своему мужу. – Знаешь, такое случается. И бывает, что обоим удается наладить отношения.
У Уилли была своя система согласий с Эльвирой, когда она делала определенные выводы.
– Как обычно, ты попала не в бровь, а в глаз, дорогая, – ответил он, хотя за всю жизнь не мог даже помыслить о том, чтобы взглянуть на другую женщину, когда рядом была любимая Эльвира.
В последний день круиза, когда они сошли на берег в Стамбуле, довольные друг другом пассажиры по обыкновению шумно начали сыпать приглашениями, требуя обещаний навестить их в Хот-Спрингсе, или в Гонконге, или где-нибудь на небольшом островке всего в нескольких милях на катере от Сент-Джона. Тогда Эльвира объявила:
– Уилли, только представь себе их лица, если мы вдруг заявимся к ним с багажом? Ты же понимаешь, что это всего лишь вежливый способ выразить их восхищение нашим обществом.
Именно поэтому после возвращения из тура Венеция – Стамбул домой в южную часть Центрального парка они с удивлением услышали звонок от профессора Джонатана Лайонса. Даже если бы он сразу не представился, они бы узнали его теплый, густой голос:
– Это Джон Лайонс. Я так много рассказывал жене и дочери о вас, что они захотели познакомиться. Если вторник вас устраивает, то моя дочь Мария, живущая на Манхэттене, заедет за вами и привезет к нам на Гарден-стейт, а вечером отвезет домой.
Приглашение Эльвиру сильно обрадовало, но, повесив трубку, она сказала:
– Уилли, интересно, знает ли его жена о Лили? Не забудь следить за своим языком.
Ровно в шесть тридцать вечера во вторник консьерж позвонил через домофон в квартиру Миханов на юге Центрального парка и сообщил, что мисс Лайонс приехала за ними.
* * *
Джонатан Лайонс Эльвире очень понравился, и его дочь вызвала в ее сердце не меньшую реакцию. Мария была приветлива, тепла в общении и не только прочла книгу Эльвиры, но так же, как она, помогала людям разумно инвестировать деньги с минимальным риском. Когда они добрались до Мауа в Нью-Джерси, Эльвира уже решила, что Мария была тем человеком, кто должен помочь некоторым ее лотерейным счастливчикам, особенно тем, кто успел сильно растранжирить свой выигрыш на сумасшедшие затеи.
Только когда они свернули к дому, Мария неуверенным голосом спросила:
– Папа сказал вам, что у мамы деменция? Она об этом знает и сильно старается скрывать, но, если вдруг она несколько раз задаст вам один и тот же вопрос, вы все поймете.
