Так отец становится спортивным тренером, а мать — олимпийской чемпионкой.
Жизнь после родов
Мы видели, до какой степени наша Mummy стоически переносит трудности. Теперь ей следует стать философом. На ее месте француженка давно бы выбросилась в окно. Первые четыре года жизни ребенка — самые трудные для его матери.
— Если хочешь вернуться на работу, есть четыре варианта присмотра за ребенком: ясли, где свободных мест почти не бывает и стоят они 60 евро в день; няня, рекомендованная муниципалитетом, стоимостью от 45 до 75 евро в день, в зависимости от квартала; частная няня, работающая за 12 евро в час; и наконец, девушка-иностранка, которую нужно поселить у себя, кормить и платить 120 евро в неделю. Последняя — лучший вариант, самый дешевый, но для этого нужно иметь свободную комнату, — объясняет Ноэми, мама двухлетнего Зака, которая оставила карьеру, чтобы заняться сыном. Деньги в семье зарабатывает папа.
Будучи проездом во Франции, Ноэми пришла в восторг от дошкольной системы в одном городке Пиренеев:
— Я оставила Зака в детском саду, и мне это обошлось вдвое дешевле, чем в Лондоне, к тому же система более гибкая: платишь только за дни посещения, тогда как в Лондоне мне приходится оплачивать ясли, даже когда Зак болеет или когда мы уезжаем в отпуск.
На самом деле многие лондонские мамочки, не зарабатывающие в Сити больших денег, предпочитают бросить работу и заниматься своими детьми до их поступления в школу в возрасте четырех лет. Начиная с трех лет ребенок может посещать ясли на полдня, но в этом случае вы не можете выбирать, и ваш малыш отправится в ближайшее учреждение на углу улицы, это не обсуждается. Но в этом грубом мире все же есть хорошие стороны:
— Английское воспитание настаивает на независимости и индивидуальности детей, в них очень рано развивается чувство ответственности, — считает Ноэми. — Оно также развивает уважение к различным культурам. Каждый крупный религиозный праздник — Рамадан, Иомкипур
[230]
, Рождество, китайский Новый год — отмечается всем классом. Иногда мне кажется, что это даже перебор, что-то вроде United Colours of Benetton
[231]
, но в конце концов лучше уж так, чем наоборот.
Тем не менее наша Mummy отнюдь не становится свободнее, когда ее ребенок достигает долгожданного четырехлетнего возраста.
— Они находятся в школе лишь с девяти утра до трех дня. Порой некоторые школы предлагают занятия до половины пятого, но при этом следует раскошелиться на 20 евро в день на ребенка. Это тяжело, — говорит Ноэми.
В богатых кварталах большинство детей имеют личных гувернеров, которые помогают им делать домашние задания до возвращения родителей. Это называется равенством шансов по-английски…
Начальная школа
Поступление в начальную школу может обернуться кошмаром, поскольку родители не всегда получают школу, которую они выбрали в своем квартале. Так как хорошие государственные школы переполнены, им нередко приходится обращаться в частные католические или англиканские школы или же в так называемые public schools (очень частные школы), если у них есть средства. Либо придумать себе религиозную веру, которой у них нет. Некоторые семейные пары принимаются вести себя как практикующие христиане, чтобы их дети поступили в хорошую школу квартала, прикрепленную к церкви. И прощайте, поздние воскресные завтраки! Им приходится каждое воскресенье отправляться в церковь. Если их разоблачат, детей тут же исключат из школы.
«Если вы решили поселиться в Лондоне с маленькими детьми, прежде чем начать искать жилье, следует навести справки о качестве местных начальных школ и их принадлежности к той или иной религии», — советует Ноэми.
Итон — это семейная династия. Очень часто бывает так, что сын, отец, дед и прадед протирали там свои штаны, оттачивали таланты и ранили себе душу. Public schools (очень частные школы) — не только семейные, но и классовые учреждения. Это Итон, Хэрроу, Гордонстоун или Вестминстер. Они были основаны несколько веков назад. Великолепные здания за толстыми крепостными стенами, где принято носить форму. Список бывших учеников напоминает Who’s Who страны: Итон — это многие премьер-министры, оставившие след в британской истории, Уинстон Черчилль учился в Хэрроу и там же — Сесил Битон
[233]
, принц Чарльз — в Гордонстоуне, сэр Питер Устинов
[234]
— в Вестминстере…
В то время как жители континента предпочитают видеть, как растут их дети, на Британских островах считается высшим шиком отправить отпрысков на обучение куда-нибудь подальше от папы и мамы.
Public school прививает ценности, которых, пожалуй, больше нигде не найдешь. В этой школе преподают литературу, латинский и греческий языки, самые благородные дисциплины в Великобритании (здесь ценится эквивалент литературного бакалавра), регби и крикет. Школа закаляет характер, учит маленьких мальчиков становиться мужчинами, быть твердыми, не плакать. Будьте уверены, ледяные души, порка преподавателем латинского языка, любителя юношеских задниц, или же удары указкой по пальцам быстро превратят мальчика в мужчину, лишенного сердца. Майкл Мид, подданный Ее Величества и бывший ученик boarding school (другое название public school) подтверждает:
— Я вырос в атмосфере, где не было почти ни одной женщины. Телесные наказания сыпались как из рога изобилия. Это научило меня быть черствым. И ничего не понимать в женщинах. Например, долгое время я считал совершенно неуместным держать на публике за руку свою подругу.
Тони, его австралийская герлфренд, подтверждает:
— Английские public schools ужасно действуют на мальчиков. Майкл сильно изменился, но поначалу он был очень сдержан. Он почти никогда не показывал своих чувств.
Видимо, именно поэтому стереотип холодного, сдержанного англичанина, рожденный в подобных школах, будет существовать еще долго.
Но что же такого варварского происходит в этих пансионах? День учеников начинается в 6 часов 45 минут. Младшие будят старших студентов. И приступают к их обслуживанию: чистят им ботинки, наливают воду в ванну, готовят кофе. Если они не делают этого неукоснительно, старшие студенты, ответственные за дисциплину, имеют право наказать младших. Да, и еще. После того как вас побьют, вы должны пожать руку своему мучителю и сказать ему: «Большое спасибо». Питер, мой знакомый, провел все свое отрочество в public school и до сих пор с гордостью рассказывает, что никогда не плакал под ударами.
