THOR_SARDEGNA: меня могут сегодня убить
TERSICORE89: такими вещами не шутят
THOR_SARDEGNA: запустят ракету по палатке, из которой я с тобой разговариваю, и руки и ноги у меня разлетятся в клочья, из глаз и ушей брызнут мозги, запачкают экран, и тогда я не смогу тебе больше писать
TERSICORE89: прекрати
THOR_SARDEGNA: не смогу
TERSICORE89: я сейчас отключусь!
THOR_SARDEGNA: ладно, ладно, но грудь-то у тебя на самом деле не маленькая?
TERSICORE89: нет. большая и крепкая.
THOR_SARDEGNA: а поподробнее?
TERSICORE89: что тебя интересует?
THOR_SARDEGNA: все. какая она, как ты…
— По-моему, это мужик.
Голос раздается у самого уха Торсу, который от испуга вскрикивает и резко захлопывает монитор. За спиной у него стоит Дзампьери.
— Какого хрена? Ты давно здесь стоишь?
— Ты уверен, что это не мужик?
— Да пошла ты!
— Имя Tersicore больше подходит мужчине.
— Это не мужчина!
— А ты откуда знаешь?
Дзампьери присаживается на краешек стола и скрещивает руки на груди с таким видом, будто собирается вступить в долгую дискуссию. У Торсу уже начал вставать, а перед экраном его ждет Tersicore89.
— Уйди, а? — говорит он, пытаясь сдержаться.
Дзампьери не обращает на него внимания.
— В Сети полно людей, которые из самых низменных побуждений выдают себя за других. К примеру, мужчин, притворяющихся женщинами.
— Чего тебе от меня надо?
— Я пытаюсь тебя защитить. Мы же друзья.
— Не нужно меня защищать!
Дзампьери склоняет голову. Разглядывает свои ногти, выбирает один палец и начинает грызть.
Торсу говорит:
— Мужчина бы такое писать не стал. — Он и сам не знает, зачем он пытается ее переубедить.
— Я при желании могу писать, как мужчина, — ехидно возражает Дзампьери.
— В этом никто не сомневается.
— И вообще, раз она не хочет показываться, значит, что-то не так.
— Блин, так ты все прочитала?
— Кое-что. Большая и крепкая грудь… Ммм…
— Заткнись! Вообще-то я и сам не хочу ее видеть.
— Почему?
— Потому.
Дзампьери гладит ему волосы и шею так, что его пробирает дрожь.
— Торсу, Торсу… что с тобой? Боишься настоящих женщин?
Он с силой отталкивает ее руку, Дзампьери хохочет.
— Передай женишку от меня привет! — говорит она и уходит. Сейчас наверняка пойдет и растреплет остальным. Ну и ладно. Торсу снова открывает экран.
TERSICORE89: ты еще здесь?
THOR_SARDEGNA: здесь, извини, оборвалась связь.
Они с трудом возвращаются к тому месту, на котором остановились. Беседа быстро сводится к обмену короткими репликами из серии ты-мне-делаешь-так-а-я-тебе-так, но настроение у первого старшего капрала безнадежно испорчено. Он все время оборачивается — проверить, не подглядывает ли кто. Периодически в его голове возникает образ юноши, сидящего на месте Tersicore89, и Торсу становится дурно. Он пишет и читает, а самого тошнит, прихватывает живот. Больше нет сил терпеть. Приходится спешно прощаться. Он обещает Tersicore89, что вскоре выйдет на связь.
Быстро шагая по базе, он старается не встречаться взглядом с другими солдатами и не отвлекаться на мелких хищных птиц, кружащих над сторожевой башней. Он хочет, чтобы возбуждение не прошло окончательно, пока он не дойдет до туалета.
На полпути у него начинает плыть перед глазами. Головокружение быстро перетекает из головы в тело и превращается в дрожь, сосредоточенную внизу живота. Через несколько секунд ему настолько приспичивает, что приходится пуститься бегом.
Он добегает до биотуалета, дергает первую ручку, но дверь заперта изнутри, влетает во вторую кабинку, но от того, что он там видит, ему становится плохо, влетает в третью, едва успевает закрыть задвижку и спустить штаны, садится на корточки над алюминиевым сортиром в полу и за один раз опустошает кишечник.
— Уфффф!
Он еле слышно выдыхает, в ушах громко стучит. Внезапно кишечник повторно опустошается — неожиданно и сильнее, чем в первый раз, при этом в животе жутко режет. В пищеварительном тракте началась революция. Торсу прищуривается и крепко хватается за ручку двери, ему чудится, что его вот-вот засосет в слив. Он старается не обращать внимания на капли жидкого кала на голых ляжках и внизу на штанинах.
Когда резь проходит, он опускает голову на вытянутую руку и сидит неподвижно целую минуту — обессиленный и расстроенный всем, что с ним произошло. По телу разливается покой, страшно тянет спать. На несколько секунд он засыпает в этом неестественном положении.
Симптомы отравления могли проявиться у Анджело Торсу раньше, чем у других, из-за того, что он дважды брал добавку мяса, или из-за того, что никогда не отличался крепким здоровьем. Впрочем, пока он сидит, скрючившись, в грязном сортире, еще двое солдат вбегают в соседние кабинки, и Торсу узнает звуки, очень похожие на те, что только что издавал сам. За несколько часов базу завоевывает золотистый стафилококк, начинается хаос. Кабинок туалетов — восемнадцать, зараженных солдат не меньше сотни, раз в двадцать минут приступы повторяются.
К четырем часам вечера около туалетов собирается толпа дрожащих ребят с зелеными лицами. В руках они сжимают рулоны туалетной бумаги и орут тем, кто занимает кабинки, чтобы те ради всего святого поторапливались.
Перед старшим капралом Энрико Ди Сальво стоят четыре человека, включая Чедерну. Ди Сальво размышляет, стоит ли просить приятеля уступить ему очередь, потому что боится не дотерпеть, но Чедерна точно откажет. Он отличный солдат, хохмач, но все-таки редкостный козел.
Ди Сальво пытается вспомнить, было ли ему когда-нибудь настолько худо. В тринадцать лет ему вырезали аппендицит, перед этим он несколько месяцев просыпался по ночам — живот болел так, что до спальни родителей он доходил, согнувшись в три погибели. Мама с подозрением относилась к лекарствам, отец — к гонорарам врачей, поэтому лечили его лимонадом. Боль не утихала, мама ложилась обратно в постель с обиженным видом: «Я тебе велела пить горячий, а ты тянешь кота за хвост. Так от лимонада никакого толку». Когда за ним приехала «скорая помощь», воспаление перешло в перитонит. Но, наверное, даже тогда живот не болел, как сейчас.
— Чедерна, пропусти меня! — просит он.
— Еще чего.
— Ну пожалуйста, я больше не могу!
— Тогда возьми мешок и сходи в него!
— Не хочу я срать в мешок. Да и до палатки мне не дойти.
