— Вы имеете в виду народности?
— Да, синьор!
— И о каких именно народностях шла речь?
— По-моему, о… не знаю, синьор!
— Старший капрал, немедленно покиньте аудиторию!
Постыдная правда заключается в том, что Йетри еще ни разу не был с женщиной — по крайней мере, не был, как он сам говорит, «до конца». Никто из взвода об этом не знает, а если узнает, Йетри пропал. В курсе только Чедерна: однажды вечером, сидя в пабе, Йетри сам ему признался, когда они выпили и разоткровенничались.
— До конца? То есть ты никогда не трахался?
— Да не ори ты!
— Плохо твое дело, старик! Совсем плохо, блин!
— Знаю.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать.
— Твою мать! Лучшие годы прошли. Послушай-ка меня, я скажу тебе кое-что важное! Эта штука у тебя в штанах — как винтовка. Калибр пять пятьдесят шесть, с металлическим прикладом и лазерным прицелом. — Чедерна берет в руки невидимое оружие и целится в друга. — Если периодически не смазывать ствол, винтовка начнет давать осечку.
Йетри опускает глаза на бокал с пивом. Делает чересчур большой глоток, закашливается. Осечка. Он — парень, дающий осечку.
— Даже Митрано иногда удается кого-нибудь трахнуть, — говорит Чедерна.
— За деньги.
— Так и ты заплати!
Йетри качает головой. Ему не хочется платить женщинам.
— Итак, закрепим пройденное! — Чедерна подражает интонации капитана Мазьеро. — Это вовсе не трудно, старший капрал. Слушайте меня внимательно! Вы встречаете женскую особь, которая вам нравится, оцениваете величину сисек и задницы — например, нижеподписавшемуся нравятся большие, однако отдельные извращенцы предпочитают баб тощих, как спичка, — после чего вы к ней приближаетесь, начинаете нести чепуху, а в конце вежливо спрашиваете, не желает ли она с вами уединиться.
— Не желает ли уединиться?
— Ну, можно выразиться иначе. Смотря по обстоятельствам.
— Понимаешь, я знаю, что надо делать. Только я еще не встретил ту самую.
Чедерна бьет кулаком по столу. На пустых тарелках, где лежала жареная картошка, подскакивают ножи и вилки, посетители за соседними столиками оглядываются.
— В этом-то все и дело! Не бывает ее, той самой! Все они — те самые. Потому что у всех есть… — Он рисует в воздухе ромб. — И вообще, когда ты попробуешь, поймешь, насколько все просто.
Тон Чедерны его коробит. Йетри не хочется, чтобы его жалели, но в то же время слова друга его успокаивают. Йетри испытывает смесь раздражения и признательности. Так и подмывает спросить, когда у Чедерны это было в первый раз, но Йетри боится услышать ответ: Чедерна такой шустрый, а еще такой красавчик — широкий лоб, белозубая, лихая улыбка.
— Ты же здоровый, как динозавр, а телок боишься. С ума сойти!
— Не ори!
— Наверняка во всем виновата твоя мамаша.
— При чем тут мама? — Йетри сжимает салфетку в кулаке. Незамеченный под салфеткой пакетик майонеза лопается у него в руке.
Чедерна щебечет фальцетом:
— Мамочка, мамочка, что нужно от меня этим тетенькам?
— Прекрати, тебя все слышат! — Попросить у друга салфетку он не решается. Вытирает руку о край стула. Пальцем нащупывает что-то прилипшее снизу к сиденью.
Чедерна с довольным видом скрещивает руки на груди, а Йетри еще больше мрачнеет. Мокрым донышком стакана он рисует на скатерти круги.
— Не надо сидеть с такой физиономией!
— С какой физиономией?
— Вот увидишь, ты еще встретишь дурочку, которая раздвинет перед тобой коленки. Рано или поздно.
— Ладно, проехали!
— Скоро нам в командировку. Говорят, там с этим здорово. Американки просто оторвы…
Перед отъездом ребят отпускают в увольнительную на выходные, почти все проводят их со своими девушками, которым приходят в голову самые дикие идеи: устроить пикник на берегу озера или круглые сутки смотреть кино про любовь, хотя солдатам важно одно — натрахаться так, чтобы хватило на долгие месяцы воздержания.
Мама Йетри приезжает в Беллуно из Торремаджоре ночным поездом. Сделав вместе кое-какие дела в центре, они отправляются в казарму — Йетри ночует в спальне на восьмерых, где царят жара и беспорядок. Маме непременно нужно заметить:
— Все из-за твоей профессии. А ведь с твоей головой можно было выбрать столько других занятий!
Старший капрал так нервничает, что приходится срочно выйти на воздух: найдя отговорку, он направляется в угол плаца покурить. Вернувшись в казарму, Йетри видит, что мама сидит, прижав к сердцу фотографию, сделанную в день присяги.
— Слушай, я еще не умер! — говорит он.
Она глядит на него, выпучив глаза. Потом отвешивает звонкую оплеуху.
— Не смей так говорить! Мерзавец!
Мама намерена во что бы то ни стало сама сложить ему вещи («Мама знает, что ты все забудешь!»). В полудреме Йетри наблюдает за тем, как она с религиозным поклонением раскладывает на постели его одежду. Он то и дело отвлекается и начинает мечтать об американках. Возбуждающие грезы настолько захватывают, что на подушку начинает капать слюна.
— В боковом кармане увлажняющий крем и два кусочка мыла: одно — лавандовое, другое — нейтральное. Лицо мой нейтральным — у тебя чувствительная кожа. Еще я положила жвачку — вдруг не получится почистить зубы.
Ночью они спят вместе на двуспальной кровати в безлюдном пансионе, и Йетри с удивлением замечает, что не испытывает неловкости, деля постель с мамой, хотя он уже взрослый мужчина и давно покинул родительский дом. Его не удивляет и то, что мама прижимает его голову к своей обмякшей груди, спрятанной под ночной рубашкой, и долго, пока не заснет, не отпускает, чтобы он слышал, как громко стучит ее сердце.
Комната то и дело освещается вспышками света — после ужина началась гроза, от удара грома мамино тело вздрагивает, словно она пугается во сне. Когда Йетри выскальзывает из-под одеяла, уже идет двенадцатый час. В темноте он опустошает карман рюкзака и выбрасывает все в мусорную корзину — на самое дно, чтобы никто ничего не заметил. Набивает карман презервативами, которые были спрятаны у него в куртке и в запасных ботинках, — презервативов столько, что всему взводу хватит на месяц оргий.
Йетри ложится обратно в постель, но сразу же передумывает. Снова встает, засовывает руки в мусорное ведро и пытается нащупать жвачку: может, жвачка и пригодится, когда он окажется рядом с жадным ртом американки, а зубы почистить будет некогда.
Дженнифер, о, Дженнифер!
В это самое время Чедерна и его девушка входят в квартиру, которую вместе снимают уже почти год. Гроза застигла их на улице, но им было так весело, что они даже не пытались укрыться. Так и шли под дождем — пошатываясь, то и дело останавливаясь и целуясь взасос.
