Глеб помолчал, будто прицеливаясь поточнее, как именно
ударить, куда послать мяч, так, чтобы противник уж точно подачу не принял, с
силой выдохнул и ударил:
– Мы слухами не питаемся, Вадим Григорьевич. Что слухи!..
Вот, например, говорят, что Август Романович день рождения супруги в
Кенсингтонском дворце справлял, во всех газетах писали. А на самом деле как?
– Как? – повторил доверчивый дурашка.
«Ну-у, так даже неинтересно!.. Что ж ты, милый?! Ты бы хоть
попробовал подачу-то принять! А ты сразу – лапки кверху!..»
– А так, что они с Еленой Николаевной на лодочке моторной на
Ярыгин остров уплыли, ну, там у нас рыбалка знатная, банька, домишко, все как
полагается. И два дня их не видал никто, не слыхал, даже собственная охрана.
Хотя кого там сторожиться! Если только медведь забредет, а на этот случай у
Августа Романовича ружьишко с собой было. Это потом уж московские гости
прибыли, друзья, коллеги, так сказать, товарищи по работе и соратники по
партии. Официальная часть на Енисее была, с фейерверками, с ушицей, с
подарочками!.. А вы говорите – Кенсингтонский дворец!
Вадим Григорьевич, который как раз ничего не говорил про
дворец, смотрел исподлобья, соображал.
«Сейчас спросит, знаком ли я лично с охотником и рыболовом
Августом Романовичем», – решил Глеб.
– То есть вы с Августом Романовичем… дружите, что ли?
– Милый вы мой! – вскричал Глеб горячо. Этому приему –
внезапно горячо и доверительно обращаться к противнику, как бы привлекая его на
свою сторону, – он научился когда-то у шефа. – Милый вы мой Вадим Григорьевич!
Ну мы же с вами простые смертные, да? Я, по крайней мере, точно. Ну разве
простой смертный может дружить с та-аким человеком?! С кем дружит Август
Романович? Разве с президентом только! Вот с Ястребовым дружит, они, кажется,
учились вместе, а со мной – что же? Как ему со мной дружить? Неловко как-то
даже!..
Вот и отлично. И на вопрос не ответил, и голову заморочил
основательно, и Ястребова помянул.
«Ну, давай. Твоя подача. Ударь, что ли».
Вадим Григорьевич посоображал еще немного, ткнул пальцем в
безответный аппарат и в очередной раз потребовал у него кофе. Глеб ждал.
– Хорошо, – изрек наконец таможенный чиновник. – Но ведь мы
просто так ничего не задерживаем. Видимо, документы у вас не в порядке, вот вы
и не можете получить груз…
– Документы в порядке, – очень серьезно и с нажимом сказал
Глеб. – В полном порядке! Да вы можете сами взглянуть! – Он потянулся к своему
портфелю и извлек папку столь объемистую, что у хозяина кабинета по лицу
пробежала тень. – Все документики собраны, все до единой бумажечки, все один к
одному!..
Он хотел было добавить: «любо-дорого посмотреть», но решил
все же воздержаться.
– И новые таможенные правила нам известны, и ввозные пошлины
все уплачены, и санитарные сертификаты получены, – Глеб перечислял, и на каждое
новое упоминание вытаскивал из папки скрепленные по нескольку штук листы.
– Вы можете мне оставить ваши документы, – все больше
затуманиваясь, предложил Вадим Григорьевич. – Я посмотрю.
– Да как же я вам их оставлю?! – искренне удивился Глеб. –
Это же мои документы! Ваша Лена или Оля их потеряет, а нам что делать? В
Белоярске зима давно, а у нас в цехах стены разобраны!
– Да при чем тут стены?!
– Да при том, что каждый станок в две тонны весом! Их краном
поднимают и устанавливают! Два месяца назад как разобрали, так стены
разобранные и стоят!
– Ну, это ваши проблемы, разобрали вы стены или не
разобрали! Через Северо-Западное пароходство знаете какой поток грузов идет? И
транзитных, и всяких, а вы хотите, чтоб я каждой задержкой отдельно занимался?!
– Тут Вадим Григорьевич приободрился, словно обрел почву под ногами, и туман с
лица сошел, как и не было его. – Я не могу! У нас в первую очередь
обслуживаются грузы, которые по социальным программам приходят, которые в
рамках…
– Считайте, что мы тоже «в рамках», – перебил его Глеб. – То
есть это еще пока мы в рамках, а уж потом как пойдет, Вадим Григорьевич.
– Если все документы в норме, вы получите ваш груз в порядке
общей очереди. И не нужно мне угрожать.
– В порядке общей очереди я должен был получить груз
несколько недель назад. И я вам не угрожаю.
– Позвоните мне, – тут чиновник перелистнул календарь,
видимо ошибочно открытый на какой-то другой неделе, – дня через три, и вы
получите все разъяснения…
– Я позвоню вам вечером, Вадим Григорьевич, – с нажимом
сказал Глеб. – На мобильный телефон. Последние цифры вашего номера шестьдесят
восемь, шестьдесят четыре, если я правильно помню?
Такие штуки иногда помогали.
«Ты обо мне ничего не знаешь, ты видишь меня первый раз в
жизни и всей душой мечтаешь, чтоб и последний, а я о тебе знаю все. Вот и
номерочек мобильного знаю. А что может быть интимней личного мобильного номера,
да еще для такого большого государственного человека, как этот самый Вадим
Григорьевич?! Номер его небось только у любовницы имеется, да еще у супруги и у
мамаши! Впрочем, для мамаши наверняка есть другой мобильный, так сказать менее
интимный».
Вадим Григорьевич, заслышав заветные циферки, взглянул на
Глеба испуганно.
– Откуда вам известен… – начал он и замолчал.
– Вадим Григорьевич, – Глеб аккуратно поместил в толстенную
папку все вытащенные бумаги и захлопнул ее, как бы ставя финальную точку. Этому
он тоже научился у Ястребова. – Я вам позвоню сегодня вечером. Вы как раз
успеете выяснить все обо мне и о грузе, предназначенном для Белоярского
полиграфкомбината. Если по каким-то причинам ваш телефон будет выключен –
всякое бывает, может, батарейка сядет! – мне придется звонить Августу
Романовичу. А мне бы этого не хотелось, – добавил он уже совершенно серьезно. –
Вопрос пустяковый, а человек большой. Так что вы заранее посмотрите, может,
телефон нужно на зарядку поставить!..
– Вы опять мне… угрожаете?
– Да боже избави, – сказал Глеб безмятежно. – Как я могу? Я
же не Август Романович!
Он втиснул свою толстенную папку в портфель, поднялся и,
глядя на чиновника сверху вниз, сообщил, что с тысяча восемьсот шестьдесят
пятого года в Таможенный союз входили все германские государства, кроме
Австрии, Мекленбургов и ганзейских городов, а в семьдесят первом все объединились
в единый союз и в единое государство.
Вадим Григорьевич моргнул.
– Это вы к чему?
– А к тому, что раз Мекленбурги и Австрия смогли объединить
усилия, то нам с вами сам бог велел! – сообщил Глеб. – Ну, не прощаемся!
Вечером позвоню. Если я вам понадоблюсь раньше, можете оставить для меня
сообщение. Я живу в «Англии», номер четыреста восемнадцатый.