А новых правил он не знал, и никто особенно не стремился его
на этот счет просвещать.
И – самое главное! – они, эти правила, его не слишком
интересовали.
Нет, не так.
В данный момент они его совсем не интересовали, эти
правила!.. И бандит, явившийся из Белоярска за какими-то своими машинами,
отвлек его от дел гораздо более важных, от которых действительно зависела
жизнь, и что там какие-то разобранные стены какого-то полиграфкомбината,
находящегося вовсе на другом конце огромной и бестолковой державы!..
Он еще покурил, потом разгрыз таблетку, принесенную Олей –
кажется, попал, да? У Оли лицо скорбное и глаза зареванные, но ему нет никакого
дела ни до ее скорби, ни до зареванных глаз.
Он запил водой горечь во рту и поморщился – газировка
шибанула в нос, кажется, там вспенилась, и горько стало везде, и в носу тоже, –
и решился позвонить.
– Мне нужен совет, – сказал, услышав неторопливый и
мнимо-значительный голос в трубке.
От этого голоса Вадиму стало жарко. Он знал, что звонить
можно лишь в крайних случаях, но за несколько месяцев пребывания на этой
проклятой работе так и не научился отличать, какой случай крайний, а какой не
крайний. Наверное, сегодняшний как раз «крайний», потому что был упомянут
Август Романович, и потому что белоярский молодчик был так в себе уверен, и еще
потому, что он откуда-то знает номер его личного мобильного!..
– Что опять не так? – спросили в трубке. – Научись ты сам
решения принимать! Сколько я буду тебя, как маленького, на горшок водить?!
«Горшок» и «маленького» пришлось проглотить.
– Приехал человек из Белоярска. Говорит, что мы его груз
задерживаем, а причина неясна. Говорит, что ему нужно этот груз срочно
получить, потому что в Белоярске зима, а там на комбинате…
– Ты что?! – весело перебили в трубке. – Заболел? Или мозги
в туалете оставил? Какой еще комбинат?! Какой человек?!
– Человека зовут Глеб Звоницкий, – с ненавистью и очень
ровным тоном сказал Вадим. – Заместитель белоярского губернатора.
– Тю! – поразился его собеседник. – Ястребова, что ли?! Жив,
курилка?! Под новые веяния с должности не сняли?!
– Кого… не сняли?
– Да никого! Не твоего ума дело! Я этого Ястребова… – Тут
человек на том конце провода длинно и витиевато выматерился. Так длинно и так
витиевато, что Вадиму стало неловко, хотя никто, кроме него, слышать фиоритуру
не мог. – Так чего тебя-то с Ястребовым связывает, Вадимчик?
– Его оборудование мы держим на складе. Оно пришло… пришло…
в общем, я точно не помню, но могу по компьютеру посмотреть.
– Да не надо мне ничего смотреть! А кто приказал задержать?
Вадим вытер пот со лба. Пот был холодный, а лоб горячий.
Разве так бывает?
– Да никто не приказывал, просто я… Ну, у нас же какая
договоренность?.. Пока нет особых указаний, все остается на складе, а потом,
когда указания…
– А указания какие были?
– Так не было никаких указаний! – ненавидя себя, закричал
Вадим Григорьевич. – В том-то и дело, что никаких указаний не было! Лежит груз
и лежит. Ну, они раз зашли, другой зашли, то с одной стороны, то с другой, а у
меня-то никаких указаний!..
– А ты что, мокрохвостый, не мог сразу доложить?!
– Да я вам говорил, а вы… наверное…
– Наверное! У меня других дел нету, только твоей таможней
гребаной заниматься?! Ты там для чего посажен?! Ты там для того посажен, чтобы
наши интересы блюсти, а ты чего делаешь, паразит?!
Никто и никогда не называл Вадима паразитом.
– Как фамилия этого, который к тебе приходил?
– Звоницкий.
В телефоне повисла пауза, и Вадим представил, как тот
человек записывает неуклюжей, не приспособленной к письму рукой. Как
старательно он это делает, как придерживает листок, все норовящий уехать,
другой рукой, и как одно-единственное слово превращается для него в каторжный
труд!
– Значит, так, – справившись с непосильной письменной
работой, заключил собеседник, – ты пока ничего ему не обещай. Води его за нос,
как можешь. Вали все на предшественника – это он, мол, все напутал, теперь
ничего не разобрать, вот и получается у тебя в терминалах полный аллес капут!
Понял, что ли?..
Вадим пробормотал, что понял. Еще бы не понял!..
– А ты когда с ним встречаешься по новой?
– Он сегодня вечером должен мне звонить. У него откуда-то
есть мой мобильный номер!
– Да что твой номер! Тайна двух океанов, что ли? Подумаешь,
номер!.. Вот он тебе позвонит, и ты с ним иди в кабак. Ну, хотя бы в этот, на
Белинского… как его… ну, где окна еще такие, на церковь глядят! И название
такое… педерастическое! А?!
– «Иль Грапполо», – подсказал Вадим тонким от ненависти
голосом.
– Во-во! Значит, иди с ним туда и заливай ему про трудности
своей жизни. Скажи, что сделаешь все возможное, а мы со своей стороны к
разговору подключимся, когда время придет.
– А если он не захочет в ресторан?
– А если я не захочу, чтоб ты штаны зря в кабинете
просиживал?! Вот прям с сегодняшнего дня и не захочу!
«Лихие и далекие времена», когда «миром правил криминал»,
неожиданно приблизились вплотную к Вадиму, и все оказалось совсем не так
романтично, как в кино!..
– Он где живет?
– В «Англии».
– Тю! Местечко неплохое и недешевое, видать, и впрямь
Ястребов для него ничего не жалеет! Ну, мы тоже не пожалеем!.. Понял, что ли,
Вадимчик? Значит, ведешь его в кабак, поишь, кормишь, а дальше не твоего ума
дело. Ну, береги здоровье!..
И весь разговор.
Только положив трубку, Вадим вспомнил, что так и не поведал
собеседнику об Августе Романовиче, которого так настойчиво поминал приезжий
белоярский бандит. Не поведал, а следовало бы. Пожалуй, в первую очередь
следовало бы.
Впрочем, черт с ними со всеми. Пусть разбираются, как им
вздумается. У него, Вадима, сегодня гораздо более важная встреча. Та самая, от
которой действительно зависит его жизнь. Он должен позвонить, только сначала
нужно успокоиться.
Он встал, походил по кабинету, переложил на столе журнал и
зачем-то заглянул в камин.
Раньше ему казалось, что камин – это самое лучшее, самое
уютное и милое сердцу украшение любого дома. В доме, где есть камин, люди не
могут ссориться. В доме, где есть камин, всегда веселые дети, большие собаки и
вкусный ужин.
В доме, где есть камин, все любят друг друга.
