Ее привела в себя, как ни странно, Катька Мухина. Катька,
вечно несчастная, шмыгающая носом от хронического питерского насморка,
потерявшая родителей, а вместе с ними, казалось, всякий интерес к жизни.
Катька приходила и сидела с Ниночкой, словно с больной,
днями и ночами. Сначала она сидела молча, а потом стала рассказывать, как
живет. Будто Ниночка этого не знала!..
В конце концов, они вместе выросли – когда-то Ниночкин папа
руководил министерством, в котором начинал Катькин папа, или наоборот, впрочем,
неважно!.. В детстве Ниночку часто привозили в Белоярск на каникулы, и Любовь
Ивановна, Катькина мать, угощала их диковинным вареньем из крыжовника. Варенье
называлось «брежневским». Из каждой ягодки была вынута сердцевинка, а на ее
место вложен грецкий орешек. Ягоды были прозрачными, янтарными, варенье тягучим,
остреньким, кисло-сладким – кажется, в сироп еще добавляли лимон. Любовь
Ивановна заставляла девчонок «чистить ягоду», и они часами сидели на террасе,
залитой солнцем, и прилежно ковыряли ножиками крыжовник, и руки у них были
липкие и сладкие, с прилипшими крыжовенными хвостиками. Ниночка с Катькой
маялись, ныли, ягоды на громадном подносе как будто совсем не убавлялись!
Девчонки ныли, но знали, что потом, после ягод, их отпустят купаться, и они
побегут наперегонки к Енисею, а Любовь Ивановна вслед им будет кричать, чтобы
ни в коем случае не заплывали на стремнину – опасно!
Катька как-то очень неудачно вышла замуж, Митька, ее брат,
вырос и стал попивать, и все пошло наперекосяк. Митю Ниночка почти не знала, он
был старше, рано уехал в Москву и в Белоярск наезжал редко. Но когда приезжал,
у девчонок был праздник – никто лучше его не умел придумывать интересные штуки,
например отпроситься у матери в ночное с конюхами. На губернаторской даче
всегда держали лошадей, и в ночном было таинственно, загадочно и немного
страшновато.
Огонек бакена покачивался на темной реке, звезды мигали, как
будто неведомый ветер вечности ерошил их. Сладко пахло какой-то травой, местные
называли ее «медуницей» или «божьей метелкой». Лошади хрупали, вздыхали и
переходили с места на место.
Никогда потом Ниночка не видела такой темной реки с бакеном
и плотом, под которым шумела вода, не слышала такого теплого шелеста летнего
ветра в старом осокоре, потрескивания веток в костре, мирного, успокаивающего
хрупанья лошадей!..
Все было – сады Ватикана, развалины Рима, пляжи Варадейро,
скальные монастыри Кападокии, а такого – никогда.
Катька после университета осталась с мужем в Питере, и они с
Ниночкой стали было изо всех сил дружить, теперь уже как взрослые замужние
дамы, но это оказалось сложно – Генку Зосимова Ниночка очень быстро
возненавидела лютой ненавистью!..
Катьке он не давал никакой жизни, считал ее деревенской
дурой, очень быстро стал обманывать – Ниночка обман замечала, а Катька нет, как
будто жила с завязанными глазами и заткнутыми ватой ушами! Ниночка сердилась и
пыталась «открыть подруге глаза на правду», что, как известно, дело гиблое и
неблагодарное. Катька сердилась, не верила ни одному ее слову и считала, что
Ниночка хочет «разрушить ее счастье»!
Счастье очень быстро разрушилось само по себе.
Ниночкин муж ушел к молодой и талантливой.
Катин муж, наоборот, изо всех сил старался, чтоб жена ушла
сама – ему некуда было деваться, он жил в квартире, купленной тестем, и на
денежное довольствие, выдаваемое тем же тестем!.. Катя все не уходила, и Генка
совершенно ее извел.
Тогда, после Ниночкиного развода, Катя приходила к ней и
рассказывала, как именно Генка ее изводит. Она рассказывала очень просто,
словно не о себе, ну, вот будто кинокартину пересказывала!.. Поначалу Ниночка
не слушала, сидела или лежала на диване совершенно безучастно, а потом стала
слушать, и вдруг оказалось, что ее, Ниночкина, жизнь не идет ни в какое
сравнение с Катькиной!.. Вдруг выяснилось, что Ниночкин муж – молодец, умница,
честный человек и практически герой-мужчина, хотя бы потому, что бывшую жену из
квартиры не выживал, делиться не требовал, новую «молодую и талантливую»
подругу Ниночке не демонстрировал! Из Катькиных историй следовало, что развод
значительно лучше, чем ежедневная пытка жизнью «вместе», когда один день и ночь
изводит другого, а другой вяло сопротивляется!..
Наслушавшись историй, Ниночка принималась Катьку утешать и
строить планы избавления от Генки, один замысловатее другого, – развестись
просто так было почему-то нельзя. Кажется, из-за квартиры, огромной квартиры на
Каменноостровском, которую покойный Анатолий Васильевич, Катькин отец, купил
дочери на свадьбу.
Вроде бы были составлены и подписаны документы, согласно
которым квартира целиком и полностью завещалась Кате на вечные времена, но… с
отсрочкой. То есть пока был жив губернатор Мухин, квартира была его
собственностью, а после его смерти по наследству переходила к Катьке, только не
сразу, а спустя несколько лет. В этой квартире можно было жить сколько угодно,
но ее решительно нельзя было ни продать, ни поделить, по крайней мере до той
поры, пока не закончится «отсрочка», а папаша Мухин срок назначил – дай боже!
Лет семь, что ли!.. Анатолий Васильевич, громогласный, решительный,
прямолинейный, как проспект в только что отстроенном микрорайоне, да к тому же
еще и губернатор огромного сибирского края, был совершенно уверен, что все
отлично придумал!.. Он собирался жить вечно, и ему казалось, что даже если он
чего-то там недодумал, в случае необходимости он исправит, нажмет на кнопки,
задействует нужных людей, и девочка без защиты уж точно не останется!
Он умер, и Любовь Ивановна умерла тоже, и девочка осталась
одна, без всякой защиты и с братом-алкоголиком на руках!..
У Кати не было сил и решительности, чтобы развестись с
Генкой. Ему нужна была квартира его дурищи-жены, которая оценивается в миллион!
А может, и в два! Ее можно было продать и поделить только по истечении
отсрочки, и никак иначе, вот как все придумал изверг-губернатор! Разводиться
раньше Генке было нельзя – он пролетел бы мимо квартиры, не получил бы ничего,
вообще ничего, а сумма была огромной! Да что там говорить, половина стоимости
квартиры и то была столь велика, что у Генки от сладких мыслей о таких деньгах
захватывало дух.
Ниночка сто раз твердила – разводись да разводись, но Катя
боялась Генки, по-настоящему боялась, и только охраняла свои бумажки,
подтверждавшие право на наследство, втягивала голову в плечи, молчала,
пряталась и о разводе даже думать страшилась, и Ниночкины планы избавления от
Генки никак не могли осуществиться!..
Ниночка легко вздохнула от воспоминаний, рассматривая в
зеркале собственное неприлично веселое и счастливое лицо.
Нужно срочно звонить Катьке. Объявить, что они едут в
магазин за нарядами, а потом на вечеринку! Она, конечно, заартачится, но
Ниночка ее уговорит. И еще нужно рассказать про бывшего мужа, который назначил
ей свидание! Самое настоящее свидание, как когда-то, вот Катька удивится!..
