– Напоминаю, ты разговариваешь с бесполым существом, с командиром!
– А-а-а… ну если так… То скажу: эти козлы меня изнасиловали, когда мне было тринадцать лет. Жаловаться в управу было стыдно и бесполезно…
У меня вырвался сочувственный вздох:
– М-да! Какие только твари не встречаются в мирах… И везде стараются уроды поиздеваться в первую очередь над самым слабым и беззащитным…
– Ну, ты не думай, что такая уж беззащитная! – хмыкнула Журба. – Подросла немного и троих своих обидчиков одного за другим убила. Жаль, четвёртого не успела, сюда сбросили…
Вот те раз! А вот этого она никому из подружек по рабству не рассказывала. Такая отчаянная и злопамятная особа ни перед чем не остановится. Вроде была в своём праве, уничтожая обидчиков, но всё равно с ней надо осторожно. Человек, решающий свои проблемы такими способами, и при мелкой обиде средства ответного удара выбирать не станет. Тем более деликатничать не станет, скорее крайне жестокий метод изберёт. В особенности после проживания в качестве рабыни в замке с разбойниками.
За себя-то я не переживал, а вот за остальных женщин стоило побеспокоиться. Особенно в отношении Ксаны было почему-то тревожно. Она у меня слишком самонадеянная стала в последние дни, пытается на большинство женщин покрикивать, действует в отношении них с позиции верховенства и всевластия. И начинает прорываться в её характере то же высокомерие и снобизм, с которым она когда-то обращалась к старшине управы Борею. Как раз за это ещё во время нашей первой встречи девушка мне очень не понравилась.
А здесь тем более – обстановка совсем иная, не управа. Нарвётся на такую вот мстительную натуру, как Журба, да и получит удар длинного шила в сердце. Подобные случаи даже среди бесправных рабынь встречались, мне ветераны и о таком успели порассказать.
Так что дельный у нас разговор получился, когда я предложил заняться Бланш фарфором и пообещал печь для обжига соорудить. Может, эта деятельная натура и отвлечётся от козней, происков и создания коалиции против существующего командования.
Ну и начатый разговор по поводу мужчин следовало завершить в некоем позитивном ключе. Если уж не вдохнуть оптимизм в заледенелую душу, то хоть подбодрить, дать хоть призрачную, но надежду:
– Зря ты с такой ненавистью ко всем мужчинам относишься. Вот возьми, к примеру, Неждана. Любая женщина согласится с ним в огонь и в воду. А Емельян, чем плох? Те же Ольшин и Ратибор? И сама ведь знаешь, что таких рыцарей истинного духа – хватает. Ну и есть такая поговорка: как себя поведёшь, так к тебе и будут относиться. Здесь среди нас насильников нет, так что относись к мужчинам нормально, спокойно, приветливо и сама не заметишь, как ухажером обзаведёшься.
– Как же! – с досадой вырвалось у Журбы. – Обзаведёшься тут, когда вас втрое меньше! Да и нужен он мне… как…
– Не зарекайся! – перебил я её. – Вот тогда своё счастье и встретишь. К тому же мужчины на Дно прибывают регулярно, может, и мы новичков отыщем да к нам приведём. Сейчас, когда серпанс у меня появился, я огромные просторы с разведкой объехать могу. А уж если ещё нескольких человек усажу, о-о-о! Сама в курсе, как тогда наша жизнь изменится.
Бланш поморщилась в сомнениях, но всё-таки спросила:
– А женщины тоже смогут на серпансах ездить?
Тут моя информированность заканчивалась, но ответил я откровенно:
– Не знаю. Но завтра с утра будем пробовать с каждым. Если кто ощутит метку на уголке серпанса, значит, и шанс получения татуировки у него будет. Следовательно, и наездником он станет, или она – наездницей.
– А если все сумеют ощутить метку?
– Тогда все и станут наездниками!
– Привидений не хватит. Ты ведь говорил…
– Наверное, ты плохо слушала! – я заметил боковым зрением, что нас с помощью когуяра отыскала Ксана, подходить пока не стала, но посматривает издалека несколько недоброжелательно. Потому поспешил завершить разговор: – Коль такое хранилище с серпансами имеется здесь, то оно будет и возле каждого замка или башни. И теперь я знаю, как их разыскивать, как вскрывать и как будить уникальные создания для верховой езды. Главное, чтобы все наши соратники сгодились для контакта! Спокойной ночи!
И поспешил к недовольной чем-то красавице. Кстати, по поводу моего только что состоявшегося разговора с Журбой она выказала только любопытство:
– О чем договорились?
– Посоветовал ей не разочаровываться в жизни и ждать своего мужчину.
– Хи! И она согласилась ждать?
– Почему бы и нет? Уже само ожидание заметно скрашивает жизнь одинокого человека. А уж если у неё получится дело с фарфором, то она уже точно перестанет быть проблемным человеком.
– Ты уверен? – Мы уже зашли в нашу спаленку, и подруга плотно закрыла за нами дверь, только покосившись на отправившегося в свой угол Хруста. После чего перешла на возмущённый шёпот: – А мне кажется, что Бланш будет продолжать мутить воду и выдумывать разные подлости. Потому что намечается самая несусветная и жуткая мерзость, и никто другой кроме как Журба не смог бы придумать подобную гадость.
Теперь уже и я заволновался, усевшись на кровать, но так и не начав раздеваться:
– Что случилось-то?
– Да пока ты с этой черноглазой ведьмой разговаривал, ко мне три подруги её подходили. И заявили с наглостью и апломбом, что завтра намерены потребовать общего схода для решения очень важного вопроса.
– Это у них получится только на послезавтра, – ухмыльнулся я.
– Не в том суть. Они заявили, что их поддержит для поднятия вопроса ещё одна группа, и они все вместе собираются протолкнуть в жизнь выгодное именно им решение. Причём совершенно по-хамски добавили, что скоро твоими ласками будут иметь право пользоваться не только я. Представляешь?! Я до сих пор в таком шоке, что плохо соображаю… даже ответить им не смогла как следует, словно онемела…
Признания красавицы меня совершенно не расстроили, скорее похвалил сам себя за собственную предусмотрительность. Так что равнодушно потянулся, зевнул и пробормотал:
– Не о чём беспокоиться. В любом случае всё будет зависеть от твоего решения. Устал… В душ и спать! Или ты хочешь…
– А ты не хочешь? – облизнулась моя красотка и первой умудрилась оказаться в душевой комнате. Под струями воды мы и начали наши интимные ласки и забавы. Потом переместились на кровать, и уже там я с некоторым удивлением заметил глубокую задумчивость Ксаны. Вроде вся в страсти и блаженстве, но явно о чём-то постоянно размышляет. Всё-таки моё усилившееся восприятие окружающего мира и в таких вот нюансах теперь помогало разобраться.
Так что успокоились мы довольно быстро, и я так же быстро притворился, будто сразу уснул. А сам тихо наблюдал за тихонечко вставшей подругой, которая пошла на цыпочках к столу, где у нас громоздились все черновые, рабочие и чистовые записи. Отыскала там полный, последний проект нашего устава и стала внимательно в него вчитываться.
