Именно столько я сэкономил, работая «вчерную».
Но там лежало и еще кое-что.
Коричневый конверт за свертком с наличностью. Я вытащил его и обнаружил, что он туго набит.
В левом верхнем углу значилось: «От Белинды Мортон». А внизу — номер телефона.
Я тут же узнал его. Тот самый номер, который видел пару минут назад.
Шейла звонила по нему в 13:02 в день своей смерти. Номер, если верить Артуру Твейну, Мэддена Соммера.
Конверт был запечатан. Я просунул нож под клапан и аккуратно вскрыл его, затем подошел поближе к столу и вытряхнул содержимое.
Деньги. Очень, очень много наличности.
Тысячи долларов.
— Матерь Божья! — воскликнул я.
И услышал выстрел.
Звон разбиваемого стекла.
Крик Келли.
Глава двадцать седьмая
На два пролета лестницы у меня ушло меньше, чем десять секунд.
— Келли! — не своим голосом заорал я. — Келли!
Дверь в ее комнату была закрыта. Я так шарахнул по ней, что едва не сорвал с петель. Я слышал крик Келли, но ее не видел. Кругом были осколки стекла. Окно, выходящее на улицу, было разбито.
— Келли!
До меня донесся сдавленный плач. Я бросился к ее шкафу. Келли, сжавшись в комочек, сидела на груде обуви.
Увидев меня, она выскочила.
— С тобой все хорошо, солнышко? Отвечай! Быстро!
Келли приникла к моей груди и заплакала.
— Папа! Папа!
Я прижал ее к себе — так крепко, что даже испугался, не сломаю ли ей что…
— Я здесь, с тобой. Ты не порезалась?
— Не знаю, — всхлипывала она, — я так испугалась…
— Вижу, вижу. Милая, я должен проверить, все ли с тобой в порядке.
Она шмыгнула носом и кивнула. Я поискал кровь, но нигде не увидел.
— В тебя точно не попали осколки?
— Я сидела там. — Келли указала на компьютер. Ее стол стоял возле той же стены, где и окно, а значит, осколки посыпались рядом с ней.
— Расскажи, что случилось?
— Я просто сидела, потом услышала, как мимо быстро проехала машина, а затем этот грохот, стекло разлетелось… Я спряталась в шкафу.
— Умница! Молодец. — Я снова обнял ее.
— Что это? — спросила Келли. — Кто-то стрелял в наш дом? Ведь кто-то стрелял, да?
Я подумал. Есть люди, которые могут ответить на эти вопросы.
— Итак, — произнесла Рона Ведмор, — вот мы и встретились снова.
Она появилась после того, как на место прибыли несколько полицейских машин. Улицу перекрыли, а наш дом огородили желтой лентой.
— Мир тесен, — отозвался я.
Ведмор разговаривала с Келли в течение нескольких минут. Потом захотела побеседовать со мной с глазу на глаз. Но Келли испугалась, что нас разлучат, поэтому Ведмор позвала одного из полицейских — женщину — и спросила мою дочь, не хочет ли она посмотреть, как выглядит полицейская машина изнутри. Келли позволила увести себя лишь после того, как я убедил ее, что ничего плохого с ней не случится.
— У нее все будет замечательно, — заверила меня Ведмор.
— Правда? — удивился я. — Детектив, кто-то только что пытался убить мою дочь.
— Мистер Гарбер. Я вижу, как сильно вы встревожены; более того, если бы вы не были расстроены, я точно заподозрила бы неладное. Но давайте во всем разберемся, определим, чем мы располагаем, а чего не знаем. Пока нам известно немногое. Кто-то стрелял в ваш дом, в спальню вашей дочери. И это все, если только вы не обладаете еще какой-нибудь информацией, которой до сих пор со мной не поделились. Судя по тому, где находилась ваша дочь в момент выстрела, я, честно говоря, сомневаюсь, будто целились именно в нее. Келли не могло быть видно с улицы. Кроме того, шторы все это время оставались задернутыми. Добавим к этому, что Келли всего восемь лет, она не очень высокая для своего возраста, и поэтому человек, стрелявший с улицы, да еще под таким углом, вряд ли попал бы в столь маленькую мишень.
Я кивнул.
— И тем не менее. Вы не знаете, кто это мог быть?
— Нет.
— Значит, в последнее время вы ни с кем не ссорились? Никто не мог затаить на вас зло?
— Знаете, на меня столько народу в обиде, что я уже сбился со счета. Но никто из них не стал бы стрелять в мой дом. По крайней мере мне так кажется.
— Полагаю, один из таких обиженных — мой коллега Слокум? — Я посмотрел на нее, но ничего не сказал. — Это случилось на церемонии прощания с его женой, — напомнила Ведмор. — Мне известно, что вы сделали. Я знаю, вы ударили Слокума.
— Господи, вы думаете, это сделал Слокум?
— Нет, — резко ответила она. — Я так не считаю. Но не может ли быть такого, что вы еще кого-то избили, а потом благополучно забыли об этом? Вероятно, мне стоит составить список?
— Ничего я не забыл… просто… я потрясен, понимаете?
— Конечно. — Она покачала головой. — Знаете, вам повезло.
— В чем? Что мне разбили пулей окно?
— На вас не подали иск за нападение на полицейского.
И тут я все понял.
— Да, он не подал иск. Я лично говорила с ним об этом. И вам повезло. Будь я на его месте, либеральничать бы не стала, я бы точно вас засудила. И надолго.
— Почему же он не захотел?
— Не знаю. Мне не показалось, что вы с ним друзья. Думаю, он намерен сам все уладить. Сомневаюсь, что он стрелял в ваше окно, однако я бы на вашем месте вела себя поосторожнее, особенно на дороге. Если не он сам, то кто-нибудь из его приятелей может оштрафовать вас за нарушение скорости.
— Может быть, это и был один из его приятелей?
На лице Ведмор появилась тревога.
— Полагаю, мы не должны сбрасывать этот вариант со счетов. Когда из стены вашего дома вытащат пулю, мы проверим, не подходит ли она к оружию, которое обычно используют полицейские. А сейчас, пока у вас есть такая возможность, попробуйте вспомнить, не переходили ли вы еще кому-то дорогу?
— В последние дни… все было так странно, — признался я.
— Насколько странно?
— Думаю… стоит начать с поездки моей дочери в гости.
— К Слокумам?
— Совершенно верно. Там произошел один инцидент…
— Какой еще инцидент?
— Келли и Эмили, дочка Слокума, играли в прятки. Келли спряталась в шкафу в спальне Слокумов, в этот момент туда вошла Энн, чтобы поговорить по телефону. Заметив Келли, Энн очень разозлилась и так напугала мою дочь, что та позвонила и попросила меня забрать ее.
