— Замечательно, — отозвался я, по-прежнему занимая выжидательную позицию.
— После того как я решился на это путешествие, у меня возникло желание отблагодарить ее. Я пригласил ее на ужин. Предложил приехать на занятия пораньше, чтобы я мог отвести ее куда-нибудь и высказать свою признательность.
— И что она ответила?
— Шейла сказала: «Ой, Аллан, я не могу». И я понял: по сути, я пригласил ее на свидание. Замужнюю женщину. Даже не знаю, о чем я думал. Мне стало так жаль, я так смутился… Я же просто… хотел поблагодарить ее.
Но зачем Баттерфилд ей звонил? Я решил, что он как раз подошел к этому моменту.
— Я подумал, что одного извинения, вероятно, будет недостаточно. Я позвонил ей пару раз, чтобы оправдаться. А потом забеспокоился, как бы она не бросила курсы, и снова попытался связаться с ней, но она не отвечала. — Вид у Баттерфилда был совсем разбитый. — Я надеялся, что она хотя бы один раз возьмет трубку и я смогу попросить у нее прощения. Но она этого не сделала. Так всегда бывает — как только кто-то начинает тянуться ко мне, я сам отталкиваю этого человека, — вздохнул он.
— Как вы думаете, она собиралась на курсы тем вечером? — спросил я. — Она не говорила мне, будто хочет пропустить их.
— Я сам задаюсь тем же вопросом, — ответил Баттерфилд. — К тому же ей нравились занятия. И она так хотела помочь вам. За неделю до смерти Шейла говорила мне, что планирует организовать свой бизнес.
— Она вам что-нибудь об этом рассказывала?
— Шейла хотела вести дела из дома — возможно, создать веб-сайт, чтобы люди могли заказывать у нее товары через Интернет.
— Какие товары?
— Безрецептурные лекарства. Я… я предостерег ее — на мой взгляд, это не очень хорошая идея. Качество таких товаров трудно проверить, а если они не будут помогать больным, у нее могут возникнуть неприятности. Шейла ответила, что ей это не приходило в голову и она постарается серьезно изучить данный вопрос. По ее словам, она пока почти ничего не продала и не собирается торговать лекарствами, если выяснит, что они опасны.
Я встал и протянул ему руку:
— Надеюсь, в Испании вы найдете достойный материал для статьи.
Подъезжая к Милфорду, я позвонил в офис.
— «Гарбер констрактинг», — ответила на звонок Салли. — Чем могу помочь?
— Это я. Ты больше не смотришь на дисплей?
— Я только что съела пончик, — сказала она, — и была слишком занята облизыванием пальцев, поэтому не заметила, что это ты.
У меня возникло желание воспользоваться случаем и узнать о местонахождении Тео, не сообщая Салли о своем намерении убить его.
— Элфи тебе перезвонил? — спросила она.
— Пока нет, — солгал я. — Сначала мне хотелось бы расспросить кое о чем Тео. Не знаешь, где он?
— Зачем он тебе понадобился? — Салли колебалась.
— Мне нужно задать ему пару вопросов. Ничего серьезного.
Она помедлила с ответом, но доложила:
— Тео делает новую проводку в доме на Уорд-стрит, рядом с пристанью. Это недалеко от тебя. Там предстоит серьезный ремонт.
— У тебя есть адрес?
Салли не знала номера дома, но заметила, что я легко найду его. Во время капитального ремонта во дворе всегда бывает настоящая свалка, к тому же машину Тео трудно не заметить: на кузове красуется его имя, а с бампера свешиваются резиновые яйца.
— Это все? — спросила Салли.
— Да, пока все.
— Знаешь, я сама собиралась тебе позвонить. Дуг уехал домой.
— Он что, заболел?
— Не похоже на то. Он даже не позвонил в офис и не предупредил меня. Мне сообщил Кей-Эф. Сказал, что Дугу позвонили, кажется, его жена, и он тут же сорвался с места.
— Не знаешь, что произошло?
— Я пыталась дозвониться ему по мобильному, но он поговорил со мной секунды три. Сказал: «Они забирают мой дом. Это конец».
— Черт, — выругался я. — Ладно. Слушай, я заеду к нему и проверю, как там дела.
— Скажешь потом мне, хорошо?
— Разумеется.
Я покатил дальше по трассе, миновал «Коннектикут-пост-молл», свернул на Вудмонт-роуд и через пять минут уже был у дома Дуга и Бетси Пинтер.
Во дворе царил полный хаос.
Создавалось впечатление, будто Пинтеры неожиданно решили переехать, за считанные минуты вытащили из дома все вещи, а затем отменили вызов грузовика. Или внезапно узнали, что дом должен взлететь на воздух, и это все, что они успели спасти.
Моему взору предстали комод с торчащими из него ящиками, полуоткрытые чемоданы, в которые наспех побросали одежду, разбросанные по траве кастрюли и сковородки, лежащая на тропинке подставка для ножей фирмы «Раббермейд». Кухонные стулья, телевизор, DVD-проигрыватель и раскиданные вокруг него диски, приставной столик с двумя лампами по краям…
Но дом не взорвался. Он по-прежнему стоял целехонек. Однако на двери висел новый замок и было прикреплено какое-то официальное извещение.
Посреди всего этого бедлама, подобно людям, разыскивающим памятные сердцу вещицы на развалинах дома, уничтоженного торнадо, бродили Дуг и Бетси Пинтер. Бетси больше плакала, чем действительно что-то искала, а Дуг просто стоял, бледный и сникший. Он был ошарашен и, судя по всему, пребывал в состоянии, близком к шоку.
Я выбрался из машины и прошел мимо старого пикапа Дуга и «инфинити» Бетси. Представители власти, которые приезжали сюда и привели в исполнение решение суда, вероятно, давно уже отбыли восвояси.
— Привет, — сказал я Бетси, стоящей около металлических стульев с виниловыми сиденьями из кухонного гарнитура. Она посмотрела на меня полными слез глазами и отвернулась.
Дуг поднял взгляд и проговорил:
— Ох, Глен. Извини. Мне придется уехать.
— Дуг, что здесь произошло?
— Они вышвырнули нас. — Его голос сорвался. — Сукины дети вышвырнули нас из собственного дома!
— А ты им позволил! — бросила Бетси. — Ты ни черта не сделал, чтобы остановить их!
— И как я должен был поступить?! — крикнул он ей. — По-твоему, мне следовало их застрелить? Что еще я мог предпринять?
Я положил руку на плечо Дуга:
— Расскажи, как это случилось.
Дуг повернулся ко мне.
— Тебе за это отдельное спасибо, — сказал он. — Я пришел к тебе за помощью, а ты даже пальцем не пошевелил.
— Какие бы у тебя ни возникли проблемы, — начал я, стараясь говорить спокойным и тихим голосом, — не думаю, что аванс за одну или две недели смог бы решить их. Мы оба это знаем. Итак, рассказывай.
— Они лишили нас права на выкуп дома. Явились и выставили нас.
