– А почему Артем не может один слетать? Он же у вас там за
безопасность отвечает!
Лёке не хотелось признаваться. Но в конце концов!.. Что тут
такого?! И она, Лёка, ни в чем не виновата. И Артем не виноват!.
– Потому что пропала его бывшая жена, – быстро сказала она.
– Он один лететь не может. Ты же знаешь, какой он внима...
– Я-то знаю, – перебила Ника зловещим тоном. – Я все знаю! Я
только одного не знаю, почему ты во все это ввязываешься?! Да еще так легко!
Вот послал Бог сестру, ума нет, только красота!..
– Красоты тоже никакой, – тихо сказала Лёка, но Ника
пропустила это мимо ушей.
– Ты ж в него влюблена! Да или нет?
– Д-да.
– Ты же хочешь, чтоб он на тебе женился, да или нет?
– Да.
– Ты хочешь быть главной женщиной его жизни, нет или да?
– Нет. То есть да!
– А тогда зачем ты собираешься искать его бывшую супругу?!
Сколько лет назад они развелись?!
– Года три, по-моему, – пробормотала Лёка тоном уличенного в
воровстве, – а может, и больше!
– Ну вот! Может, и больше! И он все три года с ней
валандается, ухаживает, помогает! А ты с ним валандаешься, ухаживаешь,
помогаешь! Тебе не надоело?
Лёка хотела сказать, что – нет, не надоело и не надоест
никогда, потому что у них с Артемом любовь, «правильная», «взрослая», «главная»
или нет, нет, «генеральная».
Впрочем, она иногда путалась в собственных терминах!
– Ты ему кофеек варишь, телятину с грибами запекаешь, форель
подаешь, а он тебя тащит в Питер искать свою бывшую жену?! Ну, знаешь, так даже
в детективах не бывает, которые я сама и сочиняю!
– Да не он меня тащит, – взмолилась Лёка. – Ты хоть
что-нибудь слышишь, Ник? Меня Андрей отправляет! И Артема заодно, потому что
Артему лучше знать, какие там у нее могут быть связи, друзья, подруги!
– Да тебе-то что за дело до ее связей, друзей и подруг?!
– Мне есть дело до Артема!
– А он что, такой идиот, не понимает, что тебе, может,
неприятно его супругу искать? Или неинтересно? И это совсем не твое дело? Ему
такое в голову не приходит? Или у него в голове тоже эта самая... косая сажень?
– Ника, мне некогда. Я тебе позвоню, когда смогу.
– Не когда сможешь, а позвони мне из Питера, – буркнула
сестрица. – Как долетишь. Договорились?
Лёка сказала, что договорились, и повесила трубку.
Пока они препирались, ржаные гренки у нее подгорели. Она
выбросила их в мусорное ведро и быстренько принялась жарить другие.
Не права Ника, совершенно не права!.. Конечно, он ищет
помощи и поддержки у нее, Лёки, потому что она для него главный – генеральный!
– человек в жизни, его единственная точка опоры!
Он столько лет жил без всякой опоры, бедный, несчастный
мальчик, вынужденный ухаживать и за женой, и за дочерью, и за мамашей
одновременно!
Как это еще он карьеру такую сделал, умница моя!
Осталось только прослезиться.
Лёка вздрогнула – нет, нельзя так думать, все же она
черствый, эгоистичный человек! – и быстро перевернула гренок на другую сторону.
Одно непонятно, почему ей все время приходится как будто
убеждать себя в том, что Артем умница, красавец, косая сажень и вообще
средоточие всех добродетелей, какие только есть в мужчине!
Платон Легран никогда не казался ей... средоточием.
Недостатков у него было примерно втрое больше, чем
достоинств, и обо всех Лёка отлично знала, и ей не приходилось убеждать себя,
что это на самом деле... достоинства.
Он не умел слушать, и если разговор был ему неинтересен, мог
встать и уйти, оставив собеседника в недоумении, а потом вернуться, как ни в
чем не бывало, и больше к разговору не возвращаться.
Он не умел сочувствовать. Говорил неопределенным тоном «Ну
да» и спрашивал, как и чем можно помочь. Если получалось – помогал, а если нет,
никогда по этому поводу не убивался. Зачем страдать, говорил этот ужасный
человек, если я ничем не могу помочь?
Он не умел читать. Читал только монографии и статьи, которые
были нужны ему для работы. Над книжкой Лёкиной сестрицы маялся, вздыхал, а
потом потихоньку спроваживал ее с глаз долой. Не читал даже «из плезиру», как
выражалась Ника.
Он не умел водить машину, на дороге вел себя кое-как, и Лёка
считала, что он не попадает то и дело в ДТП только потому, что у него
здоровенный, тяжелый черный джип, и его на дороге побаиваются.
Он не умел ходить по магазинам. В супермаркете он сразу же
терял Лёку из виду и уныло шатался между полками, толкая впереди себя телегу.
Он взбадривался, только завидев что-то знакомое, например коробки с яйцами.
Тогда он хватал это знакомое и клал в телегу.
Он не умел одеваться, и Лёке странно было, что ему все
прощалось, все нарушения протокола. Он мог пойти на работу в пальто, костюме и
солдатских ботинках на толстой подошве, если предполагалось, что после работы
нужно поехать за город. Лёка тогда страдала, маялась, стыдилась и делала вид,
что она не с ним, не с этим ужасным человеком.
Он не умел... Мало ли чего он не умел, и слава Богу, что они
расстались, и у нее теперь Артем, самый лучший человек на свете, и главная
любовь ее жизни.
* * *
Вечером в гостинице выяснилось, что ее «главная любовь»
проживает в отдельном номере.
Ну конечно. Номера заказывали «ассистенты», которые
соблюдали правила игры – о романе Беляевой и Василькова никто в конторе даже не
подозревает, все пристойно, правильно и шито белыми нитками.
Пока они заполняли гостевые карточки возле полированной
конторки, Лёка все посматривала на Артема, как бы подавая ему знаки – может, не
надо нам второго номера? Может, одним обойдемся? Заодно деньги сэкономим, по
нынешним временам это важно! Да и деньги не маленькие – гостиница «Англия» на
Исаакиевской площади была из дорогих!.. Артем никаких ее знаков не замечал,
быстро писал в бумажке, и лицо у него было расстроенное.
Ну, конечно, ему сейчас не до нее. Неприспособленная
пропала!..
– Простите, пожалуйста, – вежливо сказала Лёка девушке за
конторкой, – вы не могли бы нам подсказать?
– Да, конечно.
– Позавчера утром к вам приехала Анастасия Василькова. Вы не
скажете, в каком она номере остановилась?
Артем бросил писать и весь подался к девушке за конторкой.
– Я могу попробовать соединить вас с ее номером по телефону,
– предложила девушка. – А информация о том, где проживают наши гости,
конфиденциальная, и, к сожалению, я не имею права...
