К полудню решили все-таки разбудить Урса.
Ему потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, что к чему. Был период, когда он периодически просыпался в похмелье. Отяжелевшие члены, сухость во рту, ломота в глазницах, тупая головная боль и сознание, полное расплывчатых воспоминаний, которые только ждали случая, чтобы обрести более яркие очертания.
А тут еще это жжение от свежих царапин. И пропотевший спальный мешок, сковавший его, как удав. Вдобавок ко всему печаль, которая своим грузом придавила его к тонкой подстилке.
Урс открыл глаза и увидел над собой улыбающееся лицо Люсиль. Он закрыл глаза. Когда же опять открыл их, она никуда не делась. Урс не мог сказать, почему это обстоятельство его так удивило. Но, поднявшись и исследовав свои исцарапанные руки, он вспомнил: ее не существует.
Спустя ночь эта истина была по-прежнему незыблема.
Урс встал, умылся под водопадом, сложил вещи и без приветствий присоединился к остальным, уже терявшим терпение членам группы. Они молча двинулись в обратный путь.
Движение и свежий лесной воздух подействовали на него укрепляюще. Когда пришли на хутор, ему даже удалось вести себя как ни в чем не бывало во время ритуала прощания. Пили травяной чай, дали обет молчания, каждый сделал посильный взнос в размере не менее двухсот франков с человека. Урс дал пятьсот.
Джо посчитал, что он спокойно мог выложить и больше.
Весь обратный путь Урс и Люсиль почти не разговаривали. Только когда она захотела послушать «Пинк Флойд», Бланк воспротивился.
Люсиль поинтересовалась:
— Хочешь поговорить об этом?
Бланк покачал головой. Затем она снова заговорила:
— Так может продолжаться несколько дней. Люди узнают о вещах, о которых даже не задумывались. Нужно время, чтобы переварить. Мне это знакомо.
Бланк сомневался, что ей могло быть это знакомо. Они уже въезжали в пригороды, когда Люсиль выпалила:
— Ты меня ударил.
— Знаю.
— Знаешь и молчишь?
— Я ударил тебя не по-настоящему.
— Мне было больно, — возмутилась она.
— Хоть бы и так. Но все равно это было не по-настоящему.
— Я этого не понимаю.
— Я знаю.
Он остановился у ее дома и вытащил вещи из багажника.
— Не поднимешься?
— Нет, пожалуй.
— После такого лучше не оставаться в одиночестве.
— Человек всегда одинок. — Бланк сел за руль, завел мотор и отъехал.
— Мне жаль, что так получилось! — крикнула ему вслед Люсиль.
Он даже не попрощался.
Воскресными вечерами в «Империале» наступало затишье. В отеле оставались бизнесмены, у которых на понедельник с утра были запланированы встречи, несколько семей, по традиции раз в месяц вывозивших бабушек и дедушек в «Империал», группа тех, кто находился здесь проездом, и кое-кто из постояльцев, среди последних и Урс Бланк.
Он подъехал час назад, и г-н Феннер, консьерж, отпустил пару слов о чудесной весенней погоде в выходные.
— Как нельзя лучше для лесных прогулок, — сказал он, оценив состояние Бланка с первого взгляда.
Бланк залез в ванну и для начала решил привести мысли в порядок.
Что, собственно, произошло? Он — надо же быть таким идиотом! — устроил себе психоделический транс, пережил состояния и увидел вещи, которых на самом деле не существует. В том-то и состоит психоделический трип. Путешествие в нереальность. Теперь он снова в реальном мире. Именно так, а не наоборот.
Он прокручивал эту мысль снова и снова. И это давало результат. По крайней мере, до тех пор, пока у него не стали слипаться глаза. И тогда нереальность снова начала превращаться в реальность.
Усилием воли Бланк выбрался из ванны и залез под холодный душ. Потом побрился, надел белую рубашку, черный с металлическим блеском костюм, японский модельный галстук и спустился в ресторан.
С неожиданным для самого себя аппетитом Урс съел салат, кусок жареного мясного филе со свежим горошком и ризотто. И даже позволил себе полбутылочки «Бордо», великолепно проясняющего сознание.
Из номера он позвонил Люсиль и извинился за свое бесцеремонное поведение. Она была очень рада, что ему лучше.
— Я уже казню себя за то, что втянула тебя в это приключение, — призналась она.
Они обменялись еще парой банальных фраз, и… он потерял ощущение времени.
Звонок Бланка порадовал Люсиль. Его голос снова звучал нормально. Урс рассказал ей, что съел за обедом, спросил, как Тролль перенес ее отсутствие. Они немного поболтали. В какой-то момент у нее закралось подозрение, что Урс ее не слушает. Поначалу он еще вставлял время от времени «угу» или «да-а». Но потом совсем смолк. Люсиль поняла, что он отложил трубку в сторону. Без причины, просто так. Как будто забыл о ее существовании.
«Наверное, заснул», — подумала она.
За Кремлем, неподалеку от Вечного огня на Могиле Неизвестного Солдата из русла искусственной речушки, вода которой временно была перекрыта, торчали бронзовые статуи в стиле диснеевских фигур. Рядом лестница вела в элегантный подземный торговый центр, построенный на манер московских станций метро. Но при ближайшем рассмотрении оказывалось, что основными строительными материалами были гипс, пластмасса и торкретбетон.
Отт шел с Тищенко почти безлюдными галереями мимо витрин, больше половины которых пустовали.
Их сопровождали, следуя впереди и сзади на небольшом расстоянии, два коротко подстриженных молодых человека в темных костюмах, у каждого в ухе наушник, от которого тянулся тоненький, едва заметный проводок, исчезавший под пиджаком.
Тищенко специализировался в том, что облегчал западным инвесторам вхождение в московский деловой мир со всем его своеобразием. Но Отт не собирался вкладывать деньги в русскую экономику. Тищенко представлял для него интерес лишь постольку, поскольку когда-то он консультировал Флури.
Они остановились возле пустой витрины.
— Отсюда и до того места внизу, — пояснил Тищенко на беглом английском, показывая рукой на длинный ряд витрин, — все принадлежит «Моктексу».
На момент слияния с «Шарад» фирма «Элеганца» обладала контрольным пакетом акций «Моктекса».
Они неторопливо шли мимо витрин. В витринах ничего не было, кроме нескольких забытых ведер из-под краски, тряпок и газет. В последней на полу лежала рука манекена.
— Во сколько вы это оцениваете? Сколько это может стоить?
Тищенко остановился:
— Вы же не собираетесь их купить?
— Почему бы и нет? Ситуация неплохая, кризис вот-вот закончится.
— Если вы интересуетесь недвижимостью, я могу показать вам в Москве объекты в тысячу раз привлекательнее. А это ничего не стоит.
