– Ты, как вернулся, так ни слова и не сказал, – пожаловалась Эвелина. – Что происходит?
– Скажи, ты хорошо ее знаешь? Миранду Вуд? – спросил он.
Она села рядом, аккуратно расправила складки зеленого платья.
– Только понаслышке. Знаю, что она выросла в Басс-Харбор. Потом уезжала, училась в каком-то местном университете. Жила на стипендию. Иначе бы не протянула. Не из самой хорошей семьи.
– То есть?
– Ее родители работали на фабрике.
– А, понятно. Не нашего поля ягода.
– Да что с тобой, Чейз?
Он поднялся:
– Надо прогуляться.
– О! Тогда и я с тобой. – Она торопливо вскочила, отчего тщательно разглаженное платье снова пошло складками.
– Нет, не надо. Хочу побыть один. Если не возражаешь.
На лицо ее набежала тень недовольства, но уже в следующий момент Эвелина взяла себя в руки и мило улыбнулась:
– Конечно, Чейз. Я понимаю. Каждый скорбит по-своему.
Сойдя с веранды, он с облегчением выдохнул. Дом действовал угнетающе, словно сама атмосфера его, наполненная не самыми счастливыми воспоминаниями, давила на плечи. С полчаса Чейз просто шел по дороге куда глаза глядят, но чем ближе к городу, тем яснее формировалась в сознании некая цель.
Он повернул к редакции.
Главный редактор Джил Виккери встретила гостя любезно. Ричард всегда старался окружать себя роскошными женщинами, и Джил не была исключением. Чейз познакомился с ней утром, на похоронах. Там, как и здесь, она старательно и с успехом выступала в роли профессионала до мозга костей.
– Мистер Тримейн. – Джил протянула руку. – Для меня удовольствие видеть вас снова. Чем могу помочь?
– Я просто подумал… – Чейз огляделся. Несколько сотрудников… свободные столы… За одним какой-то мужчина раскладывал рекламные объявления, за другим его коллега всматривался в монитор компьютера. Неряшливо одетая женщина, попыхивая сигаретой, разговаривала по телефону.
– Да?
– Я хотел бы, если возможно, просмотреть бумаги брата.
– Личные записи или документы?
– И то и другое.
Она на секунду замешкалась, потом предложила пройти в офис, на двери которого красовалась табличка: «Ричард Тримейн. Владелец и издатель».
– Здесь, разумеется, не все. Основные документы ваш брат держал тут, но кое-что хранил также в доме или коттедже.
– Вы имеете в виду Роуз-Хилл?
– Да. Ему нравилось работать там изредка. – Она указала на стол. – Ключ в верхнем ящике. Если возьмете что-то с собой, предупредите, пожалуйста, меня.
– Пока не собираюсь.
Джил Виккери постояла еще немного, словно не зная, стоит ли оставлять его одного. Но что она могла сделать? Он был как-никак братом хозяина газеты. И Джил ничего не оставалось, как повернуться и выйти.
Подождав, пока дверь закроется, Чейз взял ключ, открыл каталожный ящик и сразу перешел к разделу на букву «В», в котором быстро отыскал папку Миранды Вуд.
Перейдя за стол, он бегло просмотрел имеющиеся документы. Ничего особенного, самые обычные бумаги. Заявление о приеме на работу с годичной давности датой, когда Миранде было двадцать восемь. Адрес – дом номер 18 по Уиллоу-стрит. На приложенной фотографии улыбающееся лицо молодой женщины, у которой вся жизнь еще впереди. Какая счастливая, подумал он почти с болью. Ее университетские оценки впечатляли. Пожалуй, она могла бы претендовать на большее, чем должность литературного редактора. В анкете, отвечая на вопрос «Почему вы хотите получить эту работу?», она написала: «Я выросла рядом с Пенобскот-Бей и больше всего на свете хочу жить и работать в том месте, которое всегда называла домом». Чейз перелистал страницы, пробежал глазами результаты полугодовых аттестаций, заполненные Джил Виккери. Все отлично. Он перевернул последнюю страницу.
Заявление об уходе. Судя по дате, написано две недели назад.
Мистеру Ричарду Тримейну, издателю «Айленд геральд».
Уважаемый мистер Тримейн,
Уведомляю вас о своем уходе с должности литературного редактора по личным причинам. Буду признательна, если вы дадите мне рекомендательное письмо, поскольку я планирую искать работу в другом месте.
И все. Ни объяснений, ни сожалений, ни обвинений. Ничего.
Значит, она сказала мне правду. Она и впрямь ушла с работы.
– Мистер Тримейн? – На пороге стояла Джил Виккери. – Вы ищете что-то конкретное? Может быть, я сумею помочь?
– Может быть.
Она вошла и элегантно опустилась в кресло напротив. Взгляд сразу же нашел папку на столе.
– Вижу, вы просматриваете личное дело Миранды.
– Да. Пытаюсь понять, что случилось. Почему она сделала это.
– Думаю, вам следует знать, что она заходила сюда некоторое время назад.
– Сюда? В редакцию?
– Да. Приходила за вещами. Хорошо, что вам удалось избежать… э… не самой приятной встречи.
Он кивнул:
– Да, повезло.
– Позвольте сказать вам следующее, мистер Тримейн. Я очень сожалею, что с вашим братом случилось такое. Он был замечательным человеком, исключительным издателем и по-настоящему верил в силу печатного слова. Нам всем будет недоставать его.
Формальные, загодя приготовленные слова, но она произнесла их с такой искренностью, что он почти поверил им. Джил Виккери и впрямь была профессионалом до мозга костей.
– Насколько я понял, Ричард готовил какую-то публикацию. Кажется, речь шла о компании «Стоун коуст траст». Вам что-нибудь известно?
Джил вздохнула:
– И почему эта статья так всех интересует?
– А что, кто-то еще спрашивал?
– Миранда Вуд. Спрашивала, когда заходила сегодня. Я ответила, что, насколько мне известно, мистер Тримейн так ее и не написал. По крайней мере, я такой статьи не видела.
– Но она ведь уже стояла в графике публикаций?
– Пока Ричард сам ее не снял.
– Почему?
Она выпрямилась, убрала упавшие на глаза волосы и вздохнула:
– Не знаю. Могу лишь предположить, что ему не удалось собрать достаточно доказательств.
– А что это вообще за история?
– Ничего особенного. Самая обычная для такого городка, как наш. Никакого интереса для посторонних не представляет.
– И все же расскажите. Может быть, мне будет интересно.
– Речь идет в первую очередь о правах девелоперов. «Стоун коуст» скупала собственность на северном берегу. В частности, в районе коттеджа Роуз-Хилл. Вы же знаете, какие там красивые места. Нетронутая береговая линия, лес. Тони Граффам, президент компании, заверял, что сохранит все в наилучшем виде. Потом появились слухи о каком-то дорогом проекте. А примерно месяц назад изменился вдруг статус зонирования: участки перевели из заповедных в рекреационные. То есть открыли дорогу строительству.
