По этой же модели строились и его отношения с женщинами. Когда-то Ричард возжелал Эвелину Деболт. Возжелал и завоевал. Потом, разумеется, пришлось жениться – с единственной дочерью Ноа Деболта иного варианта и быть не могло. Однако, заполучив приз, брат вскоре охладел к нему. Таков был Ричард, постоянно чего-то домогавшийся и никогда ничем не удовлетворявшийся.
И вот появилась женщина, приз, удержать который он не сумел. Такая скромная и непритязательная. В горле запершило. Что это, сочувствие или жалость? А какая между ними разница? Он сел в кресло напротив нее.
– Как вы чувствуете себя после вчерашнего? По-моему, сегодня вам лучше?
– Да, все в порядке. Только мышцы немного ноют. – Миранда пожала плечами, как будто знала, что на самом деле ее самочувствие его не интересует, а спрашивает он только из вежливости. Если ее и беспокоило что-то, она это не показывала. – Энни я отослала домой. Делать ей тут больше нечего.
– А о своей безопасности вы не подумали?
– Безопасности? Но что мне может угрожать?
– А если вчерашний инцидент не был простой случайностью?
Миранда вскинула голову:
– Не могу сказать, что пользуюсь в городе уж очень большой популярностью, но мне трудно представить, чтобы кто-то из наших добропорядочных граждан превратился вдруг в дорожного лихача.
– Но кто-то из них определенно угнал машину вашего соседа, мистера Ланцо.
– Бедняга Эдди, – вздохнула Миранда. – Теперь его паранойя только усилится, а к списку злодеев и сумасшеших добавятся автомобильные воры.
– Да, мистер Ланцо говорил о каких-то любителях заглядывать в чужие окна.
Она улыбнулась:
– Эдди вырос в Чикаго и до сих пор не отделался от страхов большого города. Ему постоянно что-то мерещится. В прошлом месяце клялся, что видел у моего дома какую-то подозрительную машину… – Она вдруг умолкла и нахмурилась. – Знаете, раньше я не придавала его историям большого значения, списывала на большое воображение. Но теперь…
– Когда он говорил о той машине?
– Не знаю… месяц или, может, два назад.
– То есть еще до убийства Ричарда.
– Да. Так что, вероятно, к делу это и не относится. Бедный Эдди. – Она поднялась. – Я переоденусь, нельзя же идти к адвокату в таком виде.
– Вы действительно хотите пойти туда прямо сейчас?
– Да. Так надо. У меня на душе будет неспокойно, пока я не разберусь с этим делом.
– Тогда я позвоню, чтобы нас ждали. – Чейз взглянул на часы. – Мы еще успеем на паром до Басс-Харбор.
– А зачем нам Басс-Харбор? Насколько мне известно, поверенным Ричарда был Лес Харди, разве нет?
– Вы не ошибаетесь, был. Но его последнее завещание составлено неким Верноном Фицхью. Знаете такого?
– Слава богу, нет. Иначе вы наверняка обвинили бы меня в том, что я состою в сговоре с мистером Фицхью. – Миранда повернулась, про шла через комнату и исчезла в спальне.
Чейз проводил ее задумчивым взглядом.
– Вообще-то, – пробормотал он себе под нос, – такая мысль приходила мне в голову.
Вернон Фицхью был на месте и уже ждал их. А вот изложенная Мирандой цель визита явно стала для него сюрпризом.
– Хорошо ли вы все обдумали, мисс Вуд? Отдаете ли вы себе отчет в том, что речь идет о первоклассном объекте недвижимости? Некоторое время назад северный берег перевели в другую категорию, и теперь эти территории открыты для девелоперов. По моим оценкам, ваш участок уже через два-три года будет стоить больше…
– Моим он не станет, – перебила его Миранда. – Этот участок принадлежит семье Тримейн.
Фицхью с некоторым беспокойством посмотрел на Чейза:
– Э, прошу извинить, мистер Тримейн, но, может быть, нам с мисс Вуд было бы удобно обсудить некоторые вопросы с глазу на глаз? Если вы подождете снаружи…
– Нет, – решительно вмешалась Миранда, – я хочу, чтобы он присутствовал при нашем разговоре и все слышал. – Она выразительно посмотрела на адвоката. – И чтобы не мог потом обвинить нас в сговоре.
– В сговоре? – забеспокоился Фицхью. – Неужели кто-то думает, что я взялся за это дело по собственному желанию? Ситуация весьма непростая, запутанная, чреватая конфликтами, и я с радостью бы ее избежал. Двое поверенных. Два завещания. Да еще смерть клиента при довольно неясных обстоятельствах. – Говоря это, Фицхью старательно отворачивался от Миранды и обращался исключительно к Чейзу. – Я всего лишь стараюсь исполнить волю моего клиента, мистера Ричарда Тримейна. А воля эта выражена достаточно ясно и недвусмысленно: коттедж Роуз-Хилл переходит мисс Вуд.
– Но я не желаю его принимать, – возразила Миранда, – и хочу вернуть Тримейнам.
Слова ее еще больше обеспокоили мистера Фицхью. Он снял очки, положил их на стол и неожиданно предстал в другой своей ипостаси. Теперь за столом сидел не профессиональный юрист, а человек, хорошо знающий, что такое бедность и разговаривающий не языком отстраненного крючкотвора, а языком советчика и друга, пытающегося открыть глаза упрямой молодой женщине, не понимающей собственной выгоды.
– Ричард Тримейн, – начал он, – пришел ко мне с просьбой, и я намерен исполнить свой долг перед ним. Долг как профессиональный, так и человеческий. Я не вправе решать, виновны вы или нет. Я лишь намерен обеспечить исполнение его поручения. А поручение это состоит в том, чтобы передать землю вам. Если вас признают виновной, данный пункт завещания будет оспорен, и вы не сможете наследовать по нему. Но давайте допустим, что вас признают невиновной. В таком случае Роуз-Хилл переходит к вам. Это сомнению не подлежит. Мой вам совет, мисс Вуд: подождите несколько дней. Потом, если ваше желание не изменится, возвращайтесь, и я подготовлю все необходимые документы. Но сегодня я этого делать не стану. Я должен в первую очередь думать об исполнении последней воли мистера Тримейна. В конце концов, моим клиентом был он.
– Но почему он пришел к вам? – спросил Чейз. – Поверенным Ричарда многие годы был мистер Харди.
Фицхью пристально, словно желая понять, какие мотивы движут этим человеком, посмотрел на брата своего покойного клиента. Корысть? Желание оказать давление на молодую женщину? Такая богатая и влиятельная семья, как Тримейны, располагала немалыми возможностями, чтобы принудить ее отказаться от наследства. Если так, то долг адвоката стать на ее сторону и защитить ее права, даже если она сама отказывается это делать.
– Ричард Тримейн пришел ко мне, потому что не хотел вовлекать в это дело Леса Харди.
– Но почему?
– Потому что мистер Харди является также адвокатом Ноа Деболта. Думаю, мистер Тримейн опасался утечки информации.
– И того, что могло за этим последовать, – добавил Чейз.
– Познакомившись сегодня утром с мистером Ноа Деболтом, я могу представить, какой могла бы быть его реакция на распоряжение относительно участка Роуз-Хилл.
