– Я сделал это ради тебя, – прошептал он.
– Ради меня? Ради меня? – рассмеялась Эвелина. – Что еще ты сделал ради меня, папа?
– Все. Все, я что делал, было ради тебя.
– Сумасшедший старик, – пробормотала Эвелина. – Ты, должно быть, совсем спятил.
– Нет. – Ноа вскинул голову. – Я бы пошел ради тебя на все, неужели ты не понимаешь? Я защищаю тебя! Девочка моя…
– Защищаешь? От чего?
– От тебя самой. От того, что ты сделала. Эвелина фыркнула и отвернулась:
– Я не знаю, что он тут бормочет.
– Не отворачивайся от меня!
– Лорн, вы же видите, ему нужен врач. Вероятно, психиатр.
– И это твоя благодарность! – взревел Ноа. – За то, что я избавил тебя от тюрьмы?
В комнате повисла мертвая тишина. Эвелина, с белым как мел лицом, повернулась к отцу.
– От тюрьмы? За что же?
– За Ричарда. – Гнев вышел, и Ноа, словно с гневом ушли и все его силы, опустился на стул. – За Ричарда, – тихо повторил он.
– Ты думал… ты думал, что я… – Эвелина покачала головой. – Но почему? Ты же знал, что это она… та дрянь!
Ноа ничего не сказал. Только отвернулся. И этот жест был его ответом. Ответом, снявшим столь тяжелое бремя с души Чейза, что он почти воспарил. Только теперь он осознал, что это бремя, бремя доказательства, давило его давно. И вот теперь Ноа Деболт одним лишь жестом стер последнее пятно подозрения.
– Вы знаете, что Миранда невиновна, – сказал Чейз.
Ноа уронил голову и закрыл лицо руками.
– Да, – прошептал он.
– Почему? – быстро вставил Лорн.
– Потому что за ней следили. Да, я знал об их романе. Знал, что у него на уме. Я был сыт этим по горло! Я не мог допустить, чтобы он снова мучил Эвелину. И нанял человека. Поручил наблюдать за ней, фотографировать. Поймать их с поличным. Я хотел, чтобы моя дочь раз и навсегда поняла, за какого мерзавца вышла замуж.
– В ту ночь, когда его убили, ваш человек следил за Мирандой? – спросил Лорн.
Ноа кивнул.
– Что видел ваш человек?
– Из относящегося к убийству? Ничего. Он следил только за женщиной. Она вышла из дому и спустилась на берег. Просидела там около часа. Потом вернулась. К тому времени мой зять был уже мертв.
Все так, как она и говорила. Она говорила правду. С самого начала.
– Значит, ваш человек не видел убийцу?
– Нет.
– Но вы подумали, что ваша дочь…
Ноа пожал плечами:
– Так подсказывала логика. Он сам напросился. Столько лет унижал ее, мучил. Думаете, Ричард этого не заслужил? Думаете, она не имела права?
– Но я этого не делала! – возмутилась Эвелина.
Ее никто не услышал.
– Почему вы вытащили Миранду? – спросил Лорн.
– Решил, что если дело дойдет до суда и ее оправдают, то полиция начнет присматриваться к другим подозреваемым.
– Вы имеете в виду Эвелину?
– Уж лучше покончить с этим сразу! – вырвалось у Ноа. – Несчастный случай был бы самым лучшим решением. Никаких вопросов. Никаких подозреваемых. Дело бы просто закрыли.
– Поэтому вы и хотели вытащить Миранду Вуд из тюрьмы? На улицу, где вы могли бы ее достать.
– Хватит, Ноа! – вмешался Харди. – Вы не обязаны отвечать на их вопросы.
– Черт возьми, Лес! – рявкнула Эвелина. – Надо было сказать ему об этом раньше. – Она посмотрела на отца с выражением, в котором жалость смешалась с неприязнью. – Позволь мне успокоить тебя, папа. Я не убивала Ричарда. И ты плохо меня знаешь, если подумал, что я это сделала. Или, может быть, это я плохо знаю тебя.
– Мне очень жаль, Эвелина, – вступил Лорн, – но теперь у меня к вам несколько вопросов.
Она вскинула голову и посмотрела на него с холодным высокомерием гордеца, обретшего новую силу. Впервые за многие годы Чейз почувствовал, что восхищается своей невесткой.
– Спрашивайте, Лорн. Вы же полицейский. А я теперь, надо понимать, главная подозреваемая.
Слушать остальное у Чейза не было ни малейшего желания. Он вышел из комнаты и побрел по коридору, обдумывая ситуацию. Теперь ее невиновность можно доказать. Все, что она говорила, оказалось правдой. Он сам не заметил, как прибавил шагу. Впереди, словно заря, забрезжила надежда. Тень убийства растаяла, и у них появился шанс.
Чейз свернул за угол, туда, где на лавочке сидела Миранда.
Но теперь там никого не было.
Он подошел к дежурному, печатавшему рапорт о задержании Ноа.
– Вы не видели, куда она пошла?
Полицейский оторвался от машинки:
– Вы спрашиваете о мисс Вуд?
– Да.
– Она вышла. Минут двадцать назад.
– Сказала, куда отправляется?
– Нет. Просто встала и вышла.
Что же это такое? Ну почему с тобой так трудно?
Он толкнул дверь и шагнул в темноту.
Оззи с самого утра вел себя беспокойно. Суета прошлой ночи с беготней, криками и полицейскими не прошла бесследно. Пес возбудился, и в этом не было ничего странного. Удивительно было то, что возбуждение не улеглось по прошествии целых суток. Оззи буквально не находил себе места: то скребся у двери, то выл, то носился по комнате.
Может быть, это моя вина, – думала мисс Сент-Джон, недовольно поглядывая на беспокойную собаку. – Может быть, ему просто передается мое настроение.
Теперь Оззи подполз к двери, откуда и взирал на хозяйку умоляющими глазами. С расстояния в несколько шагов он напоминал брошенную на пол шубу.
– Ты – тиран, – сказала мисс Сент-Джон.
Оззи только тявкнул.
– Ну ладно. Идем, идем. – Она открыла дверь, и пес моментально выкатился в сумерки.
Мисс Сент-Джон последовала за ним по гравиевой дорожке. Оззи весело прыгал впереди. Какое ужасное животное, не в первый уже подумала она. Тот факт, что эта собачонка стоит несколько тысяч долларов, лишь служил подтверждением ее твердой убежденности в бесполезности родословных – как у собак, так и у людей. Впрочем, недостаток красоты Оззи с лихвой компенсировал энергией и живостью. Вот и сейчас он уже умчался далеко вперед и свернул на дорожку, ведущую к Роуз-Хилл.
Чувствуя себя не столько хозяйкой, сколько собачкой, мисс Сент-Джон последовала за ним.
Коттедж маячил впереди темным, сливающимся с сумерками массивом. Чейз и Миранда уехали утром, и теперь участок выглядел пустынным и заброшенным. Жаль. Такие милые коттеджи не должны пустовать, особенно летом.
