Амьель кивнул:
– Тогда я отправлюсь на остров Парос.
* * *
После того как Фош удалился, Энтони Сазерленд задержался в хранилище, пристально глядя на деревянные ящики. «Как много надежд заперто внутри! – размышлял он. – Но не мои. Что касается моих фантазий, то они демонстрируются для широкой публики, которая смотрит на них во все глаза и восхищается. Работы этих бедных ничтожеств – лишь плевки в вечность. Я – тот, кем восторгаются, в чью честь произносят тосты».
Для того чтобы добиться чего-то подобного, требуется больше, чем талант, больше, чем просто удача. Для этого понадобилась помощь Филиппа Сен-Пьера, его холодные звонкие монеты. Мощный поток наличных, который немедленно пересохнет, стоит его матери разоблачить себя.
«Мой папочка Филипп! – рассмеялся про себя Энтони. – Он все еще ничего не подозревает, после всех этих лет! Нужно отдать должное моей восхитительной матери – уж она-то знает, как их всех околдовать!»
И все же ее женская хитрость дала одну-единственную промашку. Если бы Нина избавилась ото всех следов много лет назад! Но нет, вместо этого она оставила в живых свидетеля, даже заплатила, чтобы тот покинул страну. И пока этот свидетель жив, он будет бомбой замедленного действия, тикающей где-то на далеком греческом острове.
Энтони вышел из хранилища галереи, прошел вниз по узкой улочке и сел в машину. Пора ехать домой. Не стоит быть причиной бессонницы собственной матери, Нина и без того вечно за него волнуется. Энтони старался не причинять ей страданий. В конце концов, мать была единственным человеком во всем мире, который действительно его любил. Понимал его.
«Мы похожи как две капли воды – мама и я», – с улыбкой подумал Энтони. Он завел машину и с оглушительным ревом скрылся в ночи.
* * *
Охранники пришли, чтобы вывести его из одиночной камеры, в девять часов утра. Не последовало никаких объяснений, лишь ключи зазвенели в замке, и раздался грубый приказ на французском.
«И что теперь?» – мучился в неведении Джордан, следуя за тюремщиками по коридору к комнате свиданий. Войдя внутрь, он сощурился под бившим с потолка ярким светом флуоресцентных ламп.
В комнате ждал Реджи Вэйн. Завидев Джордана, он тут же махнул рукой в сторону стула:
– Садись. Ты выглядишь чертовски плохо, мой мальчик.
– Я и чувствую себя чертовски плохо, – отозвался Джордан, опускаясь на стул.
Реджи тоже сел. Наклонясь вперед, он заговорщически зашептал:
– Я принес то, что ты просил. Здесь на углу есть премиленькая мясная лавка. Вот великолепный террин из утки. И несколько багетов.
Вэйн подпихнул Джордану под столом бумажный пакет:
– Приятного аппетита.
Заключенный сунул нос в пакет и с облегчением вздохнул:
– Реджи, старина, вы – святой!
– Я еще захватил тебе восхитительные пироги с луком-пореем, но коп у входа решил полакомиться ими сам.
– А как насчет вина? Вам удалось пронести бутылочку-другую чего-нибудь приличного?
Реджи подтолкнул под столом второй пакет, содержимое которого тут же мелодично зазвенело.
– Конечно, как я мог забыть! Божоле и весьма недурственный «Пино нуар». Пришлось выбрать бутылки с завинчивающимися крышками – боюсь, сюда не разрешили бы принести штопор. Да, и тебе придется вернуть бутылки, когда они опустеют. Стекло, сам понимаешь.
Джордан воззрился на божоле взглядом, в котором ясно читалось полное моральное удовлетворение.
– Как же вам это удалось, Реджи?
– О, всего лишь позолотил несколько алчных ручек! Да, и насчет книг, о которых ты просил, – Хелена принесет их во второй половине дня.
– Ах да, «Капитал»! – Джордан подвернул верх пакета, чтобы не было видно бутылок. – Если уж суждено сидеть в тюрьме, нужно использовать время, чтобы пополнить свой интеллектуальный багаж.
Он взглянул на Реджи:
– Ну а теперь расскажите-ка мне о последних новостях. Берил не давала о себе знать со вчерашнего дня.
– Я боялся этого вопроса, – вздохнул Реджи.
– Что случилось?
– Полагаю, они с Вулфом уехали из Парижа. После взрыва, который произошел вчера вечером…
– Что???
– Утром об этом сообщил Домье. В квартире, где пряталась Берил, прошлым вечером раздался взрыв. Два французских агента погибли. Вулф и твоя сестра не пострадали, но решили ненадолго залечь на дно, покинуть страну.
Из груди Джордана вырвался вздох облегчения: слава богу, Берил послушалась и наконец-то скрылась из поля зрения! Значит, одной проб лемой, о которой он так волновался, будет меньше.
– А что известно по поводу взрыва? – спросил Джордан. – Что об этом говорит Домье?
– Его люди утверждают, что есть определенное сходство.
– С чем?
– Со взрывом в квартире Сен-Пьера.
Джордан в изумлении уставился на Реджи:
– Но ведь это был террористический акт. «Мировая солидарность» или другая безумная организация…
– Вероятно, бомбы чем-то напоминают отпечатки пальцев. То, как они изготовлены, позволяет установить личность их создателя. У обоих механизмов идентичная схема сборки, система расположения проводов. Что-то в этом роде.
Джордан покачал головой:
– И зачем террористам покушаться на Берил? Или на меня? Мы штатские люди.
– Вероятно, они думают иначе.
– Или, может быть, это вообще не террористы, – бросил Джордан, неожиданно срываясь со стула.
Он энергично зашагал по комнате, словно разгоняя застоявшуюся кровь в своих ногах, своем мозге. Слишком много часов, проведенных в камере, заставили тело Джордана одеревенеть – сейчас ему требовалось хорошенько размять кости и глотнуть свежего воздуха.
– А что, если этот взрыв в квартире Сен-Пьеров вовсе не был покушением террористов? – предположил он. – Что, если вся эта чепуха с «Мировой солидарностью» была выдумкой, призванной скрыть настоящий мотив?
– Ты имеешь в виду, что у этого покушения не было политической подоплеки?
– Конечно.
– Но кто-то ведь хотел убить Филиппа СенПьера?
Джордан вдруг остановился как вкопанный – его поразила неожиданная догадка.
– Не Филиппа, – тихо сказал он. – Его жену. Мари.
– Так это Мари подложила взрывчатку?
– Нет! Мари была мишенью! Когда бомба сработала, она находилась дома одна. Все вокруг считают, что это был промах, ошибка с учетом времени. Но тот, кто установил взрывное устройство, точно знал, что делал. Он пытался убить Мари, а не ее мужа. – Джордан выразительно взглянул на Реджи, подчеркивая, что его новая просьба не терпит отлагательств. – Вы должны связаться с Вулфом. Передать ему то, что я только что сказал.
