Говорили, что картошку вот-вот должны привезти. Завхоз
Брыкалов договорился с каким-то тамбовским фермером, и каждую осень в
захламленный и неухоженный двор НИИ заезжал, бодро гудя, грузовик с тамбовской
картошкой. Из кузова прыгали дядьки в ватниках и с папиросами в зубах,
откидывали борт, сгружали на растрескавшийся институтский асфальт железные весы
и толстопузые мешки с чистой, желтой, крупной картошкой, и институт оживал,
становилось весело, и у всех как будто появлялось интересное и важное дело.
После серой скуки будней приезд картошки казался праздником. Все потихонечку
спускались вниз к грузовику, с сумочками и пакетами, спрашивали друг у друга,
кто сколько берет, толковали про тамбовскую дешевизну, про то, что надо бы
мешок взять, да негде хранить, и что в прошлом году в магазинах вся картошка
была перепорченная, а эта долежала до весны!..
Варя стояла с мамой в очереди, крутила головой в сползающей
шапке, выглядывала, волновалась, что «не достанется», хотя всегда всем
доставалось.
Эти же мамины подруги от нечего делать научили Варю печатать
– когда она уже постарше была. Теперь приходы на мамину работу приобрели
особый, радостный смысл – Варя залезала на стул, стаскивала чехол с древней
пишущей машинки, сопя, заправляла в валик бумагу, двигала каретку и начинала
щелкать клавишами – поначалу медленно-медленно, а потом, когда подучилась,
быстро-быстро, и это было так увлекательно! Поначалу ее к компьютеру близко не
подпускали, все работают, компьютеры заняты – пасьянсами да «саперами», Варя,
бродившая между столами, считала, сколько пасьянсов, и сколько «саперов».
Пасьянсов выходило всегда больше. А потом, когда она научилась печатать, ее не
только пускали – усаживали, и она с упоением набирала длиннющие тексты
непонятных техзаданий, а мамины подруги в курилке переживали, станет ли Валерка
начальником отдела после того, как Юрия Павловича проводят на пенсию, и кто
займет Леночкино место у окна, потому что Леночке вот-вот в декрет, уж третий
по счету!..
Окончив институт, вполне приличный, вполне технический и
открывающий двери в светлое будущее, то есть в тот же самый НИИ, Варя пошла
работать секретаршей.
Дома разразился скандал.
– Ты же инженер! – гремел отец. Он метался по кухне, смешной
и трогательный, в тренировочных штанах и застиранной майке, и негодовал
страшно. – Ты человек с образованием! А что это за работа – секретарша?! Чай
будешь подавать?! Бутерброды резать?
– И буду, – упрямо говорила Варя, стараясь не смотреть на
отца. Ей было его жалко.
– А еще какие услуги будет оказывать моя дочь?! Моя дочь,
человек с высшим образованием!
– Папа, ты пойми, я никому не нужна с этим образованием! В
НИИ не пойду, я там умру. Ты сам всю жизнь говорил про богадельню!
– Это лучше, чем… чем, – ее интеллигентный бедолага-отец
вдруг пятнами покраснел, подтянул тренировочные штаны, собрался с духом и
выпалил: – Лучше, чем бордель!
Они долго препирались, и Варя вышла на работу с некоторой
опаской. Вдруг от нее и впрямь потребуют оказания… интимных услуг? Вдруг папа
прав?! Готовая немедленно дать решительный отпор кому угодно – сначала дать
отпор, а потом немедленно убежать и спрятаться, – Варя пришла на собеседование
к Разлогову.
– Смотрины?! – гремел отец, когда она собиралась. – Товар
лицом показывать будешь?!
Она нервничала, боялась, уже почти соглашалась с отцом и
поэтому выглядела плохо – юбка и пиджак казались вытащенными из маминого
гардероба, туфли на низком каблуке смотрелись калошами, и колготки
плотные-плотные, больше похожие на рейтузы, а на улице жара!
Она вошла, и Разлогов, сидящий за громадным, заваленным
бумагами столом, поднял на нее серые глаза в угольно-черных прямых ресницах.
Погибель, а не глаза!..
Напротив него, ближе к Варе, сидел Волошин, который учтиво и
быстро поднялся, когда она вошла. В эту секунду все и решилось, так сказать,
определилось раз и навсегда. Не то чтобы они не стали к ней приставать. Не то
чтобы они не рассматривали ее сальными взглядами и не отпускали двусмысленных
шуток. Не то чтобы они не задавали двусмысленных вопросов!..
Они ее не заметили. То есть вообще. То есть совсем. Нет, они
поняли, должно быть, что это существо у дверей – новая разлоговская секретарша,
и только.
Разлогов быстро сказал что-то про отдел кадров. Отдел кадров
считает Варю вполне подходящей для этой должности, и он, Разлогов, нисколько не
возражает. Раз уж отдел кадров так считает, займите свое рабочее место.
Волошин не сказал ни слова, смотрел в окно, пережидал, когда
закончится никому не нужная аудиенция.
Варя заняла рабочее место, тихо радуясь тому, что не
пришлось спасать свою честь, и слегка недоумевая, почему эти люди не обратили
на нее никакого внимания. То есть вообще. Ну совсем.
В два счета она «сделала карьеру» и через три месяца была
уже разлоговским помощником. В отделе кадров ее должность называлась
«ассистент».
Разлогов не замечал ее, когда она была секретаршей, и, когда
стала помощником, не замечал тоже.
Волошин был холодно-любезен и, обращаясь к ней, каждый раз
немного медлил, как будто вспоминал, как ее зовут. Два других зама работали в
«новом офисе» – так называлось только что отстроенное шикарное здание
«Эксимера» где-то за МКАДом, и Варя их почти не знала.
Папа потихонечку угомонился, мама переживала, что ездить
далеко, а Варя купила себе светлое пальто. Вызов собственной жизни, маминому
НИИ, папиным тренировочным штанам и подъезду в многоэтажке на улице
Тухачевского, в котором она прожила всю жизнь!
Все не так. Все совсем не так, как представлялось с улицы
Тухачевского. «Жизнь наверху» оттуда, с Тухачевского, виделась сияющей и
блестящей, беззаботной и легкой и, самое главное, очень красивой. Дорогие
машины, деловые костюмы, горные лыжи, экономический форум в Давосе, прием в
«Мариотте», каникулы в Ницце. При этом никто ничего особенного не делает, все
озабочены, как бы повеселее провести время и произвести на окружающих
подобающее впечатление.
Принцы женятся на золушках. Министры на секретаршах, миллионщики
на манекенщицах, бизнесмены на королевах красоты и молоденьких певичках.
Принцам быстро надоедают золушки, певички и королевы
красоты, и, измученные скукой и непониманием, принцы берутся за ум и
принимаются искать «хороших девушек» – воспитанных, порядочных, добрых и умных,
– чтобы осчастливить их, «создать семью» и завести очаровательных малышей и
большую собаку. Семейный автомобиль, зеленую лужайку и дом с камином.
Варя, будучи девушкой здравомыслящей и как раз «из хорошей
семьи», о женихах «высокого полета» вовсе не мечтала, конечно, но…
присматривалась. Верила, что самое главное оказаться в нужное время в нужном
месте, а там… посмотрим.
