Странное дело!.. Откуда там свет?..
Волошин осторожно приблизился, стал у стены и заглянул в
окно. Ну да, кабинет как кабинет, там ничего не трогали после разлоговской
смерти, только разобрали бумаги, которыми был завален стол. Туда никто не
заходил, кроме Волошина и секретарши, и свет теперь зажигали редко. Он вытянул
шею и смотрел. Вдруг с той стороны стекла, так близко от него, что он
отшатнулся, прошла Варя. Она прошла, деловито и по-хозяйски уселась за стол
Владимира Разлогова, нагнулась, на миг пропав из глаз, вытащила нижний ящик,
аккуратно поставила его перед собой и стала сосредоточенно в нем копаться!
Волошин до такой степени ничего не понял, что даже головой
помотал. От его мотания ничего не изменилось – Варя по-прежнему сидела за
столом и рылась в ящике!
…И что это значит, черт побери все на свете?!
Нащупав в кармане мобильный телефон, Волошин быстро набрал
номер собственной приемной. В трубке хрюкнуло и прогудело первым длинным
гудком. Варя за стеклом перестала копаться в ящике и подняла голову – видимо,
на многокнопочном и сложном телефонном аппарате замигала лампочка. В ухе у
Волошина прогудело второй раз.
Варя раздумывала. Волошин ждал. Снова прогудело, она
протянула руку, сняла трубку, и Волошин услышал привычное:
– Группа компаний «Эксимер», чем могу помочь?
Он моментально нажал «отбой». Варя еще подержала трубку
возле уха, а потом вернула ее на аппарат.
…Что она станет делать дальше? Забеспокоится? Или продолжит
копаться в чужих вещах?!
Она посидела немного, потом проворно и аккуратно собрала
бумаги в ящик, и Волошин понял, что она сейчас вернется в приемную. Или
заглянет к нему. Просто так.
Ему по балкону бежать было дальше, чем ей идти по кабинету,
и он на самом деле побежал! Поскользнулся на сером сухом снегу, чуть не упал,
влетел в распахнутую дверь, запутался в шторе, опять чуть не упал, плюхнулся в
кресло, и тут в дверь постучали.
– Да, – ответил он, чуть задыхаясь.
– Я забыла вам утром передать, – она вошла и положила ему на
стол какой-то конверт. Он посмотрел мельком и перевел взгляд на ее лицо. Она
казалась совершенно невозмутимой, только щеки красные. Или они у нее всегда
красные?..
– Может быть, кофе сделать?
– Спасибо, не нужно.
Варя пошла было вон, но остановилась на пороге.
– Марк Анатольевич, у вас дверь на балкон открыта.
Простудитесь.
Он быстро оглянулся. Дверь была распахнута настежь, штора
шевелилась от ветра. Он встал, решительным шагом дошел до дверей и захлопнул
их. Варя все стояла.
– Вы что-то хотели мне сказать?
– Нет-нет, – спохватилась она. – Ничего.
Волошин остался один. Сидеть он совсем не мог, вскочил и
начал ходить. Ходить было особенно негде, в середине кабинета была ступенька,
придуманная дизайнером для какого-то там «разделения пространства», вот об
«разделение» это он теперь все время спотыкался, и мысли спотыкались тоже.
…Что она могла там искать?! Да еще так уверенно, так…
по-хозяйски?! Те самые бумаги? Зачем они ей?! Да она и не может о них знать!
Тогда что? Деньги? Ценности? Забытые Разлоговым часы «Франк Мюллер»?! Именно
она, эта самая Варя, позвонила ему среди ночи и сказала, что ключ от сейфа не
подходит. Он тогда примчался проверять, и выяснилось, что не подходят оба ключа
– тот, что был в кармане Волошина, не подходил тоже! Он долго не мог
сообразить, в чем дело, и тут она позвонила снова и рассказала, что кто-то
сообщил ей о том, что Разлогов убит. Но при чем тут она, ведь она… никто!
Просто секретарша и не может иметь отношения ни к чему!.. Или может? Историй
про корпоративный шпионаж Волошин знал множество и знал, что большинство таких
историй – чистой воды выдумка для детективных романов. Если она не работает на
конкурентов, но тем не менее копается в разлоговском столе, как в своем
собственном, значит, ей что-то известно. Что ей может быть известно?
Он все ходил, спотыкался и думал.
Надо бы запросить в отделе кадров ее личное дело. Надо
выяснить, откуда она пришла. Надо…
Зажужжал зуммер, и Волошин посмотрел на аппарат. Вызывала
его секретарша Варя, о которой он думал так напряженно.
– Да.
– Марк Анатольевич, к вам Елена Степанова.
– Кто такая Елена Степанова?!
Почему-то вместо того, чтобы внятно и четко ответить на
вопрос, как и полагается секретарше, Варя прошелестела в трубку:
– Одну секундочку, пожалуйста.
– Пожалуйста, – сказал Волошин смолкшему аппарату, и через
эту самую секундочку в дверь постучали.
– Объясните мне, черт возьми, что происходит, – начал
Волошин тихо и грозно, но секретарша, будь она неладна, вдруг заговорщицким
движением приложила палец к губам и прикрыла за собой дверь.
Волошин вытаращил глаза.
– Что?! Что такое?!
– Елена Степанова – кинолог, – быстро сказала Варя.
– Кто?!
– Кинолог. Тише, Марк Анатольевич, там все слышно.
– Какой, к бесу, филолог?! То есть кинолог! У нас что,
собачий клуб?!
Он тяжело дышал и так ее ненавидел, что даже смотреть не
мог, отворачивался.
– Она привезла собаку, – быстро продолжила Варя. – Собаку
Разлогова, Димку!
– Так, – сказал Волошин. – Понятно.
И они посмотрели друг на друга.
– Как это может быть? – вдруг беспомощно спросил начальник у
секретарши. – Он же пропал, Димка! Когда Разлогов… умер!
– Он не пропал, – быстро и испуганно сказала Варя. – Он был
все время у этой… Елены Степановой!
Специалистка по собакам оказалась крепкой молодой женщиной в
джинсах и овчинном тулупе. Не дубленке, а именно тулупе! У нее были красные
руки и доброе расстроенное лицо.
– Здрасти, – сказала она Волошину, как только тот появился
на пороге, – а я вас знаю. Помните меня?
– Нет, – признался Волошин, рассматривая ее.
– Ох как жарко! Можно, я сниму? – и она сняла с плеч свой
тулуп.
– Конечно, – спохватился Волошин, но не сделал ни одного
движения. Тулуп подхватила Варя, побежала и пристроила его в шкаф. Из-за тулупа
дверь не закрывалась, и Варя некоторое время пыталась ее прихлопнуть, а потом
перестала.
